Ранним утром ее разбудил телефонный звонок.
— Доброе утро, зазноба! — услышала знакомый голос, частый смешок. — Как настроенье?
— Погоди, дай окончательно проснусь! — огляделась Оксана вокруг и довольно улыбнулась в душе, словно вернулась в беззаботную пору юности. Вот только одна пока…
— Все в порядке! Я вернулась домой!
— Знаю! Со счастливым возвращением, Оксана! Будь счастлива!
— отчего-то медлил Петр Иванович. И вдруг спросил: — Чего же в гости не зовешь?
Оксанка растерялась.
— Мне ненадолго увидеться нужно!
— Тогда жду! — рассказала, как быстрее и легче подъехать к ней. Ждала не волнуясь, догадываясь. Видимо, предложенье хочет ей сделать.
Петр Иванович приехал вскоре.
Он неторопливо пил кофе, хвалил Оксанкин вкус и растороп
ность. О причине прихода говорить не спешил. Баба поняла его медлительность по-своему.
— Боится на отказ нарваться, хочет исподволь выведать, как к такому отнесусь? Вот чудак! Чуть приду в себя, поставлю отца на ноги и, конечно, с радостью! Мне тебя проверять не стоит. Давно знакомы.
— Ксюш, я не знаю, как сказать тебе, с чего начать? — волновался Петр Иванович.
Баба улыбалась. Обычное начало перед вопросом: хочешь стать моей женой?
Баба улыбалась. Человек мерил комнату взволнованными шагами, женщина смотрела на него с удивлением:
— Да что с тобой?
— Не со мной! Скажи, кем ты представляешь меня в своем будущем?
— Началось! — решила Оксанка. И ответила, не задумываясь:
— Тут не мое слово, за вами решение!
— Ты не совсем верно поняла меня! Я хочу остаться другом тебе! Навсегда!
— Конечно! Вот только отец поправится, — выдала себя Оксана.
— Девочка моя! — подошел вплотную, обнял Оксанку, подвел к креслу, усадив в него, сказал тихо: — Твой отец умер сегодня ночью…
— Я вчера была у него! Мы говорили с ним! Не может быть! Это ошибка? — не поверила Оксана.
— Успокойся! Я не ошибаюсь. Он у меня — в морге!
У Оксанки началась истерика. Она долго кричала, плакала, проклиная себя за все разом, виня саму себя в смерти отца.
— Тихо, Ксюша! Угомонись! Не только горе, случается, радость убивает жизнь. Не выдержало сердце. Он будто ждал твоего прощения, чтобы уйти с легкой душой, без греха и тяжести.
— Он не мог умереть! Он знал, что я жду его! Мы договорились жить, как прежде, как раньше — при маме…
— Взрослей, заноза! Крепись! И больше не медли с примирениями. Все делай вовремя. И хватит реветь! — тряхнул бабу за плечи.
— Может, это ошибка? Ведь ты не знал моего отца! — все еще тлела робкая надежда.
— Неужели ты думаешь, что я рискнул бы прийти, не убедившись? Вот его паспорт! А вот его офицерское удостоверение. Это я просил врачей не звонить тебе. Сказал, что сам сообщу. Они промолчали не случайно. Я о том узнал еще ночью.
Оксанка съежилась, ее трясло.
— Не уходите, Петя! Мне страшно одной! Я думала, что у меня семья будет! Но и отец ушел! И я опять одна! За что?! — плакала женщина от отчаянья и горя.
— Ты не одна! Я покуда живой! Собирайся! Надо оформить все документы и похоронить человека! — предложил врач.
Петр Иванович оставил Оксану у себя дома. Вместе с Юрием получил все справки для похорон. Когда все было готово, в морг пришли сослуживцы покойного. По их просьбе гроб с телом перевезли в Дом офицеров и решили устроить похороны с соответствующими почестями.
Оксана едва держалась на ногах. Вокруг суетились люди, соболезновали, о чем-то спрашивали, что-то советовали. Она смотрела на них потерянно. Молчала… И, если бы не Петр и Юрий, вряд ли выдержала Оксана внезапное потрясение.
Сотрудник горотдела милиции пришел сюда по просьбе Петра Ивановича.
Он увел Оксану на лоджию, подальше от похоронных церемоний и велел держать себя в руках.
— Ты, едрена мать, не кисни, не гробь себя на корню, не теряй товарный вид. Иначе от тебя твой потрошитель откажется. Папаню уже не воротишь! А сама глянь на кого похожа стала? Будто у меня в бухарнике без баланды целый год канала не сравши. Если я теперь тебя нашим алкашам покажу, они до конца жизни будут верить, что мертвецы у нас в ханыжнике дышат! Глянь на себя! Ни один пердун старый к тебе "на вальс" не приклеится! А ну! Подбери сопли и слюни! Собери все свои запчасти! Держись, как выродок солдатский! Чтоб отец в гробу за тебя не краснел! Человека с почестями провожают, а не сыростью на гробе. Ему не слезы, не вой, память добрая дорога! И чем дольше сохранишь ее, тем лучше! Поняла, девонька?! — шутил и отчитывал бабу одновременно. — Тебе на работу надо устроиться как можно скорее! Уходи из притона! Не позорься.
