– Жди здесь! – скомандовал ему Лукьяныч. – Как только появится Кравцов, пусть немедленно свяжется со мной!
У полковника было очень мало времени. Ведь если следовать его замыслу, минут эдак через двадцать Глушкова-младшего должны были повязать муровцы в момент его интимных услад. Полковник подошел к столу, который стоял с противоположной стороны от того, за которым прятался я, и извлек из его ящика полиэтиленовый пакет. Видно мне было плохо, но я скорее догадался, чем увидел, что в нем лежит мой пистолет Стечкина. Полковник осмотрел пакет, потом бережно уложил его обратно в ящик. Так хирург готовит инструменты перед сложной операцией. Потом Лукьяныч взялся за свой мобильник.
– Филипп Семенович? Уже подъезжаешь?! Через пять-десять минут? Добро, – произнес он, соединившись с Глушковым-старшим.
Затем набрал другой номер.
– Царев? – совсем другим, начальственным голосом заговорил полковник. – Наш клиент прибыл? Подождите еще десять минут и начинайте зачистку клуба.
Стало быть, бойцы МУРа получили приказ. Действие неумолимо движется к финалу.
– Жди, – кивнул полковник «нашему» охраннику и покинул помещение.
Он, видимо, пошел встречать Филиппа Семеновича. Выбравшись из-за стола, я окликнул охранника:
– Давай свой мобильник!
Тот безропотно повиновался. Я по памяти набрал номер офиса Луговицына:
– Сафари-9, немедленно соедините с Василием Ивановичем!
Как только подошел Луговицын, я выдал ему следующее:
– Свяжитесь с генералом МВД Зубковым. Его дочери угрожает опасность, и она находится по следующему адресу. – Я достаточно точно изложил, где мы сейчас находились. – В обязательном порядке пусть задействует СОБР.
– Это все? – спросил Василий Иванович, точно ждал чего-то большего.
– С тем, что я вам сообщил, не стоит очень сильно спешить. Как только положите трубку, подождите ровно десять минут. И еще, приезжайте-ка вместе с СОБРом и вы.
Вернув мобильник охраннику, я нашел пару слов и для него:
– Спасибо, парень. Я вижу, ты сюда случайно попал. Беги отсюда при первой же возможности. Вот только мобильник мне оставь. Будет возможность – потом верну!
Тот, уже в который раз, нервно затряс головой. Трусоватый, хлипкий духом, но при этом могучий телом. Я сумел подчинить себе его слабую волю, сковать страхом и заставить действовать так, как нужно мне. Была мне нужна теперь его жизнь? Пусть смывается и устраивается работать грузчиком в ближайший маркет. Охранничек не заставил меня повторять совет дважды и прытко покинул помещение. «Не выдаст!» – уверенно подумал я. Помимо всего прочего, я только что произнес волшебное слово «СОБР», от которого у многих отморозков средней руки случалась медвежья болезнь.
Итак, что мы имели на текущую минуту? Анечка в безопасности, полкан-лукьян ее не тронет, для него слово «СОБР» также имеет магическое свойство. Оружие убийства, мой «стечкин», полковник оставил здесь. Значит, и валить Филиппа Семеновича будут здесь. Стало быть, мое место снова под столом, перебазироваться никуда не надо. Кто будет убивать Глушкова? Ну уж явно не сам полковник. Он ведь сознался, что является специалистом по розыску, а не по «валу». А вот Кравцов это не только умеет делать, но еще и любит. Полкан будет искать Кравцова, но, дай бог, не найдет! На это уйдет некоторое время, которое я и должен использовать. Не найдя Кравцова, полковнику придется мараться самому. Другим он не доверит. Надо не оставить на рукоятке отпечатков, при этом не стереть мои. Для этого тоже надобно умение. Полковник будет стрелять сам.
Это ЗАМЕЧАТЕЛЬНО! Кажется, я знаю, как надо действовать.
Ни один бой, ни одна спецоперация не проходят строго по плану, не могут быть сыграны, как фортепианная пьеса по нотам. Всегда, всегда будет что-то непредвиденное, совершенно неожиданное. Поэтому командир боевой группы всегда должен уметь импровизировать, принимать решения по ходу действия. Удастся мне это или нет? Так вопрос ставить нельзя.
Удастся! Обязательно удастся!
Наверное, я ждал более десяти минут. Потом послышались быстрые множественные шаги. А вскоре я увидел тех, кого и желал увидеть: Филиппа Семеновича Глушкова и муровского полковника. Оба были взвинчены. Полкану явно удалось отделить глушковскую охрану и адвоката Шпеллера. Первоначально Лукьяныч хотел завалить законоборца вместе с Филиппом Семеновичем. Выходит, передумал, посчитал, что Шпеллер еще пригодится ему.
