В самом деле, закованный пленник лучше связанного. А капитан Глебова молодец, захватила с собой все самое нужное.
– Руки-то дайте размять! – попросил Губанов, как только Сергей освободил его от ремня.
Мне совершенно до фонаря затекшие кисти полковника, но сейчас я его не тороплю. И совершаю ошибку...
– А вы Антонина Глебова? – спрашивает Губанов.
Разумеется, полковник назубок выучил мое личное дело, окружение, знакомых.
– Капитан Глебова, – отозвалась Антонина.
Дескать, знайте свое место, гражданин!
– А вы знаете, что не так давно, буквально позавчера, госпожа Гладкова обратилась в нашу контору с просьбой ликвидировать вас? – продолжил полковник, вытянув вперед обе руки и внешне изображая полное повиновение. – Объясняя это тем, что вы слишком много знаете! – тут же пояснил он.
Не руки полкашу надо было связывать, а пасть заткнуть! Сейчас он откровенно блефовал, нес явную чушь, но теперь мне нельзя было оставлять его наедине с Глебовой, и улетать отсюда тоже было нельзя. Губанов был профессионалом не ниже погибшего Сократа Ивановича, а то, что Прохоров был мертв, а полковник еще жив, говорило о том, что и повыше! Я даже пристрелить его сейчас не могла, получалось бы, что я уничтожаю разговорчивого свидетеля... Антонина, конечно же, в сказанное полканом верить не должна, но она не хуже меня знает закон спецслужб – если человек знает слишком много и представляет опасность для охраняемого спецслужбой объекта (государственного строя, иной системы), человека убирают. Могла ли Антонина много знать?
По большому счету, достаточно того, что она знала меня в лицо и знала некоторую часть моей биографии.
– Впервые нахожусь в обществе покойников, – продолжал нести свое Губанов. – Ну, меня сейчас убьют первым, потом вас, капитан, – кивнул он Глебовой. – Но и Гладкова с этим десантником... вряд ли до утра доживут.
Находившийся тут же Абрикосов (не в вертолете же его оставлять) непроизвольно дернулся в сторону Губанова, но Сергей перехватил его за локоть, заставил негромко взвизгнуть, напомнив, что власть пока еще не поменялась. Мне приходилось фиксировать и Губанова с Антониной, и Абрикосова, и вертолет с молчаливыми пилотами.
– Женька, я ему не верю! – произнесла Глебова, на миг отвернувшись от полковника и посмотрев на меня.
В руках у нее были наручники, пистолет в потайной кобуре под курткой. Куртка слишком плотно облегала тело, и очертания оружия мог при желании заметить даже непрофессионал. Но полковник Губанов был профессионалом, каких можно сосчитать по пальцам! Я не успела ничего ответить и ничего предпринять, как полковник, воспользовавшись секундным замешательством Антонины, ударил ее в живот, одновременно исхитрился поднять с земли ремень, которым еще недавно были связаны его руки, и мгновенно перетянул им горло женщины.
– Назад! – скомандовал нам с Хмурым Губанов.
У полковника рука не дрогнет, теперь достаточно одного его резкого движения, чтобы сломать моей единственной подруге шейные позвонки.
– Все на пять шагов назад! – скомандовал нам Губанов.
– И я?! – визгливо спросил Семен Денисович.
– Ты оставайся на месте и не двигайся! – смилостивился в отношении его полковник. – А вы поднимите руки!
Мы с Сергеем отступили к вертолету и выполнили команду Губанова. Мысленно я просчитывала, что произойдет дальше. Сейчас Губанов попытается обезоружить Антонину. Куртка у нее слегка расстегнута у ворота, это плохо! Губанов достанет оружие за считаные доли секунды, потом отпустит Антонину. В этот момент я отпрыгну назад, постараюсь укрыться за вертолетом и открою огонь по полковнику. Мое оружие всегда пристроено на моем теле так, чтобы выхватить его я могла в течение секунды, на «раз-и». В худшем случае на «раз-и-два»...
Полковник прижал к себе Тоню, его рука нырнула под ее куртку...
Вот уже пистолет в его руке, ему нужно прицелиться и одновременно удерживать Антонину как живой щит, что весьма непросто, учитывая тренированность капитана Глебовой. Стоит полковнику лишь чуть-чуть ослабить хватку, она сумеет либо перебросить его через себя, либо ударить затылком в лицо. Я уже готова к прыжку, но медлю, потому что Тоня остается на линии огня. Другой подруги у меня уже в жизни не будет... Губанов бьет Антонину под ребра и тут же сам откатывается назад. Я отпрыгиваю в одну сторону, Хмурый одновременно со мной в другую. Но полковник стреляет первым, потому что упавшая на колени Тоня Глебова по-прежнему остается на огневой линии. Полковник стреляет один раз, и Семен Денисович Абрикосов тоненько вскрикивает, точно подстреленный зверек, и падает лицом вниз. И тут звучит следующий выстрел. Это капитан Глебова, падая, успела выхватить второй пистолет, тайно закрепленный у нее на ноге. Такому трюку нас учили еще в «кадетке», и тогда он казался нам сильным пижонством. Губанов тут же падает на землю, мы с Сергеем стреляем одновременно, но наши пули проходят над полковником. Губанова спасает строительный котлован, в который он исхитряется спрыгнуть. Теперь мы не видим его.
