– Что это? – с удивлением спросила я.
– Здесь все, что Граф проделывал. И с нами, и еще с какими-то амбалами. Все его опыты в подробностях.
Ни хрена ж себе! Выходит, диск, который являлся главным вещественным доказательством, вовсе не погиб?!
– Откуда он у тебя? – с трудом скрывая охватившее меня волнение, поинтересовалась я.
– Я с Графом... Одним словом, некоторое время я была его любовницей. Так, знаешь ли, один секс, без всяких чувств!
Секс по-фински! Очень неплохо. До чего только от офисной скуки не дойдешь.
– И что, тоже быстро наскучило? – не удержалась от иронии я.
– Наскучило, – кивнула Ольга, потом добавила: – Так себе мужик! Скучный, серый и маломощный... Диск он все время с собой носил, в кармане. Один раз уснул, я ему его и подменила, какую-то компьютерную игру туда положила...
– Зачем?
– Не все ему с нами играть. Мне тоже захотелось... Сегодня утром попросила у того же Леонида ноутбук, посмотрела.
– Без пароля?
– Наверное, не успел поставить, – пожала холеными красивыми плечами Ольга.
В самом деле, времени у Графа было не так много.
И у меня сейчас тоже очень немного времени. Сергей и Сократ Иванович отправились к тому жилмассиву, где Хмурый видел детей. Там, по его словам, должен был быть автобус...
Ствол пистолета Стечкина уперся Сергею Шорникову в затылок.
– До трех считать мне некогда, – произнес полковник Губанов. – Где Гладкова?
Одна рука у полковника была на перевязи. Тоне Глебовой и в самом деле удалось его зацепить. Сейчас он возвышался над поверженным противником, мужественный, хладнокровный и безжалостный. Полукругом стояли рядышком автоматчики из «Парадигмы».
– Ты сейчас позвонишь ей и скажешь, чтобы выходила к главным воротам, там ее встретят бойцы «Альфы»! – продолжил полковник, не получив от Сергея ответа.
Разумеется, у ворот стоят бойцы. Только не «Альфы», а бандитского ЧОПа, ныне подконтрольного Губанову.
– Слушай, Губанов, – подал голос Сократ Иванович. Как и Хмурый, он был поставлен на колени, и в голову ему был уперт автоматный ствол. – Зачем так настойчиво свою смерть искать? Убьет она тебя, никакие холуи не спасут.
При последней фразе автоматчик сильно, до крови ткнул своим оружием пленного генерала Прохорова.
– Ты, Сократ, свою смерть уже во второй раз находишь... – решил блеснуть красноречием Губанов, отведя пистолет чуть в сторону от затылка Сергея.
Видимо, очень хотел, чтобы последнее слово было за ним... Казалось, он почти окончательно взял верх. Прохоров и Хмурый сумели добраться до детского жилкомплекса, смогли убедить детей сесть в автобус, тронулись в путь. Совсем немного не доезжая до ворот, их остановили губановские головорезы. Вести бой из автобуса, полного детей, ни Сергей, ни Сократ Иванович не решились. Ничего этого я не видела, но, вне всяких сомнений, все было именно так. Я оказалась рядом с шоссе, когда они уже стояли на коленях перед Губановым. Дети остались в автобусе, один из громил стоял на его ступеньке, сжимая в лапах гранату.
– Значит, не миновать и третьего, – не полез за словом в карман Сократ Иванович.
