— Что ей вводили? — поинтересовался Землекопов.
— Пока ничего, — отозвался Чусовой. — Ждали вас.
Потом они несколько минут общались на медицинской тарабарщине, которую не мог понять не только майор, но, кажется, и Самуилов.
— Придется разбудить, — сказал наконец Землекопов. — Но посторонних прошу удалиться.
Таковых не нашлось, кроме пожилой медсестры, которая поспешила к двери. Сергей Петрович, закутанный в больничный халат, сосредоточенно смотрел в пол, и было понятно, что его удастся сдвинуть с места только трактором. Землекопов вопросительно взглянул на генерала, тот буркнул:
— Начинайте, Валентин Исаевич. Вы же слышали, девушка ему вроде жены.
Землекопов согласно кивнул — и внезапно чудесным образом преобразился. Извечным профессорским жестом потер ладони, просиял лицом, будто внутри у него зажглась электрическая лампочка: от вялой хмурости не осталось следа. Не прикасаясь к Лизе, склонился и что-то зашептал ей в ухо, одновременно делая плавные круговые движения над ее головой. Все это напоминало шаманство, и Сергей Петрович удрученно хмыкнул. Но через минуту Лиза очнулась.
Увидя перед собой незнакомого мужчину, смутилась и быстрым движением натянула одеяло до подбородка.
— Как себя чувствуете? — добрым голосом спросил Землекопов.
— Хорошо, — ликующая улыбка Лизе не вполне удалась, вышло что-то вроде радостно-удивленной гримаски. Дальше между ними пошел нормальный разговор, в котором была лишь одна странность: девушка словно не замечала остальных мужчин, столпившихся возле кровати.
— Как вас зовут?
— Лиза Королькова.
— Вы знаете, где находитесь?
— Да, в больнице.
— Почему в больнице? Вы разве больны?
— Нет, что вы, я здоровая… Тут Сережа лежит, вот он больной. Его же всего изрезали вдоль и поперек, — на нежное личико набежала мимолетная тучка.
— А где вы были вчера?
— О, совсем в другом месте… далеко.
— Где точно, не помните?
— Помню. Там высокие липы… и подъездная аллея… и шикарный дом…
— Вы были в гостях?
— Да, в гостях.
— У кого?
— О, у него такая губа оттопыренная… Он очень смешной, хороший человек…
— Как его зовут?
Лиза попыталась вспомнить, сморщилась в мучительном усилии — на нее было больно смотреть.
— Прошу вас, доктор, я устала… Можно я подремлю?
— Откуда вы знаете, что я доктор?
— А кто же вы?
— Хорошо, Лиза. До того, как попасть в этот дом с аллеей, где вы были?
— Я была, я была… Доктор, почему вы меня мучаете? Я хочу спать.
Сергей Петрович ощутил желание взять настырного допросчика за шкирку и оттащить от кровати.
Землекопов и Лиза по-прежнему не отрывали друг от друга глаз, но девушка больше не улыбалась. В ее суженных зрачках возникло страдание, точно такое, как у домашней собаки, на которую замахивается любимый хозяин — безысходное, жалкое.
— Сейчас уснете, — пообещал Землекопов, — только еще одно. Где вы работаете, Лиза?
— В Си-Би-Эн, где же еще…
— Как зовут начальника отдела?
— Джонатан Миллер, как же еще…
— У вас болит голова?
— Ужасно, доктор. Виски разрывает. Можно я посплю?
— Потерпите, Лиза. Пожалуйста, вспомните… До того, как устроиться на Си-Би-Эн, вы ведь тоже где-то работали? Где? Скажите, где?
Вопрос произвел на девушку ужасное воздействие: ее изогнуло дугой, словно от удара током, лицо помертвело, осунулось, взгляд потух.
— Но я же… но я же… — беспомощно залепетала она. Землекопов положил ей руку на лоб.
— Успокойтесь, Лиза, нас никто не слышит. Со мной можно быть откровенной, я ваш друг.
— Друг? Но почему у вас такие большие зубы?
— Не дурачьтесь, Лиза. Это очень серьезно. От вашего ответа зависит судьба многих людей. В том числе и Сережи. Сосредоточьтесь, вспомните. Где вы работали?!
— Отпустите меня, — попросила Лиза. — Мне стыдно!
— Может быть, хватит! — просипел Сергей Петрович, еле удерживаясь от резкого движения. Генерал погрозил ему пальцем. Но Лизе помощь уже не требовалась: она спала. На щеки вернулся слабый румянец, и губы приоткрылись в прежней блаженной полуулыбке. Она вернулась туда, где ей было хорошо.
