К полудню уже палило так, что из-под тюрбанов стекали капли пота, ткань не успевала его впитывать. Крюк шел позади. Прямо перед ним кавказцы. Всем уже все было ясно. Крюк несколько раз останавливал самого щуплого из кавказцев и говорил:
— Ты устал, ты не можешь идти, да?
— Нет, я не устал, — отвечал кавказец.
— Тогда попади вон в ту птицу, — приказывал Крюк.
Щуплый вскидывал карабин и, почти не целясь, стрелял. Птица падала.
За все это время кавказец убил трех птиц и одну мышь.
Крюк наливался злостью. Так долго продолжаться не могло.
Сергей сбавил ход.
— Интересно было бы узнать, что может быть серьезней ядерного оружия? — поинтересовался он.
Голубков закурил очередную сигарету и приоткрыл окно.
— Этому проекту, — сказал он, — больше десяти лет. Называется он «Меркурий», и к нему с самого начала было особое внимание, потому что оружие это — оружие массового поражения третьего тысячелетия. Тектоническое оружие. Колоссальная разрушительная сила, при этом не поддается никаким существующим системам контроля, а стало быть, ее обладатель неуязвим. Ему не нужны никакие носители, ни ракеты, ни самолеты. Термоядерных зарядов, которые необходимы для максимально эффективного результата, более чем достаточно. Ну а когда не требуется стирать с лица земли целое государство, достаточно и обычных взрывчатых веществ. Словом, затраты минимальные.
— Лихо... Все-таки приятно осознавать, каков истинный уровень научной мысли, — криво улыбнулся Сергей.
— Так что, сам понимаешь, — добавил Голубков, — мы должны пресечь любую утечку информации по этой теме. Тем более что есть один очень серьезный нюанс... — Полковник сделал короткую паузу, и Сергей понял, что весь разговор он затеял именно ради этого нюанса.
— Подробнее, если можно...
— Необходимо в полной мере восстановить военные исследования не только потому, но и чтобы быть уверенным: эти разрушительные технологии, которые называются «оружием массового поражения», никогда не будут применены.
— Не понял, — удивленно проговорил Сергей. — А для чего же их тогда восстанавливать?
— Парадокс? — Голубков улыбнулся. — Любое оружие массового поражения создается не для применения, а для устрашения потенциального противника. Это — средство поддержания мирового порядка. Ну, конечно, были угрозы применить ядерное оружие. Карибский кризис. Но ведь это всего лишь угрозы. Разрушающая сила оружия массового поражения такова, что его применение просто бессмысленно, потому что уничтожает обе стороны. Ты помнишь что-нибудь о СОИ?
— Так, в общих чертах. — Сергей усмехнулся.
— Есть сведения, что СОИ была просто-напросто дезинформацией американцев, такая чудовищная мистификация, понимаешь? Чисто теоретическая система, существующая только на бумаге, но якобы подтвержденная испытаниями. Американцы это придумали, чтобы подорвать советскую экономику. Представляешь, если бы мы тоже стали строить СОИ?..
— Да уж... Значит, спасибо Горбачеву?
— Низкий поклон до земли, — серьезно сказал полковник, — если бы в восемьдесят пятом году в стране удержались бы старые власти и гонка вооружений продолжилась бы...
— "Меркурий" — тоже блеф? — прямо спросил Сергей?
— В том-то и проблема — что нет. Поэтому «Меркурий» оказался наиболее эффективным и поэтому самым уязвимым. Вся беда в том, что он достаточно прост, и им сможет воспользоваться любой мало-мальски подготовленный человек...
— Что, прям так и любой? Полковник немного подумал.
— Скажем так, — уточнил он, — любая подготовленная группа людей. Понимаешь? Не военно-промышленный комплекс целого государства, а группа людей. Вполне ограниченная. А Азербайджан не то государство, которое способно обеспечить надежную защиту и полноценное развитие тектонического оружия.
— А что, как-то сотрудничать с ними нельзя?
— А зачем?
Не очень-то нежно по отношению к Азербайджану прозвучали слова Голубкова. Но Сергей понимал, что это вполне логично. По крайней мере с точки зрения российских спецслужб.
— Значит, вся бакинская часть материалов по «Меркурию» уложена в компьютер, так?
— Так.
— А компьютер находится в институте геологии, и я должен увезти оттуда этот компьютер...
— Ну зачем? Куда проще — незаметно скачать истинные данные, а на их место записать дезу. Все уже готово.
