– Ты ко мне как к мужчине пришел? С чисто мужским разговором?
– Да, – подозревая, к чему клонит собеседник, ответил полковник.
– Ну так вот, было у меня чисто мужское занятие, поважнее всех расщепляющихся материалов, отравляющих веществ, спецслужб и расхитителей военного снаряжения, хотя, по должности расхищением обязаны заниматься прапорщики, а не полковники.
– Понимаю.
– Значит, и другое ты должен понять: сперва делаются дела самые важные, потом – менее. И так по нисходящей. Скажи спасибо, что у меня только одно неотложное дело впереди твоего нашлось.
– Спешу, – поморщился полковник.
– Если спешишь – я не держу. Езжай.
– Черт с тобой, мерзавец! – крикнул полковник и постучал ногтем большого пальца по циферблату часов – Десять минут и ни минутой больше!
– А что если я приду через одиннадцать?
– Твое время пошло, – Крапивин понял, что над ним издеваются, и чем быстрее он оставит Глеба Сиверова в покое, тем лучше для дела.
Он выбежал из бани, злобно ругаясь на ходу.
Глеб знал сейчас произойдет далеко не самый приятный разговор с Ириной Быстрицкой. Он допил напиток и не спеша направился в парилку.
Ирина лежала на второй полке, заложив руки под голову, и не мигая смотрела в темный, обшитый деревом потолок На ее лице не просматривалось и следа недавней страсти – спокойное, ни к чему не обязывающее выражение. Она как бы говорила всем своим видом: посмотрел, теперь уходи.
Глеб присел возле Ирины на деревянную ступеньку, взял любимую женщину, которую должен был покинуть, за горячую руку.
– Ты уезжаешь? – спросила Ирина.
– Да.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Надолго?
– Не хочу врать…
– День, два?
– Давай, я никуда не поеду!
Ирина внезапно приподнялась на локте и скороговоркой произнесла:
– Прости меня, прости, Глеб!
– За что?
– Я хотела растянуть удовольствие, но, по-моему, все окончательно испортила.
– Ты глупая, – произнес Сиверов, мягко беря ее под локоть и укладывая на простынь, – все будет хорошо.
– Я хотела рассердиться на тебя, хотела поссориться, а теперь вижу – не получается.
– Не получилось сейчас, получится в другой раз, – пошутил Глеб.
– Не говори таких вещей! У меня от твоих слов мурашки по спине.
– Не вижу мурашек, только бисеринки пота. Я спешу, Ирина.
– Знаю.
– Но я не хочу уходить, оставив тебя в таком состоянии.
– Мое состояние уже ничто не изменит, пока ты не вернешься.
Глеб медленно опустился рядом с Ириной, взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
– Тебе же хочется?
– Да.
– И мне, – улыбнулся он.
– Ты прав, я глупая. Зачем мы станем мучить друг друга с единственной целью – насолить?
Во время близости Ирина ни разу не поцеловала Глеба. Но он и не настаивал на этом.
Когда Сиверов уже стоял у двери, Ирина, не поворачиваясь в его сторону, произнесла:
– Как-то невкусно все получилось.
– Никуда не уезжай, – предостерег ее Глеб, – дождись меня в доме отдыха. Деньги, если нужно, возьмешь в моем портфеле.
– Я специально останусь, – произнесла она.
– Специально – это назло?
– Нет. Если ты будешь знать, что я скучаю, то вернешься быстрее.
Сиверов опаздывал катастрофически. Уже прошло более двадцати минут с того момента, как он расстался с полковником Крапивиным. Наскоро приняв душ, Глеб даже не стал вытираться – прямо на мокрое тело натянул белье, пятерней перед зеркалом расправил волосы. Он напрочь забыл о существовании девушки за полотняной занавеской.
Та удивленно смотрела на него, думая, что мужчина и женщина поссорились.
– Ты, кстати, кто? – спросил Глеб, когда девушка вышла в раздевалку.
И как это она, не глядя, умудрялась определять, оделся посетитель или еще стоит голый?
– Работаю здесь.
– Я понимаю. Банщица? Медсестра?
– Массажистка.
– Хорошая? Только честно. Девушка на мгновение растерялась.
– Ты настоящая массажистка или занимаешься экзотическими видами массажа?
– Настоящая.
– Пока меня здесь не будет, поручаю тебе хорошего человека – Ирину Быстрицкую. Иди и займись делом, скажи, что я прислал.
Понимая, что времени одеваться у него нет, Глеб Сиверов перебросил пальто через руку и выбежал на улицу. Девушка растерянно посмотрела ему вслед.
«Странный какой-то… Сразу видно, что богат, но не коммерсант. Может, бандит? Но взгляд у него абсолютно не бандитский».