— Поразительно! — сказал Землекопов, оттер испарину со лба. — Ничего подобного не встречал. Реакция сигма-плюс. Редчайший случай психической дестабилизации.
Майор уже решил про себя, что при первом удобном случае свернет ученому ублюдку шею.
Все вместе они прошествовали в кабинет Чусового, где Землекопов поделился некоторыми выводами. Случай крайне неординарный. В самом факте зомбирования нет ничего примечательного, половина жителей Москвы в таком же состоянии бегает по городу, добывает средства пропитания и вполне счастлива нахлынувшей западной благодатью; и подыхает от хронического недоедания или под ножом бандита точно с такой же, как у Лизы, идиотической ухмылкой на устах. Но там — массовое психотропное воздействие, проводимое с гуманитарным обеспечением, а здесь — индивидуальная, целенаправленная обработка. Методы зомбирования схожи, но есть и отличия, хотя, с точки зрения медицины, не столь уж существенные. Как при тотальной обработке, так называемой «промывке мозгов», какая-то часть общества (примерно треть) ухитряется сохранить (относительно) духовную независимость, так и при локальном, имеющем всегда сугубо практическую цель кодировании некоторым индивидуумам удается заблокировать небольшой участок сознания в первозданном виде. Как правило, это люди от природы наделенные мощными парапсихологическими данными. Кто они — вырожденцы, мутанты или, напротив, особи, опередившие видовой уровень развития, — вопрос спорный и вряд ли имеет смысл в него сейчас углубляться. Суть в том, что зомби с двойным дном, как Лиза Королькова, находятся по отношению к реальности в значительно более уязвимом положении, чем обычные зомби. Эта девушка, в принципе, может умереть в любой момент, и средств для ее спасения нет. Возможно, ее удерживает на плаву код, так называемая летальная установка, а возможно, никакого кода нет. Ее просто отправили в автономное плавание с целью отследить, откуда она.
— Что же делать, профессор? — спросил Сергей Петрович, смело нарушая субординацию.
— Что тут сделаешь? Коллега Чусовой предложил подержать ее в коме. Это, видимо, единственное решение. Из комы она безболезненно перейдет в смерть. Не самый худший вариант. Уверяю, голубчик, и себе и вам я пожелал бы такой легкой смерти.
— Ему-то зачем? — удивился Самуилов. — Наш майор собирается жить вечно. Он только девочек любит посылать на задание, ни с кем не советуясь.
— Она моя жена, — Литовцев видел, старый генерал и шизанутый профессор стоили друг друга и общались на одном языке, но ему-то, действительно, что делать? Распростертая меж софитов Лиза чутко спала с мечтательной улыбкой на устах, и он не был уверен, что она их не слышит. Не уверен он был и в том, что эти двое, да еще достойный их наперсник Чусовой не ведут какой-то игры, в которой, по их высочайшему мнению, он лишний.
— Да, да, я слышал об этом, — с неожиданным интересом отозвался на его слова Землекопов и взглянул пристально, видимо, допуская, что перед ним еще один зомби. Майор поразился, какие ясные, молодые, лучистые глаза у этого человека: ничего не скажешь, генерал Самуилов подбирал свою тайную гвардию поштучно и промахов не делал. — Сочувствую, искренне сочувствую… У меня тоже, верите ли, есть супруга, и она, представьте себе, занимается домашним хозяйством, сидит дома с детьми и внуками, варит варенье и не переодевается в иностранных корреспонденток… Извините, майор, это уж я сгоряча, по-стариковски.
— Я знаю о ней больше, чем вы, — упрямо пробурчал Сергей Петрович.
— И в это охотно верю.
Вмешался Самуилов.
— Что ты имеешь в виду, Сережа? Что ты знаешь?
— Они ее не сломали. Она их провела.
— Валентин Исаевич, такое может быть?
Землекопов насупился.
— Почему нет? Я уже упоминал об индивидуальной блокировке. Но это ничего не меняет. Ее личностный фон смят, превращен в хаос, там ничего не осталось, кроме первозданной радости бытия. Увы!
— Не надо так, доктор!
— А вы вроде готовы слюни пустить? Стыдно, голубчик! Война идет страшная, и мы на ней, возможно, последние работники. Однако еще раз прошу прощения. О вас я слышал много лестного, майор.
— Но ваши-то детки, надеюсь, здоровы?
— Вполне, — весело отозвался Землекопов. — Один наркоман, другой — дебил, молится на доллар. Устраивают такие сведения?
Чусовой, как ни странно, все время, пока они препирались, молчал, как воды в рот набрал, но тут вдруг вмешался:
— Знаете ли, Валентин Исаевич, я ведь согласен с молодым человеком.
Приметя третьего возможного зомби, Землекопов уже не удивился.
