Сергей Самаров - На войне как на войне

Таня улыбнулась и взглянула на часы.

— Теперь мне надо поработать. Ты пока отдохни.

Она взглянула на закрытое жалюзи окно.

— Сделай это, — согласился я. Не люблю, когда за мной наблюдают посторонние. И не будешь же постоянно смотреть на мир сквозь жалюзи. — Только проверь — нет ли кого дома.

— Это в первую очередь, — согласилась она. И набрала телефонный номер. Трубку никто не взял. — Мальчик на Волге. В такую погоду только на пляже ему и место. На девок без бинокля смотрит. Я пойду.

Она прошла в комнату и достала из ящика стола связку отмычек. Точно такую же стандартную, как у меня.

— Помощь не нужна?

— Справлюсь.

Хлопнула дверь. Я прилег на диван. Странно, но я совершенно не испытал волнения или страха за нее. Наверное, слишком хорошо ее знаю, чтобы переживать. Она все сделает, как надо. И если вдруг что-то случится, я не завидую тому менту, который попытается ее задержать.

Я уже слегка задремал, когда Таня вернулась. Услышал только шевеление ключа в замке.

— Как дела? — спросил, не открывая глаз.

Она с грохотом бросила что-то на стол. Пришлось совсем проснуться, чтобы посмотреть — проклятое любопытство заставило.

Бинокль в футляре.

— Американский, кстати, — прокомментировала Таня.

— Папаша или сын?

— Сын. Подрастающий сексуальный маньяк или малолетний онанист. В столе у него несколько порнушных журналов с закладками. Выбирает женщин по своему вкусу. Нравятся жгучие брюнетки, хотя сам прыщавый блондин. Я наблюдала за ним. Внешне всегда сонный мальчик. Да как же ему не быть сонным. Похоже, он ночи напролет с этим биноклем проводит...

Она брезглива. Голосом показывает и бинокль бросила так же. При чем здесь бинокль? Дорогая техника. Я взял прибор в руки, достал из футляра. Рассмотрел. Питание аккумуляторное. Не надо о батарейках заботиться. Только вовремя аккумуляторы подзаряжать. Зарядное устройство в футляр вмонтировано. Смотришь в окуляр, а там еще и часы высвечивают, и определитель дистанции. Удобно.

— Я такие в Афгане видел. У «духов»...

— Папа у пацана в Таджикистане служил. На границе с Афганом. Бинокль, судя по всему, трофейный.

— Теперь это твой трофей.

— Ладно, собирайся. Едем в нотариальную контору. Будем квартиру покупать.

— Я всегда готов. Только лицо сполосну.

Я зашел в ванную и посмотрел на свои часы — потому что окуляры бинокля показали, что я дремал около сорока минут. Нет. Все правильно. Столько времени и прошло.

Долго же Таня ходила в соседний дом... Мне такие продолжительные прогулки почему-то не нравятся.

Геннадий Рудольфович вернулся от директора расстроенный. Любого огорчит сообщение, что служба внутренних расследований так и не отстает от него. Требуют отчета о состоянии текущего дела. Знают уже о гибели майора Мороза. И этим обосновывают свои претензии. Понятно, дело нешуточное. Он такого и ожидал. Более того, он предполагал, что «жучки» в его квартире установила именно служба внутренних расследований. И вздохнул чуть ли не облегченно, когда узнал, что это «прилипло» ГРУ. Но теперь и свои опять донимают. Они и раньше надоедали. Потом вроде угомонились. Теперь снова. Придется писать и изворачиваться, чтобы не выдать действительной цели операции.

Из кабинета генерал позвонил в буфет и попросил двойную порцию кофе. Скоро в дверь постучали.

— Войдите, — крикнул он, ожидая, что это буфетчица, но в дверь почти ворвался возбужденный майор Соломин. Помахал трубкой радиотелефона.

— Есть, — крикнул с порога. — Нашелся.

— Садись, — сказал генерал спокойно. — И докладывай все по порядку.

— Мне сейчас принесли запись «прослушки» с телефона Пулатова. Ему Ангелов звонил.

— Откуда?

— Из Москвы.

— Откуда ты знаешь, что звонил из Москвы? Засекли номер?

— Нет. Звонок был с сотовика.

— Он мог с таким же успехом звонить из Новосибирска или с Дальнего Востока, мог звонить из Парижа и из Каира. Отовсюду, где есть сотовая связь.

— Так он свидание назначил у Курского вокзала. Вы послушайте, товарищ генерал... — Соломин достал кассету.

— Вот с этого и следовало начинать. Легкоступов сразу подобрел. Вставил кассету во встроенный в стол магнитофон и включил воспроизведение.

— Не очень понятно, — покачал он головой.