И тут девушка вспомнила о том, что ей поручили опеку над женщиной. У нее-то и можно будет кое-что разузнать. Любопытно все же…
Далеко бежать Глебу Сиверову не пришлось. Крапивин подогнал машину к самой бане. От нетерпения полковник даже не закрывал дверцы. Глеб бросил свои вещи на заднее сиденье и устроился рядом с Крапивиным.
– Документы мне с собой брать?
– Какие к черту документы! – ругался полковник, несясь на машине по узкой, расчищенной только для пешеходов дорожке. – Все документы, которые понадобятся – у меня.
– Фальшивые? – спросил Глеб.
– Самые что ни на есть настоящие.
– Значит, все-таки фальшивые..
– Можешь посмотреть, – Крапивин нервно пошарил рукой в недрах своего кожаного портфеля и бросил на колени Сиверову портмоне Глеб извлек из него два паспорта – один российский, второй литовский. С фотографии на Сиверова смотрел мужчина лет тридцати пяти. Темные длинные волосы, прикрывавшие уши, на лбу челка, неприятный взгляд бесцветных глаз.
– Людгардас Дебилюнас, – прочел Глеб Сиверов имя и фамилию. – Чьи это документы?
– Твои.
– Ты что, Крапивин, лучшей фамилии придумать не мог – Дебилюнас?
– Не горячись, Глеб, я тут ничего не придумывал. Документы настоящие, есть такой человек.
– Где он сейчас?
– Был, – просто ответил полковник и, опустив боковое стекло, плюнул на дорогу.
– Его убили?
– Вчера. Вез наркотики, хотели его остановить, а он на газ. Молодой парень в ОМОНе попался, выстрелил – в голову. Но ты не беспокойся, Глеб, о его смерти еще никто не знает. Ему завтра погибнуть придется.
– Ему – то есть, мне? – усмехнулся Сиверов.
– Не передергивай. Он – это он, а ты – это ты.
Меня не путай, для латышской таможни свой пыл сбереги.
– Свой пыл я в бане растратил.
– О деле думай!
Глеб внимательно изучал фотографию.
– Конечно, сходство какое-то есть, но таможенник будет последним идиотом, если пропустит меня по таким документам.
– Скажешь – постригся, а волосы мы тебе покрасим.
– Хорошо, что ты не у негра документы раздобыл. Не люблю морду морилкой покрывать.
Глеб запихнул паспорта в портмоне и бросил его на заднее сиденье – туда, где уже лежали пальто, пара перчаток и кепка.
– Я не виноват, – продолжал оправдываться полковник Крапивин, – это его настоящие имя и фамилия – Людгардас Дебилюнас. Литовец по национальности, перевозчик наркотиков, на него все и спишем.
– Рискуешь, – отозвался Глеб Сиверов.
– Я-то не рискую, Глеб, рискуешь ты.
– Без тебя знаю.
– Думаю, напоминать не стоит, если провалишься, я о тебе понятия не имею. Выручить некому. Как от Христа – все отрекутся, не успеет петух прокукарекать.
– Не богохульствуй.
Глеб жестом остановил Крапивина, и откинув голову на высокую спинку сиденья, прикрыл глаза.
– Не тарахти, Крапивин. Хочу немного подумать, прикинуть, что и к чему.
– Я уже весь план продумал, – хотел настоять на продолжении разговора полковник.
– Не торопись. План твой я в мельчайших деталях представляю. И знаю, нет в нем какой-нибудь спасительной для твоего ведомства изюминки.
– Обижаешь, – отозвался полковник.
– Все, что продумано в деталях, Крапивин, и яйца выеденного не стоит. А маленький запасной вариантик, о котором ненароком и забыть можно, обязательно потом пригодится, станет главным сценарием.
– Все, молчу.
– Если молчишь, то не разговаривай, – поддел полковника Глеб и задумался о том, как ему лучше всего провернуть операцию – с меньшими нервами для себя, изобретательно и почти без риска для дела.
Уже оказавшись вместе с Крапивиным в самолете, Глеб Сиверов решил не напрягать свой ум – лучше всего положиться на счастливое озарение. Он задремал и проснулся, когда АН-24 заходил на посадку. Псков встретил их лунной морозной ночью. Тут и следа не было от оттепели, царившей в Москве. Всего каких-то два градуса разницы в температуре, а уже искрится снег. Самолет замер, стюардесса не спешила объявить пассажирам выход.
Наконец динамик ожил, послышалось гудение, и сквозь него прорезался голос капитана корабля: «Двух представителей московской пожарной охраны просят пройти к выходу».
Крапивин оживился:
– Это нас, Глеб!
– Умнее ты ничего не придумал – московская пожарная охрана?
– Что в голову пришло, – пожал плечами Крапивин, – пожарная охрана – ПО – то же самое, что и правительственная охрана.
