чеканка некоторых монет… Впрочем, серебро оно и есть серебро! Принимают, и ладно.
— Со всей округи сюда народ стекается, — успевая вертеть головой во все стороны, чтобы не упустить ни одной достопримечательности, Лукас успевал делился с компанией знаниями, когда обрадованная пополнением бюджета компания, продолжила путь. — Тут и плата работняя больше, и развлечения всякие. Театры там, бордели, бойцовская площадка есть…
— То-то, округа пустоватая, все хутора на семью-две, не больше…
— На лето работников нанимают, а чуть урожай собрали — расчет в зубы, если хоть монетку заработал, вон дверь, вон на хер! Они обратно в Грумант. Тут же всегда работа есть. Рыба, торговля, корабли. Зимовать, опять же, дешевле выходит. Забился в какой подвал, то тепло, что надышал, то твое. Если в лоб сапогом не стукнули.
— Суета! — помотал головой Керф. — Суетное мельтешение ради мельтешения.
— В суете потеряться легче, — подмигнул Рыжий. — Ходишь такой по рынку местному, ходишь… Ца-ца, и в карман! Хрен кто увидит и поймает!
— Особенно тебя! — зашлись в хохоте братья, слаженно ткнув в арбалетчика пальцами. Тот невозмутимо почесал огромное брюхо сквозь прорехи в кольчуге.
— Хорошего человека должно быть много, господа разведчики! Вам, худосочным тростникам, не рискущим пойти войной на глистов, не понять!
— Рыжий нарочно так отожрался, — свистящим шепотом, слышным на квартал, разъяснил Пух Рошу, склонившись из седла к уху стражника, — его ни одна ветка не выдержит, если повесить решат! Треснет с грохотом! А Рыжий тут же сбежит подальше! Аж до ближайшей харчевни!
— Не сдавай моих тайн, негодник! — засмеялся арбалетчик, потрясая кулачищами в притворном гневе.
— А то поймают и повесят на арке ворот? — заржал бывший стражник. — С тебя пиво, при случае, друг Рыжий, иначе всем растреплю!
— Кстати, о пиве… — Рыжий снова почесал пузо, плотоядно оглядываясь в поисках, чего бы сожрать. Оказавшиеся в поле зрения местные, почему-то ринулись бежать. Один не устоял на ногах, упал, проскользил по грязи, и с нехорошим хрустом врезался головой в гранитную плиту, отделяющую проезжую часть от пешеходных отмосток. Потекла кровь, мешаясь с дождевой водой.
— Похоже, друг Рыжий, ты остался без пива! — хихикнул Рош, — единственный доброхот, который мог показать дорогу, и тот убился!
— Грустить не буду, зуб даю. Но вот пивка я бы, все равно испил…
Желание арбалетчика, разделяемое и прочими наемниками, исполнилось буквально за углом. Свернув за очередной скособоченный домик, который выглядел так, будто уже прицелился рухнуть, но нежелая расстраивать старую маму, все никак не мог решиться на последний шаг, компания оказалась на небольшой площади. Тут сходилось сразу пять узких улочек, становящихся одной, но широкой.
— Площадь Мертвой Руки, — тут же подсказал Лукас.
— Тут кому-то руку отрубили, что ли?
— Или мертвецы встали из могил и гонялись за людьми? Кого поймали, тот тоже мертвец? — предположил жизнерадостный Рош.
— Не, тут смешнее!
— Жги, студент! — подбодрил Керф.
— Лет сто — сто пятьдесят назад казнили тут убийцу какого-то. Как голову отрубили, местные кинулись резать ему кисти. На удачу в картах, легкое похмелье и прочее колдовство.
— Ага, знаю такое, — кивнул Флер, ради интересного рассказа, подъехавший поближе, чуть ли не вплотную, — там еще свечку надо хитрую, из человечьего жира! И сажу из волос туда вмешивать…
Студент хмыкнул, запоминая слова мастера гиен, и делая пометку в памяти, что было бы неплохо распросить Флера подробнее. Ни про какую сажу слышать ему не доводилось.
— В итоге, пока дрались, пару человек затоптали насмерть. Ну и еще двоих-троих зарезали в процессе. А потом, набежавшая стража похватала, кому не повезло, да еще полдюжины повесила, за нарушение общественного порядка, убийства и так, на всякий случай.
— Рук на всех хватило, — подытожил Керф.
— Даже с избытком!
— Мы делили мертвеца — много наших полегло, — на мотив детской песенки прогнусавил Рош.
Преодолев площадь, ставшую роковой для множества столь достойных мужей, компания оказалась у кабака, что стоял меж двух улиц. Неведомый архитектор воспользовался каждым дюймом свободной земли, и соорудил этакую гробину, торчащую острым углом. Его, словно утес, обтекали человеческие волны. И, будто пену с гребней, кое-то кого закидывало и внутрь.
