Ознакомительная версия.
Но Запрелов даже не смотрел на этого Мурада. Он повернулся к учительнице:
— Ира! Я серьезно приехал за тобой! Собирайся, поедем в городок! Обещаю, я не оставлю ни тебя, ни твоего сына. Будем жить семьей, как люди!
Но Ирина вдруг закрыла лицо руками, прошептав:
— Что ты наделал, Илья! Что ты наделал?
Говорила она тихо, но Запрелов понял смысл сказанного, чему искренне удивился:
— А что я наделал? Приехал за тобой, вот и все!
Она подняла на него повлажневшие глаза:
— Ну почему ты не дождался субботы? Тогда бы все решили и обговорили, зачем было вот так-то?
— Да что ты причитаешь? Что произошло-то? Ну, отшил твоего туркмена, успокоил дядюшку, притом что он первый пытался начать драку! Ты свободна, ребенок тоже. Возле клуба — машина. Бери вещи, а можешь вообще ничего не брать, и едем в городок. Завтра же подадим заявление. Через три дня распишут!
Ирина отрицательно покачала головой:
— Нет! Никуда я не поеду!
— Не поедешь?
— Нет! Ты не знаешь Мурада. С ним надо было по-другому, а ты попер напролом. Теперь, если я уйду от него, он и сына отберет или, в конце концов, выкрадет, мать с дядей погубит. Он мстительный!
Запрелов возразил:
— Да ни хрена не сделает твой Мурад! Мы его прессанем так, что он до конца дней своих забудет дорогу в Меджер! А дядька вполне работать может, как и мать твоя. А то, ты извини, конечно, привыкли на чужом… сами-то только бухают, наверное? А ты пашешь на них. Да еще этот чурбан подачки скидывает. Сыну своему. А ты стелешься перед ним подстилкой грязной!
Запрелов начинал терять контроль над собой. И только тихое и удивленное: «Как ты назвал меня, Илья?» — привело капитана в чувство.
— Прости, сорвалось!
— Тебе лучше уехать, Илья!
— Да? Так, значит, ты останешься здесь?
— Я вынуждена это сделать. Если бы не твой сегодняшний приезд, то все могло быть иначе.
— Да хватит тебе долдонить одно и то же! Ну, оставайся! Спи с Мурадом, он тебе утром заплатит, как проститутке. Да ты для него и есть проститутка!
Ирина закричала:
— Не смей оскорблять меня!
Она находилась на грани истерики.
Но и Запрелов вновь завелся:
— Оскорблять? Разве можно оскорбить тебя?
Ирина отвернулась и, упав на диван, зарыдала. Заплакал и ее сын.
Запрелов вышел из дома. На крыльце столкнулся с Важаниным. Спросил:
— А ты чего тут?
— Прогуливался, услышал шум в хате, подумал, может, помощь потребуется, подошел. А тут из двери баба какая-то вылетает. А следом чурбан появился. Неожиданно так нарисовался, что чисто интуитивно и по привычке пришлось вырубить его!
— И где он?
— Да вон, в кустах, за забором у соседей.
— Хорошо, видно, ты ему врезал.
— Не скрою, от души. Но он сам виноват. Мог и аккуратней себя обозначить. А так выскочил напуганный, будто замочил кого-то только что. А чего там, на квартире-то было, командир?
— Несчастье, Женя, катастрофа!
— Не понял?
— Вот и я ни хрена не понял! Но пора сваливать? Делать нам тут больше нечего!
— Как скажете!
Но офицеры не успели даже за пределы палисадника выйти. Из-за угла прямо к калитке подкатил, переливаясь проблесковыми маятниками, «УАЗ» местной милиции. Тут же появились и мать Ирины, и ее дядюшка с окровавленной физиономией, и даже туркмен, весь поцарапанный, в разорванном в клочья дорогом костюме, с заплывшим левым глазом. Появились все, кто участвовал в «разговоре» на квартире Кручинской. Лишь Ирина не вышла из дома, хотя не услышать появления милиции не могла. Не захотела выйти!
Старший лейтенант, увидев милиционеров, троих, покинувших «УАЗ», взглянул на Запрелова, тихо спросив:
— Пробиваемся, командир?
