– Плохая идея, как сказал бы господин Петрушин, – возразил полковник. – Джихад Саламбека – пока что безадресное мероприятие. А если мы увезём его брата… Глава администрации нас запомнил, бортовой «бардака» – тоже…
– Можете не продолжать, и так всё ясно. Но у парня в любой момент может начаться гангрена.
– А это уже их проблемы, – в уголках рта полковника обозначились жёсткие складки. – Они сами с головой, пусть думают… Вот что, хлопец. У меня к тебе пара вопросов насчёт того происшествия…
– Аллах акбар, – повторил Умар, переведя взгляд на дверь. – Шакалы!
– Вот, на стене висела, – в комнату ворвался запыхавшийся Вася с фотопортретом юной чеченской леди. – А ну, пацан, глянь. Она?
– Первый – Второму! – хором зазвучал в наших «Кенвудах» плохо поставленный голос Глебыча. – От леса к селу едут два «КамАЗа»! Будут с минуты на минуту. Если рвануть прямо щас, всяко-разно успеваем. Первый – Второму!!!
– Ну вот и поговорили… – Полковник суетливо привскочил с табурета и ответил Глебычу: – Понял тебя, понял, Второй! Выходим!
– Ну, так она или нет? – заторопился Вася, тыча портрет под нос раненому.
– Зейнаб. – Мальчишка кивнул и вдруг, горько ухмыльнувшись, отчётливо продекламировал: – Массо а гулбеллачарна тьхера!
– Надо будет запомнить. – Вася сунул портрет в планшетку. – Массо – это да…
В этот момент Умар вытащил из-под одеяла правую руку, в которой оказалось некое подобие самсунговской «лентяйки», и горящим взором уставился на потолок.
Мы втроём синхронно подняли глаза и замерли как вкопанные.
– Ой! – тихо выдохнул Вася, втягивая голову в плечи.
К потолочному перекрытию были прикручены проволокой две «МОН-100»[63], закрашенные белой краской. Располагались они прямо над входной дверью, на удалении метра полтора друг от друга, и сочленены были тонкими проводками. Из запального гнезда одной из мин торчала белая пластмассовая головка и приветливо подмигивала нам бледно-зелёным светодиодом.
Мы с Ивановым ойкнуть и втянуть не успели – у нас реакция похуже, чем у Васи, – а просто превратились в статуи и разинули рты.
– Первый – Второму! – встревоженно заголосил в наших нагрудных карманах Глебыч. – Вы че там застряли? Давайте быстрее, у нас от силы три минуты!
Пульт в руке Умара пискнул. Большой палец лёг на круглую красную кнопку…
Для любителей попрыгать, скажу сразу, – без вариантов. Комната большая, до двери надо сделать несколько шагов, а массивный оконный переплёт выглядел серьёзным испытанием даже для титанового лба Петрушина.
Палец на кнопке замер – мальчишка на секунду усомнился в правильности своих намерений…
Ой, как хорошо! Это уже шанс, можно побарахтаться! Если сразу не нажал, значит…
Да, парень пережил страшное потрясение и готов умереть вместе с существами, напоминающими тех, кто на его глазах бесчеловечно надругался над самыми близкими ему людьми… Но ему чего-то не хватает для полной идентификации нас с его обидчиками…
– Бойся! – рявкнул в наших карманах Петрушин. – Во дворе, под крышей – две «монки»! Сразу не заметили, они закрашены. Провода куда-то идут, Глебыч говорит, разбираться некогда. Мы на улице. Бегом на выход – и осторожнее там!
Час от часу не легче. Этот Саламбек – маньяк какой-то! Вот это попали… Почему-то в такие моменты в голову лезет всякая дрянь. Вот и сейчас вместо мудрых слов, которые могли хоть как-то повлиять на ситуацию, в моём черепе вдруг скандально завопил виртуальный Вася Крюков:
«Вот это жопа так жопа!!! Уроды, надо было внимательнее верх осматривать!!!»
– Маска… – прошептал Умар, шаря по нашим фигурам лихорадочным взором. – Маска одел… Щщапка на голова, ну, маска… Быстро!
Ага, всё правильно! Сейчас мы выглядим как люди, к тому же люди беспомощные – мы в его власти, замерли, как статуи, и повинуемся. Умар хочет, чтобы мы были похожи на его обидчиков (те наверняка были в масках!), стали безликими монстрами, задвигались, создавая угрозу для него – у каждого ведь оружие…
– Маска одел! Одел, я сказал!!!
…А мы не дадим повода – мы опытные, в курсе, что почём… Не верьте, если вам скажут, что все чечены – готовые смертники. Большинство из них – нормальные люди, с присущими всем нам эмоциями. И, чтобы переступить последнюю черту, такому вот мальчишке, не обладающему опытом кровопролития, нужно попасть в соответствующее состояние. Если я прав, сейчас он начнёт заводить себя…
– Бараны… – Отчаявшись получить от нас повод, мальчишка стиснул зубы, обращая лицо в гневную маску. – Щакалы! Щщакалы!!! Ух-х-ххх…
– Жаль, – поймав паузу на вдохе, вставил я. – Мы помрём, а твои обидчики будут гулять и радоваться. Твои обидчики будут жить…
Горящий взор Умара на мгновение притух и сосредоточился на мне. Давай, малыш! Вцепившись взглядом в эти неестественно блестящие глаза, я уловил в них некое подобие заинтересованности и страшно напряг не желающие работать извилины.