Сергей так часто отвлекался от дороги, не отказывая себе в удовольствии поворачивать голову направо и бросать взгляды на своего пассажира, наблюдая за его мимикой, что даже снизил на всякий случай скорость. Мимика, правда, у полковника была крайне скупой, но тем было интересней.
— И что, мы собираемся этим вашим оружием землетрясения производить?
— Может быть.
— А американцы не прознают?
— Ты мне еще не дал своего согласия, — уклонился от ответа Голубков.
Сергей почесал нос, обдумывая слова полковника, а потом развел руками, выпустив на мгновение руль.
— Это моя работа, — сказал он. Полковник удовлетворенно кивнул.
— Гонорар обычный, — подтвердил он. — Но на этот раз работа стоит денег. Могут возникнуть проблемы.
Сергей чуть снизил скорость и перестроился в правый ряд. И сделал он это сразу же после того, как на обочине мелькнул знак «Солнечногорск — 5 км». Словно он опасался этого Солнечногорска и очень не хотел туда ехать.
— Мне понадобятся сутки, — произнес Сергей.
— Сутки?
— Мне надо найти ребят.
— Хорошо, — согласился Голубков. — Сутки у тебя будут. Но не больше...
И вдруг неожиданно, но очень проворно Сергей остановил машину, приткнул ее к обочине и заглушил двигатель.
— В чем дело, Сережа? — спросил полковник. Сергей повернулся к нему лицом:
— А дело в том, что работа, насколько я понимаю, уже началась. Не правда ли, Константин Дмитриевич?
— В каком смысле? — удивился Голубков.
— В прямом. Хотелось бы знать, куда именно вы меня везете? — И, бросив короткий взгляд в зеркало заднего обзора, Сергей вернулся в прежнее положение и откинулся на спинку своего кресла. Голубков вздохнул:
— Если ты остановился только для того, чтобы проверить, нет ли за нами хвоста, то можешь успокоиться. Эта черная «Волга» — моя. Я приказал водителю идти за нами.
— Уже легче..
«Волга» черного цвета, о которой говорил Голубков, аккуратно остановилась чуть сзади, но Сергей даже не повернул головы. Мимо его джипа проскочили, одна за другой, четыре машины, и он проследил за ними взглядом, а потом снова взглянул на полковника.
— Так куда мы едем?
— Под Солнечногорском, — отозвался Голубков, — есть дачный поселок Академии наук. Там нас ждет один человек. Он введет тебя в курс дела.
— А у вашего водителя связь есть?
— Есть.
— Свяжитесь с ним и скажите, чтобы он ехал в этот поселок по Ленинградке и не висел больше у нас на хвосте. А мы с вами немного попетляем.
Голубков достал телефон и принялся набирать номер, а Сергей тем временем врубил движок и медленно двинул джип вперед. То, что «Волга» оказалась голубковской, упрощало ситуацию, но не намного. Сергей просек по крайней мере еще одну машину — вишневый «опель», который увязался за ними от самого Спас-Заулка. И если он угадал с «Волгой», то вполне мог угадать и с этим «опелем». Теперь же, когда «опель» проскочил вперед, он вынужден будет ждать их у въезда в Солнечногорск, а потому им сейчас надо бы слинять в сторону от Ленинградки и не светиться. На всякий случай.
Когда полковник поговорил с водителем и «Волга» обошла их, Сергей как раз подвел джип к повороту на грунтовку, уходящую вправо.
— А теперь, Константин Дмитриевич, соображайте, как нам добраться до вашего поселка, — сказал он, резко вывернул руль вправо, и машина затряслась по грунтовке, шурша щебнем и поднимая пыль.
Через полчаса, миновав несколько рабочих поселков и деревень, сменив несколько дорог и потыкавшись в разные стороны на двух перекрестках, они выбрались на хорошо асфальтированную узенькую дорогу и проехали сквозь березовую рощу. Ни одной машины вокруг не было.
— Это здесь, — уверенно сказал Голубков, когда сквозь березы показались крыши коттеджей. Сергей снизил скорость.
— Куда?
— Крайний дом слева.
Через распахнутые проржавевшие металлические ворота они въехали на территорию поселка, Сергей свернул влево и медленно подвел джип к крайнему дому. Заглушив двигатель, они выбрались из машины наружу.
Голубков подошел к калитке в высоком деревянном заборе.
— Пошли, — скомандовал полковник и открыл калитку.
За калиткой открылся большой участок соток на двадцать, заросший высоким кустарником, и двухэтажный темно-зеленый дом из бруса с большими окнами и огромной верандой. Дом явно был шикарным когда-то давно, в советские времена, но теперь, на фоне ярко-красных кирпичных новорусских замков, он выглядел скромной дачей.