И оказался прав! Автоматчик, стоявший ближе всех к Хмурому и державший его на прицеле, вдруг хватается за шею и падает, как подкошенный. В его шею вошло лезвие ножа. Того самого, который я позаимствовала у менеджеров. Автоматчики оглядываются вокруг, но меня им не видать, вычислить можно лишь по звуку выстрела. Использовав боевой нож, первым выстрелом я укладываю громилу на ступеньках автобуса. Выдернуть из гранаты предохранительную чеку он не успевает, падает вместе с нею. Не успеваю я сделать второй выстрел, как Сергей подсекает ноги автоматчика, держащего на прицеле Сократа Ивановича. Тут же рядом с ним падает с воем Губанов. Я прострелила ему колено, этого негодяя неплохо было бы увидеть на скамье подсудимых, получить подробные показания. Я перекатом ухожу от дерева, прикрывающего меня, так как мою огневую точку уже вычислили. Почти одновременно моя третья пуля находит автоматчика, пытающегося выстрелить в подполковника Шорникова. Сергей же обезоруживает того, которого свалил подсечкой, и тут же дает очередь по трем остальным. Я укрываюсь за следующей толстенной сосной, четвертым выстрелом снимаю последнего громилу!
– Все, полковник! – Сергей наступает на руку раненого Губанова, которой тот пытается дотянуться до лежащего на земле пистолета. – Теперь здесь наша Территория!
Я выхожу из-за дерева, даю команду Ольге, что можно поднять голову из кустов. Блондинка и здесь проявила завидное финское спокойствие. Дали команду лежать, не шевелиться – лежала, не шевелилась. Я без слов подхожу к Сократу Ивановичу, протягиваю ему Ольгин диск. Он что-то спрашивает, я слышу, но не могу ответить, лишь неопределенно машу рукой. Снова точно в ступоре. Словно в тумане. Слышу детский голос из автобуса:
– Можно выйти?
Можно, конечно же. Ребятишкам в кустики после всего этого нужно. Сократ Иванович разрешает. Опять же, как в тумане, вижу разбегающихся мальчишек и девчонок. Вижу бегущих им навстречу вооруженных людей. Прохоров без всяких опасений приветствует их. Это настоящий спецназ! «Альфа»! Вошли-таки на Территорию! Среди спецназовцев замечаю мешковатую фигуру в штатском. Старший лейтенант Антон Пирогов собственной персоной. Молодец очкарик, далеко пойдет. Я, не оборачиваясь, иду к лесу. Мне кто-то что-то кричит в спину... Или не мне, а детям? Выяснять это мне недосуг, я падаю на траву, утыкаюсь в нее лицом. И вдруг тоненький детский голосок, совсем рядом.
– Тетенька!
Детей лишний раз пугать не стоит, я тут же поднимаю голову. Передо мной девочка лет одиннадцати-двенадцати. Рыжая, без веснушек. Совсем рыжая, я по сравнению с ней блондинка.
– Тетенька, вам больно? – спрашивает меня она.
– Нет, – отвечаю я.
Мне в самом деле совсем не больно, несмотря ни на что. Я подмигиваю рыжей девочке, улыбаюсь. Пусть видит, что я ответила ей правду. Девочка некоторое время молча рассматривает меня. Сейчас произнесет: «Тетенька, возьмите меня к себе!» Обычно детдомовские ребята всегда так говорят. Что я ей тогда отвечу? Но девочка молчит.
– Женя! – слышится еще один детский голос, на сей раз принадлежащий мальчику.
Я машинально поворачиваю голову, но это зовут не меня. Оказывается, рыжую девочку тоже зовут Женя. Она кивает мне, дескать, до свидания, тетенька, и бежит к своему приятелю! А я вновь утыкаюсь лицом в траву.
Моя сказка окончена. Великан бережно достает из кармана коров, пастуха, собачек, а также невысокого синеглазого парня и симпатичную особу, все-таки скорее блондинку, нежели рыжую. Бережно располагает их всех на своей ладони, так, чтобы каждому нашлось свое место. А потом подставляет свою огромную ладонь под лучи августовского уходящего солнца...
– Можно, я рядом прилягу?
Это голос Хмурого. Сергея Шорникова. Его узкая, свойственная не подполковнику ВДВ, а музыканту-виртуозу ладонь мягко ложится на мои волосы...
И это уже не сказка!
ЧОП – частное охранное предприятие.
Японская команда в карате и дзюдо, означающая начало поединка.
В японских единоборствах обозначение чистой победы.
ПЗРК – переносной зенитно-ракетный комплекс.
