Приняв решение, Шарик почувствовал себя увереннее:
— Что много говорить, ясно, что я не в солярий загорать по путевке приехал!
Мефистофель недовольно поджал губы, но предпочел на дерзость не отвечать. Да и Шарику самое время было сыграть в поддавки.
— Уточнить кое-что надо, — сказал он примирительно.
— Давай, — снисходительно разрешил Мефистофель.
— Кто он?
Мефистофель кивнул косоглазому, и тот показал Шарику фотографию молодого улыбающегося мужчины. Несколько секунд внимательного изучения её хватило, чтобы он запомнил объект навсегда.
Сжигая фотографию, Мефистофель сказал:
— Больше тебе о нем и знать нечего.
— Его пасут?
— Естественно, но не очень плотно. Местные менты не имеют большого опыта охраны свидетелей.
Да, сомневаться нечего — дело тухлое: надо убрать человека, знающего об опасности да ещё находящегося под охраной милиции. И на все про все отводится меньше суток.
— Я тоже не фраер, сынок, как ты, наверное, догадываешься. Сегодня вечером его выведут на тебя. — Мефистофель открыл лежавшую перед ним папку. — Вот посмотри на план. Это дом одного уважаемого в городе человека. К дому примыкает пустынный приморский парк, и если влезть вот на это дерево, то окажешься прямо в трех метрах от смотровой площадки особняка. Вот именно сюда он и выйдет ровно в 21 час.
— А если не выйдет?
Мефистофель впервые за время разговора усмехнулся:
— Не волнуйся. Слишком уж хорош будет у нас загонщик: стройная, как кипарис, с волосами до плеч, одетая в ярко-желтое платье. Сама, между прочим, на этом цвете настояла, чтобы ты не промахнулся и ненароком в неё не попал.
— А я не попаду?
— Все-таки с тобой легко иметь дело. Ты все понимаешь правильно: убрать придется и её. Для тебя, я знаю, что одного, что двух — без разницы. Всего только лишний взмах рукой. Небось на тренировке по дартсу по сотне раз дротики бросать приходится.
— Дротики в дартс в несколько раз легче ножа с ртутью в рукоятке и гусиным оперением.
— Но и сумму, полученную за два взмаха рукой, ты за всю жизнь не заработаешь.
Сейчас, — подумал Шарик, — самое время вносить в сценарий Мефистофеля поправки, и начать надо издалека.
— Послушай, твоя сумма вовсе не в десять раз больше обычной, а всего лишь в пять, так как убрать надо двоих. Или ты за женщину заплатишь отдельно?
Мефистофель отрицательно качнул головой. Шарик продолжил:
— Кроме того, ты будешь платить не за два взмаха, а за четыре: ведь без контрольных уколов — гарантий нет. А без них тебе не обойтись.
— Это тебе теперь нужны гарантии. И не меньше, чем мне, — парировал Мефистофель.
Шарик предпочел не заметить угрозу.
— А как насчет задатка? — спросил он. — Ну, скажем, половины от общей суммы на случай непредвиденных обстоятельств.
— Расчет завтра утром в поезде. Косой принесет деньги. Вот твой билет. Поезд отходит в 8 часов утра. Смотри не опоздай.
Все ясно: они хотят быть уверенными в его появлении в поезде. Но он тоже должен иметь свои гарантии:
— Ты меня совсем за дурака считаешь, если думаешь, что я пойду на дело без задатка.
— Хорошо, — согласился Мефистофель, — ты получишь задаток, но не пятьдесят, а тридцать процентов от обусловленной суммы. Косой, дай ему деньги.
Косой достал из нижнего ящика стола обвязанный бечевкой увесистый сверток. Шарику все это крайне не понравилось: и легкость, с которой ему согласились дать задаток, и заранее заготовленный сверток. Шарик развязал узел, развернул плотную материю и, проведя пальцем по краям банкнот, убедился, что перед ним не кукла, а настоящие деньги. Вновь завернув банковские упаковки, он связал их толстой бечевкой и небрежно засунул в свою верную спутницу — вместительный саквояж.
До намеченной акции осталось ещё несколько часов и можно успеть отдохнуть с дороги, но Шарик не торопился.
— Почему ты уверен, что она выведет его на меня?
— Все старо как мир, — нехотя ответил Мефистофель. — Мужчина влюблен и не откажется от свидания с любимой после нескольких месяцев разрыва отношений. На некоторое время объект освободится от опеки милиции. На приеме в особняке, когда будет много гостей, это будет нетрудно.
— А она его настолько разлюбила, что согласна подставить под нож?
— Может быть, и нет. — Мефистофель несколько мгновений колебался. — Но больше она любит свою несовершеннолетнюю дочь и не хочет для неё неприятностей… И еще, мне не нравятся твои расспросы.
