— Как ты посмела прийти сюда? — опомнился тот первым. И повернулся к другу. — Ты звал ее?
— Да! Пригласил!
— Она — путанка! Я сам с нею был! Но не в своем доме! Зачем она здесь?
— Я не знал. Но раз уж так случилось, проведем вечер вместе, — предложил хозяин.
В другой раз Юлька взбрыкнула бы и ушла, хлопнув дверью. Ей не рады… Но сейчас решила проучить недавнего клиента. И, сняв куртку, подсела к Косте, спросила о здоровье, о работе над полотном, попросила рассказать о выставке. Юлька умела внимательно слушать. А Костя, соскучившийся по общению, быстро забыл сказанное другом и с увлечением рассказывал, как он писал новое полотно.
— Знаешь, из моих ребят лишь трое в живых остались. Но в этой квартире мы все вместе. Как тогда! В тот день… Было много огня, еще больше — холода. Мы ничего не понимали — за что воюем? Кому нужна эта война и столько крови? Нам было жаль матерей. Каждому свою, — глянул парень на гостью и увидел сострадание. — Знаешь, я, наверное, погиб, если бы не мама! Она очень ждала и приехала за мною в госпиталь!
— Как тебе повезло! — вырвалось у Юльки.
— В чем? — не понял хозяин.
— У тебя есть мать. А я никогда не видела свою. Не знаю, какая она и какими бывают матери. Только по сказкам, что читали нам в детдоме. Мы слушали. А потом ночи нам казались теплыми, во сне видели тех, кого не имели наяву. Во сне мы были счастливыми. Я даже на войну согласилась бы пойти, только бы она приехала, только бы увидеть хоть раз, — созналась Юлька.
— Бедная девочка! Наверное, из тебя хорошая мать получится,
— предположил вслух Костя.
— Опомнись, кореш! Я же сказал тебе, кто она! — напомнил друг.
Юлька сделала вид, что не заметила напоминания.
— Вы часто получали письма от матери?
— Почта приходила нерегулярно. Зато письма сразу пачками доставляли. Случалось, по две-три ночи читал. Атаки мешали.
Костя рассказывал о друзьях, о всяких случаях на войне, о том, как вернулся в Москву и никак не мог привыкнуть к гражданке.
— Знаешь, Юль, я и теперь просыпаюсь всякий раз от трамвайных звонков, от сигналов машин. И никак не могу уснуть в грозу.
— Почему?
— Раскаты грома напоминают гул приближающейся бомбежки. Каждый раскат на ноги сдергивает. Подскакиваю в ужасе. Будто снова надо в атаку — воевать неведомо за что. Это было самым обидным.
— Оно теперь все обидно! Меня детдом на швею-мотористку выучил. Я работала. И вдруг сократили. Никто не поинтересовался, как живу, не помог устроиться на другую работу. Лишней стала. Как мусор в урне! Да что там я? Таких теперь много! Хорошо, что ты не без дела! Мне в этом не повезло! — опустила голову.
— Не горюй, Юля! Все наладится! Это знаешь, как мы перед боем мечтали о мире. Все проходит, — успокаивал Костя, теплея душой к этой едва знакомой, но очень несчастной женщине.
Вскоре и друг Кости разговорился, разоткровенничался, оттаял.
Они просидели до полуночи, так и не заметив, как пролетело время. Юлька спохватилась первой. И стала спешно прощаться. Костя помог ей одеться, просил не забывать, навещать его. Юлька
обещала позванивать. Вышла, уверенная в том, что никогда больше не придет сюда. Она понимала: такой, как Костя, ни за что не женится на ней.
— Где тебя носило? Клиенты замучили! Уже трое спрашивали! Давай, торопись, пока не опередили! — дала адреса Тоня, и Юлька, даже не перекурив, умчалась в глухую ночь.
Первый клиент — удачливый «челнок», придержал девку ненадолго. Уже через час открыл дверь из номера гостиницы и, убедившись, что в коридоре никого, выпроводил бабу, поспешив захлопнуть двери. Второй — приезжий с Кавказа, оставил до утра. Когда поехала к третьему, в метро ее попридержали двое мужиков. Хотели отнять сумку, но Юлька отбилась, вырвалась, насовав кулаками в зубы. Убегая, услышала вслед:
— Погоди, курочка! В другой раз не вырвешься! Порежем в лапшу!..
Девка видела их в вестибюле гостиницы и поняла, что эти двое
— сутенеры, имеют свои притоны, ревностно оберегают свои точки от залетных путанок. Они кровно заинтересованы в клиентах и заработках своих бабочек. Юлька знала, как нещадно обдирают они подопечных шлюх, забирая у них почти весь заработок.
Антонина брала лишь за квартиру, не требуя, кроме этого, ничего. Именно потому комнаты ее дома не пустовали. А милиция, получая свою долю, оберегала всех жильцов от неприятностей. Случалось, появлялись здесь всякие. Никто не миновал привода в милицию и крутого разговора с оперативниками в дежурной части. Второй раз никто не рисковал появиться вблизи дома.
