нет, — усмехнулся Михалыч, — так дела не делаются.
— Она не только наша. Львиная доля из товара принадлежит Хасану, — солгал Косой. — И никому не нужно, чтобы его бойцы приехали к нам из Москвы. Тогда всем будет мало места.
Вдруг в хату ворвался один из людей Михалыча. Косой с охраной обернулись, взглянули на него.
— Босс! Ну че, мы все, закончили!
— Мы тут вообще-то, о делах базарим, — угрожающе протянул Косой. — Покури на улице, пацан.
Боец Михалыча, бросил непонимающий взгляд на Косого и его людей.
— Обожди, Косой. Тут дело важное, — проговорил Михалыч.
— Не важней, чем наше. Пусть выйдет.
— Он не выйдет, — улыбнулся Михалыч.
Парень-докторишка испуганно посмотрел на бандитов.
— Давай, валяй, что там у тебя, — разрешил Михалыч.
— Короче, закинули мы гранату Врачу в хату. Разнесли ее нах.
— Вас кто-нибудь видел?
— Да бабка какая-то. И мужик еще.
— А. Да и похер, — махнул рукой Михалыч. — Ну а труп? Труп этого козла вы видели?
— Труп? — Удивился бандос.
— Да, мля. Труп, — Михалыч помрачнел. — Труп в хате. На куски разорванный, или, там, посеченный осколками. Мне надо знать, что врач точно сдох.
Седой ничего не спрашивал, но внимательно фиксировал в памяти каждое слово, произнесенное легкомысленным Михалычем.
Что еще за Врач? Он никогда еще не слышал этой клички и точно знал, что никаких авторитетов с подобным прозвищем, ни в Армавире, ни даже во всем районе, не было. Хотя, может речь шла о каком-нибудь обычном враче? Да только зачем заморачиваться с гранатой, если врач обычный? Нанял какого-нибудь наркомана, тот подкараулит, кого надо, и прибьет железной арматурой.
— Ну… Нет… Не видели. Мы гранату кидь, и по газам, — растерялся боец. — Да ладно, босс. Мы ж в него гранату кинули! Это ж РГО! Ей спецназовцы духов гоняют. Даже в ущельях от нее спасенья нету. А тут какая-то квартира. Там так просто не уйдешь. Точно сдох этот врач.
— Леша, не свисти давай, — зловеще покачал головой Михалыч. — Если он живой остался, я тебе твою РГО в жопу засуну, понял?
— Ну и че нам, обратно ехать? — Развел руками Леша.
— А ты догадливый. Стартуй давай!
Бандит помрачнел и вышел из хаты.
— Сука! — Дернулся от боли Михалыч и крикнул на врача. — Я тебе сейчас шею сверну! Ты, видать, в учебке своей х#и пинаешь!
— Да я все уже, — поежился панк, втянув голову в плечи.
— Ну и вали! Заплатите ему кто-нибудь!
Затравленного парня, сгорбившегося под взглядом Михалыча, вывели на улицу.
— Ты закончил? — Спросил мрачно Косой.
— Ну, чего ты от меня хочешь-то? — Спрыгнул со стола Михалыч. — Наркоту я вам сейчас не верну. Будет у меня залог, что вы меня не кинете.
Седой замолчал, упер суровый взгляд в лицо молодого главаря банды.
— Не стоит говорить со мной в подобном тоне. Мы договорились, а ты взял наркоту без спроса. Скажи спасибо, что Седой — терпеливый человек.
Михалыч хмыкнул. Он уже давно считал всех черемушкинских не просто «терпеливыми людьми», а настоящими терпилами. Потому такой ответ Косого его повеселил.
— Хочешь говорить о деле? Так давай, я тебе скажу, как все будет, — заулыбался Михалыч. — Налет на Арарат отменяется.
Косой помрачнел еще больше. Люди за его спиной стали переглядываться, занервничали.
— Отказываешься соблюдать договоренности?
— О нет, мое слово не менее твердое, чем слово Седого, — с насмешкой в голосе сказал он. — Все, кому нужно умереть — умрут. Но давай смотреть правде в глаза. Вы хотите использовать меня, чтобы остаться чистенькими после гибели Кулыма. Не нужно вам вступать с ним в открытый бой. На кону ваш авторитет и то обстоятельство, что как только остальные прознают о расколе в Черемушках, то не упустят шанса откусить свой кусок. Но у меня тоже есть интерес. Я хочу заработать, хочу отомстить и не хочу, чтобы мои ребята полегли на ровном месте. Потому планы меняются. Открытого нападения не будет. Свадьба начинается с покатушек по Армавиру: Старая Станица, мост через Кубань, Вечный огонь. Все, как всегда. Мы нападем на кортеж и грохнем вашего Кулыма.
— Сомнительно. Свадебный кортеж тоже будет хорошо охраняться, — ответил Косой.
Дело приобретало нежелательный оборот. То, что нападения не будет, значит, что Михалыч уйдет от симметричного ответа. Его группировка избежит риска быть обескровленной в бою с охраной и людьми Кулыма. Ну и не ослабнет. Кулым и Михалыч не порвут друг друга в клочья. А это уже опасно. Опасно оставлять Михалыча в живых. Пусть его выходки терпят, пока он нужен, но живым Михалыч не должен был выйти из всей этой заварушки.
Косой быстро сложил два и два и понял, что задумал Михалыч. Он хочет свалить вместе с наркотой из города. Этого нельзя было допустить.
— Мы против этого. Не выгорит. Они могут просто увести машину Кулыма подальше. Слишком велик риск неудачи, — покачал головой Косой.
— А какая вам разница? — Хмыкнул Михалыч. — Вам нужно, чтобы Кулым умер. И он умрет. А как я это проверну, уже мое дело.
Михалыч заглянул Косому в глаза, и Косой увидел в его взгляде то, что обеспокоило его особенно сильно. Михалыч догадался, чего на самом деле хотят Комар с Седым.
* * *
Когда, на следующий день, я приехал к зданию городской Юстиции, увидел, как с черного входа выносят вещи и складывают в пятьдесят третий Газон. Должно быть, отдел лицензирования переезжал на новое место.
Войдя в здание, я тут же столкнулся с приставом-охранником, занимавшим свой пост.
— Летов? — Узнал он меня. — К Денису Евгеничу? А че посреди рабочего дня?
— Срочный вопрос, — сказал я. — Нужно кое-что обсудить с ним.
— Извиняй, не могу пропустить, — покачал он головой, сидя в своем застекленном закутке, за прутьями железной решетки. — По твоим вопросам в это время не принимают.
Я оглянулся по сторонам. Приблизился к его окошку. Потом достал спрятанную во внутреннем кармане водку «Распутин», показал охраннику. Водка предназначалась как раз на подобный случай.
— Думаю, договоримся, — подмигнул я.
Охранник хмыкнул, встал из-за своего стола и тоже оглянулся через стекло будки. Потом вышел, принял подарок.
— Только подожди у кабинета. У Сидоренко посетитель