– Хороший воин – мудрый воин, – ровным, тягучим голосом заговорил я. – Стать шахидом, конечно, почётно… А шакалы, которые надругались над твоей семьёй, будут продолжать своё дело. А мы, между прочим, как раз их и ищем. И уже вышли на след… Мы вышли на след… На след… Вышли… Нажимать на кнопку не обязательно. Можно не нажимать. Можно расслабиться… Ты слышал, там твой брат едет. Поэтому ты в полной безопасности. Ты полностью контролируешь ситуацию. Брат, если захочет, всех нас возьмёт и так, у него людей много… Брат рядом… Надо быть живым воином, если хочешь отомстить своим обидчикам, надо жить! Воин должен жить. Живой воин… Не живой ничего не сможет сделать. Он бесполезен для кровной мести…
– Ещё минута – и мы трупы, – сообщили рации до странности спокойным голосом Петрушина. – Если у вас проблемы, намекните как-нибудь…
Я очень медленно поднял руку и выключил рацию. Вася с полковником последовали моему примеру. Намекнули.
– Скажи ещё, щакал, – ловя взглядом каждое наше движение, прошептал мальчишка. – Скажи!
– Колонну возле вас подкараулили… – тщательно подбирая слова, продолжил я. – Шарипу Мадугову, вашему аксакалу, взрывчатку подложили. Это были чужие люди, не ваши. Это не ваши… «Зачистка» была, никого не обидели. То есть не получилось у них поссорить вас с нами. Мы пока в мире… После этого они на вас напали. Вас ведь не на КПП остановили, а за поворотом. Наверняка были в масках…
– Это был русский, – по пунцовой щеке мальчишки поползла слезинка. – Такой, как ты…
– Я не знаю, были это ваши или наши… – Тут нельзя было пережимать, следовало подчеркнуть искренность намерений. – А может быть, и те и другие вместе – такое в последнее время часто бывает. Но факт, что своего они добились. Новые кровники, новый отряд… Ты не думал, почему именно на вас напали? Ведь многие другие сельчане тоже выезжали. А на вас напали, потому что знают – пять сыновей, все хорошие воины. Отличные воины! Если кто и сможет организовать отряд, так это только бывший офицер Саламбек. Господи, какие вы простые! Неужели сами не могли догадаться?
– Щакал… – неуверенно пробормотал Умар. – Ты один умный, да?
– Мы не шакалы, Умар. – Я чуть прибавил твёрдости – следовало поскорее выводить себя из разряда ничтожеств и становиться с собеседником на одну линию, время поджимало. – Мы мужчины и воины, как и твой брат Саламбек. Да, мы воюем, но не с детьми и женщинами – это недостойно настоящих мужчин! Мы воюем честно и хотим, чтобы всё это быстрее кончилось. А сейчас мы ищем этих шакалов, которые подставили ваше село и напали на твою семью. И уже вышли на их след. Ты понимаешь значение слова «подставили»?
– Я не баран… – Палец на красной кнопке засомневался и сполз на корпус. – Спина ко мне повернис. Все повернис! Оружие на пол, сам лажис давай. Давай, давай!
Так, уже полегче! Сейчас надо быстро закрепить успех, пока ещё есть время…
– Твой брат не станет с нами разговаривать, – печально возразил я. – Он просто убьёт нас. А мы – единственная ваша надежда. Дай нам уйти, Умар. Если мы умрём, вы никогда не узнаете, кто же на самом деле…
– Я сказал – спина! – В голосе Умара вновь возникло напряжение, палец вернулся на красную кнопку. – Я сказал – на пол оружие!
– Хорошо, мы сделаем всё, как ты скажешь. – Я повернулся спиной к кровати и аккуратно положил оружие на пол – Иванов с Васей повторили мой манёвр. – Только я тебя прошу – выключи пульт. Не дай бог, нажмёшь ненароком…
– Тэпэр сам лажис!
– Сначала – пульт. – Выравнивание позиций уже было бессмысленным – мы явно проигрывали, это я так, по инерции. – Будь мужчиной, делай всё как обещал. Мы ляжем, но ты выключи пульт.
– Я мужчина! Сказал – сдэлал. Лажис!
Мы легли, только Вася расположился чуть хитрее остальных, боком к кровати, головой к окну. Пульт опять пискнул – в этот раз более приятно для слуха. Или просто так показалось. «Мужчина» ничего такого не обещал, но в горячке противостояния просто не обратил на это внимания. А вообще, сейчас это не имело никакого значения. Мы, ребята, попали по самое не горюй!