— Искала! И не нашла! Где найду теперь? Сейчас еще хуже стало!
— Я найду! И в институт свой вернешься! Договорился с ректором! Через неделю, чуть освоишься, скачи на свой факультет. Но… Смотри мне! Чтоб все чин-чинарем было! Без распутства и буханий! Иначе я с тобой разберусь! Я за тебя поручился! Потрошитель просил! Нас лажанешь, больше никто тебе не поможет! Откинешься и закопать на погосте станет некому! Доперла, бабочка!
Оксанка едва заметно кивнула.
После похорон и коротких поминок баба осталась одна в опустевшей квартире. Пока все убрала, занималась делом, была спокойна. А под утро, управившись, снова расклеилась.
Оксанка, сама того не зная, стала бояться одиночества. Она отвыкла от него. И теперь терялась, глохла от тишины, пустоты. Утром баба решила съездить к Тоньке, забрать свои вещи. Теперь ей не нужен был чужой дом.
Едва рассвело, она оделась и вышла из дома.
Антонина, увидев ее зареванную, позеленевшую, не на шутку испугалась. Но, узнав в чем дело, равнодушно отошла от бабы, не пожалев, не посочувствовав. Холодно подсчитала, сколько Оксана должна за жилье, и сказала вслед:
— Комнату за собой прибери! Нянек за тобой здесь нет!
Вернулась домой уже по потемкам, с чемоданами, сумками, едва
поместившимися в багажник такси. А в двери записка.
"Я не застал тебя, хотя приходил трижды. Ты вернулась на свою стезю! Что ж! Вольному — воля! Жаль только времени и сил, потраченных впустую! Такую, как ты, ничто не образумит и не остановит! Прощай…"
Баба рухнула на диван, взвыв от боли. Ей было обидно узнать, в чем ее заподозрили. Наревевшись вволю, набрала номер телефона Петра Ивановича, но тот либо не хотел поднимать трубку, предполагая, кто может звонить так поздно, либо уснул слишком крепко и не слышал звонка. Оксана не спала всю ночь, а утром позвонила Юрию, объяснила случившееся.
— Чего от меня хочешь? Помирить тебя с потрошителем? Да пойми, я в дела сердечные не лезу! Это — не по моей части! Я там, где беда, у тебя она миновала, коль про мужика вспомнила. Тут уж сама налаживай! Убеди, чтоб поверил! Если дорог он тебе, сама справишься! Третий, в таких делай всегда лишний! — положил трубку, не желая продолжать разговор.
Баба долго звонила патологоанатому, но бесполезно. Тот не подходил к телефону. И Оксана решилась съездить к нему.
— Петра Ивановича нет! Уехал он к своим на выходные. В пригород. А где они живут, я не знаю! — ответила старая санитарка тетя Дуся, смерив бабу недобрым взглядом и вытеснила из морга.
— Тетя Дуся! Он очень нужен мне! Я не могу без него! Помогите найти Петю! — взмолилась баба.
— Сама виновата! Терять легко, вертатъ мужика завсегда трудно! Чем подмогу, коль обидела его?
— Не виновата я! За вещами своими съездила, забрала все! Пока собирала, комнату прибрала, времени ушло немало.
— Ты эти сказки другому обскажи! На что одна поехала? Не предупредила, не сказалась заранее! Знать было что скрыть, свое на уме держала! Да не получилось! Теперь, когда не отломилось, хочешь к нашему соколику воротиться? Нет! Я на его месте не простила б! Не поверила тебе! — насупилась старуха.
Оксана постояла у двери дома, она впервые оказалась закрытой перед нею.
— Петя! Я люблю тебя! — вложила записку баба и пошла к могилам — на кладбище. Она пробыла там до вечера. А когда возвращалась, увидела, что в доме патологоанатома по-прежнему темно и пусто.
Вернувшись домой, решила сама поискать работу, позвонив по справочнику в фирмы, на биржу. Но… Были выходные дни и никто не ответил ей.
Оксанка страдала от одиночества. Целых два дня пустоты! Как пережить их?
Баба протирает книги на полках, следы пальцев с полировки шкафов. И неотступно думает о Петре, отце, обо всем, что случилось совсем недавно.
Петра Ивановича она долгое время считала обычным клиентом. Потом, общаясь с ним, стала привыкать к человеку, появилось уважение. Она незаметно для себя стала вспоминать его, когда тот не звонил, не звал к себе. Она выделяла его изо всех. Потом Оксанку потянуло к нему. Может, в том был виноват проливной холодный дождь, когда по его зову она пришла, не глядя на сырость и слякоть.