— Да, здесь, несомненно, идет какая-то кодировка. Наши дешифровалыцики уже засели. Пробуют разобраться. Хотя говорят, что слишком мала периодичность слов, чтобы добиться быстрого результата. Но встреча-то назначена. Нам кодировка не так и важна. Будем скрытно «вести» Пулатова, выйдем и на Ангелова. И уж тогда его не отпустим, пока он в Волге искупаться не пожелает.

— Нам ничего больше не остается. — Генерал позволил себе даже слегка улыбнуться — редко подчиненным доводится видеть его улыбку! Недавние пессимистические мысли улетучились легко. Теперь не страшна и служба внутренних расследований. Не страшны уже и парни из ГРУ. Дело пошло. — Ловко он нас там провел. Мы собрались на поезд садиться, а он в Москву улетел... Хорошо еще, что проговорилась тележурналистка. А так мы и не знали бы, где его искать.

— Теперь возьмем в такое плотное кольцо, что шагу без нас не сделает.

— Только вот почему Ангел назначил эту встречу именно Пулатову? — пришла внезапно в голову мысль. — Он что-то знает? Возможен вариант, что знает? И потому желает Пулатова предупредить? Или наоборот, Пулатов его уже сам предупредил? Как часто они общаются в повседневной жизни?

— Есть у меня на этот счет мысли. Не успел вам доложить. Пулатова мы «вели» жестко. Он нас, конечно же, видел. И знал, что телефон прослушивается. Никаких серьезных разговоров из дома не вел. Но был один момент позавчера, когда он зашел там, в Электростали, в типографию на улице Мовтесяна. К знакомому. Прямо в кабинет. Наши люди пройти за ним не могли. Но через окно видели, что он разговаривает по телефону. Я уже распорядился проверить. Это мог быть междугородный звонок.

— Проверьте побыстрее и доложите мне. Возможно, именно этот звонок и заставил Ангела изменить планы и прилететь в Москву. Еще что-то есть?

— Все.

— Идите. Работайте.

В этот момент в дверь снова постучали.

— Войдите, — крикнул генерал.

На сей раз принесли кофе, и следом за буфетчицей вошел подполковник Сазонов. Сделал майору, столкнувшись с ним в дверях, знак остановиться и дождался, когда буфетчица уйдет.

— Новости? — спросил Геннадий Рудольфович.

— Кажется, ваш Ангел всем мозги в косички за плел...

— Что такое? — Генерал показал на стулья подполковнику с майором.

— Новое сообщение с Урала. Следственная бригада линейного отдела опрашивала пассажиров поезда. Предъявляли фотографии майора Мороза и капитана Югова.

— Откуда у них фотографии? — спросил Легкоступов.

— Мы по факсу переслали.

— Я же предупреждал, чтобы милицией близко не пахло. Нельзя подпускать их к делу.

— По подследственности дело принадлежит им. Они занимались бы им и без нашего разрешения. Так мы хотя бы в состоянии обосновать свой контроль.

— Ладно. Докладывайте дальше.

— Один из пассажиров, — Сазонов заглянул в бумажку, — некто фотограф-художник Айвазян Рамзес Эдуардович, как сам представился, видел Мороза стоящим в тамбуре. Запомнил лицо, хотя тот стоял в профиль. Сказал, что хотел бы такого человека сфотографировать в шахтерской каске. В том самом тамбуре видел, где предположительно и произошло преступление.

— А при чем здесь Ангел?

— Уже позже, когда поезд ушел, оперативники рассматривали личные вещи майора Мороза. И обнаружили в «дипломате» фотографию этого самого Айвазяна. Передали сообщение по линии, но было уже поздно. Айвазян вышел из поезда.

— И что же?

— В «дипломате» у Мороза была фотография Ангелова. Нам переслали ее по факсу. Значит, Ангелов не улетел в Москву, а поехал поездом прямо до места назначения. И именно он видел Мороза в тамбуре... И вполне вероятно, что именно он сбросил его с поезда...

Генерал на минуту задумался.

— Но он же не знал майора в лицо, майор ни разу не приближался к объекту. И даже не должен знать, что тот занят его делом.

— Видимо, что-то произошло. Но версия выглядит правдоподобной.

— Не слишком. Не слишком... Хотя случайности быть могут. Кто от них гарантирован... На всякий случай такую версию из виду не упускайте. Самого Айвазяна проверяли? Может быть, просто похож? И это тоже случайность из параллельного ряда? Я помню фотографию, что была у Мороза. Низкое качество...

— Живет там в самом деле такой, уроженец Спитака. С временной пропиской. Но прописку сделал у совершенно незнакомых людей через своих друзей. Только чтобы на работу устроиться. Вероятно, заплатил одинокой женщине, она и прописала. И ни разу его не видела. Сейчас ведется поиск знакомых, которые за Айвазяна ручались. Хотят предъявить им фотографию Ангела. Узнают или нет.