– В чем дело? Объясните, наконец? – нетерпеливым, но при этом барственным тоном начал интересоваться Глушков.
– Все в порядке, Филипп Семенович, – поспешно успокоил его полковник. – Сейчас… Сейчас, одну минутку, я вам все объясню!
Видимо, полковник уже в который раз набирал кравцовский номер, но тому не суждено было отозваться. После моих кулаков и падения с двухметровой высоты редко остаются целыми и люди, и мобильники. Полковник чертыхнулся и набрал другой номер.
– Царев? – произнес он уже знакомую мне фамилию, явно принадлежащую старшему муровскому оперу. – Все в порядке, говоришь? Отлично! Можете его мордовать, я разрешаю. Только не дай переусердствовать!
Ясно, что для Глушкова-младшего наступили мрачные часы, а может быть, и дни, и даже месяцы.
– Я сейчас вернусь, – сказал полковник, направляясь к выходу. – Тогда все и объясню. Почитай пока газету, – кивнул он на многостраничный номер «Коммерсанта», лежащий на том самом столе, в ящике которого покоился до поры до времени мой «стечкин».
Оставшись один, Филипп Семенович немного потоптался, потом подвинул кресло и углубился в чтение «Коммерсанта». Мы остались с ним наедине, как я и предполагал. Полкан ушел искать Кравцова, и, помоги мне господи, на это у него уйдет как минимум минут восемь. Кравцова он не найдет и вернется сюда. Времени мало, главное, чтобы Филипп Семенович не распсиховался и не потерял самообладания.
– Филипп Семенович, не оборачивайтесь, – негромко, но очень внятно произнес я.
Тот дернулся, но команду мою выполнил. Даже не переспросил, кто говорит.
– Вас минут через десять попытаются убить, – сообщил я.
– Кто и почему? – не оборачиваясь, спросил Глушков.
Надо отдать должное, лидером всей этой мафии он стал не случайно. Выдержка имеется, хотя, конечно же, негодяй Филипп Семенович редкостный.
– Ваш приятель – полковник, – ответил я. – Я же хочу спасти вашу жизнь и жизнь вашего сына.
– Что с моим сыном?
– Его сейчас мордуют, – произнес я, не повышая голоса. – Слышали, что сказал полковник по рации?
– А вы кто? – не удивляясь, поинтересовался Глушков-старший.
– Вы меня не знаете, – слукавил я. – Но я хочу вас спасти. Протяните правую руку к столу, из-за которого я с вами разговариваю.
Я шел на риск. Но ничего другого за истекшее время я придумать не сумел. Пистолет Макарова, некогда принадлежащий Ане, лег в глушковскую ладонь. Предварительно я снял его с предохранителя и в этом тоже был немалый риск.
– Накройте его газетой, – продолжил инструктаж я. – Лишних движений не делайте, на спусковой крючок не давите.
Газета была толстой, оружие вполне можно было укрыть под ней. И стрелять через нее было в общем-то удобно.
– Сидите спокойно, – проговорил я, моля бога, чтобы Филипп Семенович сохранил хладнокровие до конца. – Оружие, из которого вас будут убивать, лежит в верхнем ящике соседнего стола. Стреляйте без промедления в того, кто откроет ящик. Это ваш единственный шанс на жизнь. Вы приговорены, более ни слова!
В самом деле, ни он, ни я не произнесли ни одного слова до возвращения полковника. Он вернулся спустя двенадцать минут и не один. С ним были рослый длиннорукий охранник и Леонид Наумович Шпеллер собственной персоной. Я старался ничем не выдать охватившей меня тревоги. Как-никак я остался абсолютно безоружным. Как сейчас все сложится?!
– Дорогой Филипп Семенович, – начал полковник, приблизившись к заветному ящику со «стечкиным», – произошла небольшая неприятность. Для нашего общего дела и персонально для вас. Ваш сын Дмитрий задержан в притоне, где вступал в связь с несовершеннолетними. Между прочим, тут же сам в этом покаялся и написал чистосердечное признание.
– Это очень неплохо для линии защиты, – вставил свое адвокатское слово Леонид Наумович.
– Что это значит? – с трудом скрывая гнев и отчаяние, произнес Филипп Семенович.
– Видите ли… – тихонько, с паузами подал свой шепеляво-картавый голосок Шпеллер. – В том компромате, что сумел добыть подполковник Вечер, ваша фамилия все-таки фигурирует. Пусть вскользь, но фигурирует. Для линии защиты это очень плохо.
– И что же? – громко и нервно сглотнув, спросил Глушков-старший.
– Как ни крути, но на сегодняшний день вы самое слабое звено, – подвел итог Лукьяныч.
– Единственное, что мы вам можем пообещать, это то, что ваш сын останется жив и на свободе, – проговорил Шпеллер. – После того как передаст весь ваш прежний бизнес нам.