Тут же, у левого бока «утеса» располагалась обширная коновязь под мощным навесом, что мог удержать не только дождь, но и падение какого-нибудь Рыжего с крыши. Ну или залп из камнемета-катапульты.
— Внутрь? — махнул Лукас в сторону вывески. На это раз обошлись без рыб и прочего непотребства — два кувшина пива, да мощная кружка. Никакой выдумки, зато понятно, чего ждать.
— Нет! Будет тут стоять и ждать, пока поднесут! — заржал Керф. — Рыжий, ты только не пугай никого!
— На приступ, господа компанейцы! — неожиданно громко скомандовал Лукас, махнув в сторону кабака.
Не слышанное ранее обращение, на миг погрузило компанию в тугую задумчивость. Но, не найдя ни капли оскорбления, наемники заулыбались, и полезли из седел.
— Мы тут, мы тут! На охране! — тут же заявил Флер. К нелюбви мастера гиен шляться по злачным местам компания привыкла давно, и вопросов не задавала. Ну не любит человек находиться среди стен, и ладно. Лошади с поклажей, опять-таки, всегда под присмотром.
Судьба негодующе взвыла — гиене хотелось под крышу, в тепло. А не мокнуть на грязной площади под дождем — пусть мелким, но все равно — мерзким и холодным.
— Не думаю, что в кабаке будут ей рады, — протянул Лукас, погладив зверюгу по затылку. Мяур отвернулся, сделав вид, что не заметил столь явного предательства.
— А не похеру ли? — удивился Керф. — Главное, чтобы пиво приносили, а с какими рожами — это плевать!
— Так в пиво же и наплюют! — резонно возразил студент. — Пока нести будут, самое время харкануть!
— Чего не видел, того не было! — отрезал мечник. — Лишь бы не ссали!
— Значит, можно тебе подзатыльники незаметно отпускать? — потер руки Рыжий. — Раз на затылке у тебя глаз нету? Мне ж легко!
— Риск — дело благородное, — намекнул Керф.
— Не, с тобой скучно рисковать — ты пинаешься, как дюжина ослов!
— А ты не подкрадывайся!
Двери распахивались неохотно… А потом, подхваченные сквозняком, распахнулись, чудом не пришибив Пуха. Разведчик еле отскочил, яростно сквернословя. Быть убитым дверью… Как-то позорно для настоящего наемника!
В кабаке появление компании встретили молчанием. Оно продлилось ровно миг — и посетители вернулись к прежним занятием — выпиванию, закусыванию, игре в кости и карты, и вялому мордобою — даже без поножовщины! Разве что кто-то обругал всяких ходунцов, напускающих холодрыги. Но ругали тихонько и неразборчиво, опустив гнусную клеветническую харю к столу, поэтому, кому ее бить было совершенно не понятно. Влезать же в драку со всем кабаком… Ну нет, такие перспективы выглядели хоть и эффектно, но слишком неприглядно по последствиям.
Пройдя по широкому коридору меж полупустых столов, компания подошла к стойке. Из-за нее тут же вынырнуло два трактирщика, крупных парня с бледными от затворнического существования, рожами.
— Пива, уважаемые, — для ускорения Керф высыпал несколько медных монеток. Среди полустертых кругляшей, на которых лишь опытный ростовщик мог разглядеть гербы, оказалась одна, на вид, будто с год назад из-под станка вышедшая. Но со светлым ликом помершего лет сто назад императора. Мечник с грустью вспомнил сержанта Стьюи, ставшего настоятелем Келпи. И ведь честно заплатил, хороняка! Выдал до последней медяшки, еще и частично новой монетой, не прошедшей сквозь тысячи рук… Эх, и такой человек сменил меч на молитву!
На блестящую денежку трактирщики метнулись, будто коршуны, столкнулись плечами, чуть не передрались от восторга.
— Какого пива? — уточнил запыхавшийся победитель, отпихивая ногой унылого проигравшего.
— Хорошего, — добродушно оскалился мечник. Его улыбка вкупе со зрелищем обрубков ушей — войдя внутрь, он стянул повязку, сунув ее в карман куртки — очевидно, натолкнули кабатчика на определенные ассоциации. Он молча кивнул, и нырнул через приоткрытую дверь в подсобку. Чтобы тут же вернуться с ящиком пива, которое взгромоздил на стойку.
Керф благосклонно кивнул, прижал к себе хлипкое сооружение из четырех дощечек, парусины и веревочек и, позвякивая на ходу, прошествовал к одному из свободных столов. Второй ящик сноровисто ухватил Рыжий, поставив его на пузо.
Составили вплотную два стола, проскрипев по доскам. Распустили завязки, расхватали кувшины…
— Ничего не показывает нутряную сущность города лучше, чем пиво, которое в нем варят! — глубокомысленно заявил Керф, отставляя кувшин, опустошенный тремя глотками. Мечник тут же икнул.