Наряд имел, в лучшем случае, один пистолет на всех, да и то с парой боевых патронов и категорическим запретом применять оружие. Да и офицеров милиционеры могли лишь доставить в отдел или отделение с дальнейшей передачей военной комендатуре или дежурному по войсковой части, военнослужащими которой являлись. Правда, во всех подробностях, что они не упускали шанса сделать, оставив протокол. И по возможности не в пользу военных. Но это когда как! Бывало и иначе. Поэтому двое офицеров, один из которых совсем недавно являлся командиром диверсионно-штурмовой роты батальона спецназа, активно действовавшего в Афганистане, а другой не менее физически подготовленный, смелый и решительный офицер пусть и учебного, но все же разведывательного батальона, свободно смогли смять милицейский заслон и беспрепятственно вернуться в часть. Но Запрелов запретил сопротивление. И лишь потому, чтобы не подставлять своего взводного. И хоть Мурад попытался убедить наряд в том, что его избил именно молодой офицер в спортивной форме, свидетелей этому не было, а Важанин заявил, что впервые видит это чмо. Поэтому у милиции к старшему лейтенанту претензий не было, да и не могло быть. Старший наряда местного РОВД сообщил Евгению, что тот свободен. Однако Важанин остался, отойдя за арык и наблюдая за дальнейшим развитием событий, так внезапно и бурно развившихся, казалось бы, из ничего. Капитан просто хотел увидеть женщину, а вышло вон как!
Запрелова же попросили зайти обратно в комнату. Ирина обреченно лежала на диване, прижав к себе притихшего сына. Лейтенант-милиционер начал составлять протокол. Капитан от показаний отказался, в чем расписался, где нужно. Мать же Ирины, ее дядюшка и туркмен наговорили много. Ирину не тронули. Запрелову предложили пройти в машину для доставки в РОВД. А уж там дежурный офицер будет связываться с армейским командованием, чтобы передать капитана, как положено, официально, со всей требующейся в данном случае сопроводительной макулатурой. Илья подчинился.
Вскоре его ввели в дежурную часть Меджерского районного отдела внутренних дел. Капитан милиции, усадив Запрелова на стул возле своего пульта, бегло прочитал протокол. Взглянул на армейского офицера:
— Значит, как буянить, мы герои, а как отвечать, в кусты?
— Если бы я хотел, ты бы, капитан, меня здесь не увидел, так что давай про кусты не говори.
— Почему же тогда отказались от дачи показаний?
— Кому они нужны? Вам? Они вам до лампочки, так как бумаги придется передавать нашим ребятам. А нашим достаточно и того, что написали и «потерпевшие».
— Хорошо. Попробуем связаться с оперативным дежурным гарнизона.
Он поднял уже трубку, как в дежурку вошел статный майор, кого-то напоминавший Запрелову.
При виде майора капитан вскочил и доложил обстановку на данное время.
Майор указал на Запрелова:
— А что у нас делает армейский офицер?
— Вот, взгляните!
Дежурный протянул майору протокол.
Взглянув на него, тот посмотрел на Илью, спросив:
— Так это вы, Запрелов?
— Я! А что, моя фамилия так известна в поселке?
Майор не ответил на вопрос, предложив:
— Пройдемте со мной, Илья Павлович!
И пошел по коридору.
Немного удивившись, Запрелов последовал за милиционером, который привел его в кабинет начальника РОВД. Там майор представился:
— Я исполняю обязанности начальника местной милиции, фамилия моя Каррыев. Амандурды Каррыев.
Запрелов буркнул:
— Очень приятно!
— Можете называть меня просто Дурды!
— С чего такая фамильярность?
— Дело в том, я много наслышан о вас, капитан Запрелов.
И вновь Илья удивился:
— Интересно, от кого?
— От Тачмурада Баллыева! Знали такого?
Тут Запрелов понял, кого напоминал ему этот майор милиции. Командира взвода разведки батальона спецназа, шустрого старшего лейтенанта-туркмена.
— Знал ли я Тачмурада? Да мы с ним не один бой вместе приняли. Не в одном рейде по горам да ущельям за духами гонялись.
Майор улыбнулся, разъяснив наконец ситуацию:
— Тачмурад мой двоюродный брат. Но ближе родного. Нас вместе его мать воспитывала. Мои родители рано умерли. Как выросли, я в армию пошел, а затем в школу милиции, а он в военное училище поступил. Но позже. Я старше его на 6 лет.
— Вот оно что! Что ж, Дурды, ты можешь гордиться своим братом. Он настоящий мужчина, настоящий воин.
— Рад это слышать. Ну, а ты как к Кручинским попал?
Запрелов объяснил майору, как все произошло:
— Понимаешь, я забрать Ирину хотел. Как лучше сделать! А там и Мурад этот, да дядюшка безголовый, про мать я не говорю — ведьма! Ну, слово за слово, этот Саня дурик дернулся, пришлось успокоить его. И Мураду ввалить за его байские повадки. Видишь ты, рабыню из женщины захотел сделать.
Майор кивнул:
— Да, не повезло девочке родиться в такой семье. Я ее еще совсем маленькой помню. Она и тогда всю черную работу по дому делала. Мать тунеядка, дядя эгоист и самодур. А тут еще с ребенком залетела. Знаю я, Илья, ее историю, получше иных знаю. А ведь золотая женщина. Добрая, жалостливая, дети ее любят. Мой обалдуй у нее в классе учится. Никого так не уважает, как Кручинскую. Но в жизни не повезло!
Запрелов посмотрел на майора:
Ознакомительная версия.
