– Да ладно тебе, Патрик, – ответил он, несколько уняв свой восторг. – Ты человек деловой. Нужна моя помощь?
– Как там Сэнди? – поинтересовался я.
– Ты же знаешь, что за дети нынче пошли, – ответил он. – У нее такой возраст, что ей не до отца. Но, безусловно, это пройдет.
– Конечно, – поддакнул я.
– Пусть растут как знают.
– Их дело, – сказал я.
– Все равно потом вернутся к тебе.
– Конечно же вернутся, – утешил его я. В самом деле, куда они денутся?
– Да что это я все о себе да о себе? – сменил он тему. – На днях читал о тебе в газетах. У тебя все в порядке?
– Все нормально, Джордж. Ты же знаешь наши газеты – из мухи сделают слона.
– Случается. Но как бы мы без них жили?
– Я вот почему звоню тебе, Джордж. Мне нужен номер одного автомобиля, а ждать до завтра я не могу.
– А ты не пробовал запросить полицию?
– И не стану. Я должен разобраться в этом до того, как подключу полицию.
– Ладно, Патрик, – сказал он и задумался. – Ладно, – повторил он уже другим голосом: видно, что-то пришло ему в голову, – сделаем. Но тебе придется подождать. Мне нужно минут десять, чтобы получить доступ к нашему компьютеру. Тебя это устроит?
– Джордж, уж и не знаю, как тебя благодарить. Не торопись, я подожду сколько надо. – Я сообщил ему фамилию Дженны, номер водительских прав и ее адрес.
– Отлично. Пятнадцать минут, больше не потребуется. Я тебе перезвоню.
– У тебя есть мой телефон?
– Конечно, – ответил он. Можно подумать, мы храним номера телефонов людей, с которыми встречались пару раз два года назад.
– Спасибо, Джордж, – и я повесил трубку, не дожидаясь, пока он скажет: «Да не за что, это тебе спасибо».
Мы стали ждать. От нечего делать Энджи бросила в меня гуттаперчевым мячиком. Я поймал его и отпасовал ей. Так мы и перекидывались, пока она не сказала:
– К Дэвину на этот раз обращаться не станем?
– А на кой? – сказал я, отбив мячик.
– А почему бы и нет? – поинтересовалась она, сделав верхнюю подачу.
Я изловчился и перехватил мячик.
– Не будем, и все тут. Осторожней, кассетник расшибешь.
Энджи поймала мячик и стала подбрасывать его, ударяя в потолок.
– Это нештатная ситуация, – сказала она сдавленным голосом.
– Нештатная ситуация? А мы что, в армии?
– Какая там армия? – Энджи бросила мячик на пол и пнула его ногой. – Мы частные детективы, у нас прекрасные отношения с полицией, и я не понимаю, почему мы не можем представить им улики, позволяющие раскрыть убийство первой степени. Чем мы рискуем?
– Какие улики? – Подавшись вперед, я отбил катящийся по полу мячик.
– Фотографию Сосии и Полсона.
– Никакая это не улика.
– Пусть они это сами решают. Как бы то ни было, эта фотография – последнее, что жертва успела передать тебе перед гибелью. И она представляет определенный интерес для следствия.
– Ну и что из этого следует?
– А то и следует, что это расследование будем вести и мы, и они. Мы должны известить их, что собираемся осмотреть машину Дженны. Мы запросим у них ее номер и оставим несчастного Джорджа в покое. Незачем ему взламывать компьютеры Бюро.
– А что будет, если они найдут то, что наши клиенты поручили искать нам, раньше нас?
– Тогда, закончив следствие, они передадут его нам.
– Вот так и передадут?
– Вот так и передадут.
– А что, если там окажется компромат? А что, если в интересах наших клиентов не впутывать в это дело полицию? Как тогда пойдет наш бизнес? Если бы Малкерн захотел подключить к поиску «документов» полицию, сделать это ему ничего бы не стоило. А он нанял нас. А ведь мы не органы правозащиты. Энджи, мы частные детективы.
– Это совершенно очевидно, мистер Холмс, но...
– Что «но»? Да что с тобой, Энджи? В первый раз, что ли?
– Вот что, Юз. Я считаю, что тебе следует честно и откровенно переговорить с нашими заказчиками и объяснить, почему ты действуешь именно так, а не иначе.
– Энджи, а почему я действую именно так, а не иначе?