– Я его зацепила! – сообщает нам Антонина, держа пистолет наготове.
Ничего не могу на это сказать, но мне тоже показалось, что упал полковник не просто так. Хмурый перебежками оказывается рядом с котлованом быстрее всех. Ему и достается первый выстрел живехонького (хотя, возможно, и раненого) Губанова. Пуля разбивает строительный фонарь, висящий на коротенькой мачте, над самой головой Сергея. В ответ Хмурый делает три выстрела на звук. Я тут же оказываюсь рядом с котлованом и тоже стреляю наугад. Даже если мы не подстрелим полковника, то уж точно деморализуем и заставим выдать себя.
– В обойме было пять патронов, – сообщает Глебова, также подоспевшая к котловану.
Некомплект, однако, но для нас это плюс, теперь у Губанова в запасе лишь три выстрела. Правда, и нас трое. Мы слишком высоко, со дна котлована, где засел полковник, нас не видать, сам же он, напротив, слишком низко и тоже вне нашего поля зрения. Неожиданно мне на глаза попадается пустая банка из-под пива «Балтика»
– Бросаю гранату! – громко сообщаю я и швыряю банку туда, где, по моим прикидкам, должен был залечь Губанов.
Выяснять, шучу я или нет, у полковника нет времени. Он инстинктивно бросается в сторону от брошенного предмета. Я по-прежнему не вижу его, но стреляю на звук. Губанов стреляет в ответ. Далее выстрел Хмурого, затем Антонины. Я довольно рискованно перепрыгиваю через траншею, пытаюсь обойти Губанова с другой стороны. Он стреляет в меня, но промахивается. Таким образом, у полковника остается всего один патрон. Мой расчет на то, чтобы подобраться к нему с другого края, не оправдывается. Я по-прежнему слишком высоко, а он слишком низко. Сергей одновременно делает три шага вперед и три выстрела. Полковник не отвечает. Рискнуть и броситься в котлован с двух сторон? Осторожно приближается к яме и Антонина. Может быть, Хмурый подстрелил Губанова и на дне котлована сейчас его остывающий труп?! Бросить его здесь и вернуться к вертолету, узнать, что с Абрикосовым? Сергей стреляет еще раз. Из котлована никакого ответа. Тогда Хмурый прыгает в яму и, оказавшись внизу, еще раз трижды стреляет на сей раз перед собой. Среди громких выстрелов мне показалось, что я слышала вскрик.
– Ну, что там? – первой окликнула Хмурого Антонина.
– По-моему, вон он лежит! – произнес Сергей.
Не в состоянии больше терять времени, я спрыгнула вниз. И тут же наткнулась на твердое тело полковника Губанова, одетое в пиджак. Через секунду я поняла, что это строительный ящик, на который наброшен губановский пиджак. А сам полковник... Не иначе как уполз?! В траншею прыгает Антонина. И тут же звучит выстрел из самого конца котлована. Отползя на приличное расстояние, полковник решил расплатиться с нами последней пулей! Я подхватила падающую Тоню, а Сергей бросился вперед, дав всего один выстрел. Больше Губанову отвечать нечем.
– По-моему, навылет! – сообщила я Тоне, наскоро перебинтовав ее лоскутами порванной одежды. – Ничего, кровь, кажется, остановили! Сейчас подъедет «Скорая»! – мои пальцы уже набирали телефон «О3».
Тоня что-то прошептала, но я не расслышала.
– Сейчас, сейчас... – успокаивала я подругу, сама понятия не имея, когда приедет «Скорая».
Вызов приняли быстро, но сколько будут добираться?!
– Вы живы? – сверху послышался голос Сергея.
– Живы, – отозвалась я. – Где полковник?
– Ушел, гад... В жилой массив ушел. Там его в одиночку не отыщешь. Оружие выбросил... – Хмурый чуть помолчал, потом добавил: – Вашего Семена Денисовича насмерть, только что глаза ему закрыл... – И после еще одной паузы подытожил: – Вертолет, между прочим, ждет.
– Тоня, ты как? – спросила я.
– Нормально, – выдавила подобие улыбки Антонина.
Кровь была окончательно остановлена, сама Глебова, хоть вялая и побледневшая, была в сознании. Даже из котлована попыталась выбраться самостоятельно, но мы с Сергеем подняли ее вместе. Где-то вдалеке послышался вой сирен. К недостроенному стадиону двигалось сразу несколько машин с мигалками.
