вполне возможен и такой вариант, что наркотик в заведении распространяет сам хозяин. Или кто-то из его работников. Мешалкин уже с такими случаями сталкивался, и не единожды.
«А все-таки — почему эту заразу назвали именно «тоннель»? — невольно подумал Мешалкин. — Странное название для наркотика…» Это, разумеется, был исключительно риторический вопрос. Мешалкин тяжело вздохнул и нажал на педаль. Машина тронулась и вскоре смешалась с потоком машин, которых так много по вечерам на городских улицах.
В подчинении у Мешалкина были три человека — Василий Лосенок, Сергей Герасимов и Архип Железняк. Это были молодые, энергичные и задорные оперативники, лишь несколько лет назад окончившие полицейскую академию. Между собой они называли Мешалкина дядей, батей, а иногда даже и дедом. Мешалкин об этом знал, но никак на такие прозвища не реагировал, да и зачем было на них реагировать? Он и в самом деле был гораздо старше своих подчиненных и иногда и впрямь ощущал себя и дядькой-наставником, и отцом-радетелем, и даже дедом для своих подчиненных. Так на что здесь реагировать и на что обижаться? Все правильно, все справедливо, все в соответствии с законами жизни.
На следующий день после встречи с агентом Вокалистом Мешалкин собрал свое немногочисленное воинство и рассказал о том, что он узнал от агента. Рассказ произвел на молодых оперов впечатление.
— Мало нам беды, так еще и «тоннель»! — сокрушенно произнес Василий Лосенок. — Мыслю, не видать мне отпуска, пока не нападем на след этих «тоннельщиков»!
— Правильно мыслишь, — усмехнулся Мешалкин. — И первый, кто будет против твоего отпуска, — это я.
— Кто бы сомневался! — буркнул Лосенок. — Эх, бросит меня моя невеста! У нас с ней такие планы на отпуск! А тут на тебе — «тоннель»! Точно говорю — бросит. Зачем, скажет, мне такой жених? Что он есть, что его нет…
— И правильно сделает, если бросит, — поддел товарища Архип Железняк. — Что с тебя толку? В самом деле — что ты есть, что тебя нет… Все время на работе.
Лосенок глянул на Железняка, состроил свирепую физиономию, но ничего не сказал.
— Ну, не так все и печально, — заступился за Лосенка Сергей Герасимов. — Не все еще потеряно. Вот встретимся мы все сообща с твоей невестой и объясним ей, что к чему. Скажем: не по собственному желанию пропадает невесть где твой жених днями и ночами, а исключительно ради блага общества. «Тоннель», понимаешь ли, ищет.
— Точно! — поддержал Герасимова Железняк. — Так и скажем — ищет «тоннель»! То-то невеста обрадуется.
— Ну да, — хмыкнул Лосенок. — Так я вас и подпустил к моей невесте, похабников… Сам как-нибудь справлюсь.
— А тогда и не страдай, — сказал Железняк. — Вооружись полученными в академии знаниями, сделай мудрое лицо и вперед по следу!
Мешалкин не вмешивался в эту шутливую перебранку. Он терпеливо ждал, пока его парни выговорятся, так как понимал — так они настраиваются на работу. А работа предстояла долгая, кропотливая, утомительная, муторная. Напасть на след поставщиков этого окаянного «тоннеля» — это тебе не люля-кебаб скушать в заведении Вазгена!
Перебранка утихла сама собой, и оперативники выжидательно уставились на своего начальника.
— Ну, так что будем делать? — спросил Мешалкин. — С чего начнем?
— Понятно, с чего, — сказал Василий Лосенок. — С душевного общения с Ливерпулем и Мопсиком. Ну и, конечно, с их боевыми подругами. Пускай для начала они расскажут, откуда раздобыли этот чертов «тоннель». Ну, а дальше будет видно.
— Надо бы навести шороху и в самой «Башне», — предложил Сергей Герасимов. — Сделать аккуратный досмотр, потрясти официантов, поваров и охранников… Быть того не может, чтобы никто ничего не знал. Ну, а затем наведаться и к самому хозяину заведения…
— Ну да, — не согласился Архип Железняк. — Атака в лоб… И что она даст? Все упрутся, как бараны, и чем ты их прошибешь? Да еще и следы заметут… Нет уж, тут надо действовать тоньше…
— И что же, ты знаешь, как именно? — не желал сдаваться Герасимов.
— Может, и знаю… — загадочно ответил Железняк.
— Ну, так поведай, — сказал Герасимов. — Сообща и определим, стоящее это дело или нет.
— Еще какое стоящее! — усмехнулся Железняк. — Трудится в том заведении одна милая особа женского пола по имени Айгуль. Мигрантка из одной дружественной страны. И, как полагается всякому порядочному мигранту из тех краев, трудится она там на нелегальном положении. Этакая официантка-призрак, — Железняк усмехнулся еще раз. — Но дело даже не в этом, а в том, что любит она меня — до безумия! Вот прямо так и сказала — люблю, говорит, и мечтаю, чтобы ты стал моим господином! То есть — мужем…
— Да врешь ты все! — не поверил Лосенок. — Интересно знать, где это ты с ней познакомился?
— В «Башне» и познакомился, — пожал плечами Железняк. — Месяц назад, когда мы всей нашей компанией проводили там рейд. Помнишь? Тогда-то и промелькнула промеж нас искра… Точнее сказать, это со стороны Айгуль образовалась та самая искра, а я-то — кремень!..
— Все равно врешь! — махнул рукой Лосенок.
— Можешь и не верить, — приняв оскорбленный вид, ответил Железняк. — А только вот что я думаю… Если, предположим, мне взять да и подойти к той Айгуль с правильной стороны… Так, мол, и так, трали-вали… И между делом задать ей нужные вопросы. Глядишь, она на них и даст интересные ответы… А отчего и не дать, коль спрашивает ее не абы кто, а человек, в которого она влюблена? А? Психология! И что вы на это скажете?
Вопрос был задан как бы всем присутствующим, но было понятно, что ответ на него должен был дать Мешалкин.
— А ты точно не врешь насчет этой мигрантки? — спросил майор.
— И вы туда же! — сокрушенно вздохнул Железняк. — Ладно бы Вася Лосенок — что с него взять, с обормота? Но вы-то! Эх… Да если хотите знать, я с ней, с этой Айгуль, после рейда встречался целых четыре раза! Даже пять… Нет, точно, четыре. Пятый раз не считается… И, прошу заметить, не на предмет амуров, а исключительно ради получения от нее оперативной информации! Она мне, значит, про любовь, а я ей — всякие наводящие вопросы… О «тоннеле», конечно, я не спрашивал, но теперь-то спрошу обязательно. Ну, так как?
— Развратник, — с показушным негодованием произнес Лосенок. — Аморальный и беспринципный тип! Девушка ему — о любви, а он с ней — черт знает о чем! Прямо Дон Жуан!
— Ну, — усмехнулся Железняк, — этому самому Дону Жуану было проще. Он в уголовном розыске не работал. А вот если бы он был опером, как мы,