Он, конечно, прав: не мое это дело. Девчонка наверняка у него в руках, и мать приведет возлюбленного на плаху.
Мефистофель поднялся, давая понять об окончании разговора. Но все равно последнее слово Шарик хотел оставить за собой:
— Надеюсь, никто из твоих ребят не будет дышать мне в затылок во время акции? На охоте я становлюсь нервным и могу нечаянно взмахнуть рукой не в ту сторону.
И вновь Мефистофель не возражал:
— Я правила знаю. Моих людей не должно быть вблизи от места проведения ликвидации. Риск слишком велик.
Больше говорить действительно было не о чем, и Шарик отправился в отведенную для него комнату. Перед тем как лечь, он достал из саквояжа свой инструмент — особым образом изготовленные ножи. Их ровно семь — на счастье. Каждый из них вставлен в кожаную ячейку круглого легкого металлического цилиндра, словно патрон в барабан нагана. Их вид действовал на него успокаивающе и вселял уверенность в успехе. А он Шарику сегодня необходим: никогда ещё он так не был близок к гибели. Причитающаяся ему огромная сумма была лишь приманкой, и в поезде ему появляться никак нельзя. Задатка за глаза хватит.
Сделаю дело и смотаюсь! С этой мыслью он и заснул.
Сидеть на шершавой с множеством наростов толстой ветке было неудобно, и он жалел, что не додумался взять с собой подушку.
Парочка появилась чуть раньше времени, но он уже был наготове. Женщина направилась к краю площадки, мужчина последовал за ней. Они остановились прямо под ним. Тонкие шерстяные перчатки не мешали ему извлечь из обоймы два ножа. С такого близкого расстояния промахнуться невозможно…
Испуганно отпрянув от сраженного ножом любимого человека, женщина глухо вскрикнула и тут же упала на него сверху, словно запоздало стремясь прикрыть от внезапной опасности. Нож инородным телом торчал в её светловолосом затылке. Шарик для контроля ещё два раза взмахнул рукой, как на тренировке, выдвигая локоть вперед на уровне плеча.
Теперь медлить было нельзя. Быстро перебирая руками по стволу, он сполз вниз. Перчатки рвутся, но предохраняют ладони от шершавой, как наждак, коры дерева. Спрыгнув на небольшом от земли расстоянии, Шарик лицом к лицу столкнулся с двумя подростками. На вид им было лет шестнадцать-семнадцать. Он понял: не просто так они гуляли с фонарем по пустынному темному парку. Свет больно ударил по глазам. Резко отпрыгнув в сторону, он почти наугад резким броском вонзил нож в переносицу парня, держащего фонарь. Второй, взвизгнув, стремглав бросился бежать.
Шарик начал преследование. Как и Мефистофелю, ему нельзя было оставлять живых свидетелей. Белая рубашка парня помогала не потерять его в темноте. Улучив момент, он с силой метнул нож. Парню повезло: споткнувшись, он упал, и нож пролетел мимо.
Остался последний нож. Парень, видимо, повредил ногу. Шарик подбежал к нему. Подросток упал на колени:
— Дяденька, не убивай!
Он ещё никогда не ликвидировал человека вот так, лицом к лицу. До чего же отвратительно себя чувствуешь, когда видишь полные мольбы глаза человека, знающего, что его ждет, а ты не можешь ему ничем помочь: он — свидетель.
Шарику даже не пришлось демонстрировать свое искусство. Перехватив нож поудобнее, он вонзил лезвие в шею. Хорошее знание анатомии выручило, парень не издал ни звука…
До чего же противно убивать вот так — контактным способом!
Выбравшись из парка, Шарик узкими наклонными улочками направился к шоссе. Снизу он услышал натужный шум мотора и увидел огни медленно ползущего вверх грузовика. Это очень кстати. Он затаился в темноте у забора, с правой стороны по ходу автомашины. Выбрав момент, бросился вперед, зацепился за борт, подтянулся и заглянул в кузов. Ему повезло: там были большие деревянные ящики. Он влез и залег между ними.
Попетляв по улицам, грузовик остановился возле одноэтажного небольшого домика, из которого вышла женщина. Она помогла водителю перенести в дом свертки из кабины. В кузов они не заглянули. Так что ночлег в грузовике ему был обеспечен, а утром он покинет город, и пусть Косой встречает его у поезда.
Положив под голову сумку, Шарик приятно ощутил щекой толстый сверток с деньгами, хотя, конечно, он здорово продешевил: за четыре трупа этого мало. Ну да ладно, главное самому в живых остаться.
В доме погас свет, и Шарик позавидовал водителю грузовика.