– А потому, что ты не хочешь впутывать в это дело полицию. И не потому, что боишься, что она что-то сделает. А потому, что боишься, что она чего-то не сделает. Ты боишься, что дело примет дурной оборот, о чем предупреждала Дженна. Достаточно одного звонка из Капитолия, и все, что мы ищем и, может быть, найдем, исчезнет.
Я сжимал и разжимал мячик.
– Так, значит, ты считаешь, что все, что я делаю, идет вразрез с интересами наших клиентов?
– Наконец-то до тебя дошло. Конечно же, так и считаю. А что, если в этих «документах» окажется компромат на Полсона или Малкерна, на что намекала Дженна? Что ты тогда будешь делать? А?
– Там видно будет.
– Ни хрена там не будет видно. Станем мы смотреть, как же. Мы нашли Дженну в Уикхэме. После этого потребовалось не более получаса, чтобы завершить нашу работу. Так нет же, ты возомнил себя социальным работником. Но ведь мы с тобой частные детективы. Что, забыл? А не моралисты. Нас наняли, чтобы мы искали то, что нужно людям, которые нас наняли, и наша задача – найти то, что надо найти. И если они хотят прикрыть дело, спрятать концы, подкупить полицию – прекрасно. Потому что это нас не касается. Мы делаем свое дело, и нам за это платят. И если...
– Да подожди ты!
– ...ты будешь вести себя по-иному, если вместо того, чтобы заниматься частным сыском, ты объявишь нечто вроде личного крестового похода, чтобы, разделавшись с Малкерном, отомстить своему отцу, можешь послать прощальный поцелуй и нашему бизнесу, и мне.
Я придвинулся поближе; мое лицо оказалось в полуметре от ее лица.
– Моему отцу? А он-то здесь при чем?
– При том. Он – это Малкерн, он – это Полсон, он – любой политик, который одной рукой похлопывает тебя по плечу, а другой – всаживает тебе нож в спину. Он...
– Не надо о моем отце, Энджи. Он умер.
– Да, умер! – закричала она. – Умер. И мне очень не хочется тебе это говорить, но рак легких покончил с ним раньше, чем такая возможность представилась тебе.
Я перегнулся через стол и стал еще ближе к Энджи.
– Да ты никак психоаналитик, Энджи?
Лицо горело, пульс бился как бешеный, кончики пальцев щипало.
– Нет. Никакой я не психоаналитик, Патрик. А почему ты не уходишь из сыска?
Я сидел совершенно неподвижно. Я немного поостыл и пристально посмотрел ей в глаза – они и вправду метали молнии.
– Нет, Энджи, – сказал я. – Это ты уйдешь из сыска вместе со своим дипломом психолога. Жалей моего отца где-нибудь еще. А я не стану анализировать твои отношения с «мужем года», который так славно с тобой обращается.
Зазвонил телефон.
Никто из нас даже не шелохнулся. Никто даже не взглянул на него. Никто не сменил гнев на милость, никто не собирался отступать от своего.
Еще два звонка.
– Патрик.
– Что? – процедил я сквозь зубы.
Еще один звонок.
– Это, должно быть, Джордж.
Я немного отошел, – по крайней мере, челюсти уже не сводило. Я повернулся и взял трубку:
– Патрик Кензи слушает.
– Привет, Патрик. Это Джордж.
– Джорджи! – воскликнул я, заставив свои голосовые связки изобразить восторг.
– У тебя есть ручка?
– А ты видал когда-нибудь детектива без ручки?
– Ха-ха! Тогда записывай: Дженна Анджелайн. Автомобиль «Шевроле-Малибу», голубого цвета. Модель семьдесят девятого года. Номер водительских прав – DRW четыре – семьдесят девять. Согласно постановлению от третьего июня на машине установлен блокиратор.
Где-то внизу живота зрело радостное чувство, по жилочкам забегала кровь, и сердце весело забилось.
– Так, говоришь, блокиратор ей поставили?
– Да, – ответил Джордж. – Блокиратор Денвера. Похоже, мадам не очень любила платить штрафы за парковку в неположенном месте.
Блокиратор Денвера. Этакий желтый башмак, намертво схватывающий колесо. Голубой «Малибу». Припаркован у дома Дженны. Когда я нагрянул туда, на капоте автомобиля сидели Джером и его друзья. В ближайшее время он никуда больше не поедет.