Юлька часто бывала в гостиницах. Но еще ни разу никто не пытался убить или тряхнуть ее. Здесь же среди дня рискнули. Значит, припекло их, оскудела доля, поубавилось клиентов. Коли в гостинице подойти не решились, с милицией не законтачили. Не хотят делиться наваром. Видно, самим не густо перепадает. Одно хреново! Там, в «Измайловской», мне лучше не возникать, — решает Юлька, подходя к дому.
Во дворе ее Егор увидел:
— Эй, Юлька! Какой-то хмырь без конца звонил тебе. Просил вспомнить его. Уж не знаю как? Надоел не хуже тебя! Целый день на ушах висел. Зачем ты даешь номер всяким соплякам?
— Из них клиенты получаются! А вот из тебя и говна не вышло!
— огрызнулась зло. И, войдя в дом, рассказала Тоне о сутенерах, напавших в метро.
— Надо Вагину подсказать. Тот на них управу сыщет, — смекнула баба. И тоже напомнила о звонках Кости.
— Кой смысл звонить ему, навещать? Этот тип не для меня! Бить ноги, тратить время на халяву, кому охота? С него навар не снимешь. Он с нашим братом не кентуется. Серьезный. Таким все
гда платить нечем. А для чего звонить ему? Жалеть? Его и без меня найдется кому утешить. Долго помнить не будет. Позвонит и перестанет! Другую встретит. Может, с нею ему больше повезет, — убеждает себя Юлька. Но на третьем звонке не выдержала, подошла. — Здравствуй, Костя! Нет! Не забыла! Нет! Прийти не могу! Нет времени! И ни к чему нам с тобой видеться! Слишком разные! Нет! Говорить не о чем! Ты не одинок! У тебя друзья и мать. Я — лишняя! Нет, думать не о чем. Я не обиделась. Напрасно! Просто у нас с тобой нет ничего общего. Ты слишком чист для такой, как я, а потому продолжать общение не стоит. Сам знаешь, чем дальше в лес, тем больше дров… — хотела положить трубку, но услышала что-то такое, от чего щеки зарделись ярким румянцем и все доводы стихли. — Ладно, Костя, я приду, как только выберу время. Я сама позвоню тебе! Так будет лучше…
— Это надо! Такую кикимору кто-то полюбил? — удивлялся Егор, глядя в счастливое лицо паскудницы. — Неужель подходящего лешака сыскала? Я и не знал, что нечисть тоже в любовь играет?
— Это ты— козел безрогий! Да останься ты в единственном экземпляре на всей Земле, я в твою сторону не высморкалась бы! — задрала нос кверху и прошла мимо мужика гордой павой.
Тот матюгнулся молча. Но потом долго хохотал, вспоминая, как важно несла мимо него свой зад-кулачок нескладная, дерганая девка.
А повезло ей! Честное слово, пофартило, ведь влопался в нее чувак по уши, разглядел что-то в этой чувырле! Ну и дела! Красавицы-девки без клева канают, а эта — обезьяна, и смотри — ее уламывают. А значит, не без судьбы, не без счастья живет на свете!
Юлька едва успела перевести дух, как ее снова позвали к телефону. Звонил Андрей.
Спросив мимоходом о здоровье и настроении, поинтересовался, почему не объявляется у него.
— Сеструха! Я уже соскучился по тебе! Ты же знаешь, когда долго не приходишь, у меня все из рук валится! И ничего не в радость…
— Не заливай лишнее! У тебя уже своя радость имеется! Или успел поругаться с Ольгой?
— Что ты, Юлька! Нам с ней делить нечего! Все в норме! Посоветоваться с тобой хочу. Приди сегодня вечером. Я ждать буду.
— Чего хочешь? — спросила, усмехаясь.
— Это не по телефону! Увидеться нужно, — потребовал настырно.
А вечером, едва Юлька переступила порог, заговорил о своих
заботах. Не глянув, что сама паскудница пришла в легкой куртке, а на улице холод под тридцать градусов…
— Нам с Ольгой нужна спальня. Та, что имеется, уже старая, потертая, потеряла весь вид. На ней спать небезопасно. Ее родите
лям отдать надо. Им сойдет. Себе новую присмотрели. Надежную. Но баксов не хватает. Не знаю, что делать. Я за квартиру плачу каждый месяц по двести долларов. Если собрать за четыре месяца, это будет то, чего не хватает на спальню.
— Поспи пока на старых койках…
— А старики где будут? Им тоже надо. Нам тогда хоть на полу!
— На время можно раскладушки взять!
— Ты что, сеструха! Это же квартира! Не казарма! Зачем захламлять ее? Да и какой из меня муж, если не сумею спальню купить? Мы с Ольгой уж все прикинули, подобрали подходящую, измерили, облюбовали. Осталось купить и перевезти. Зато уже с оплатой за квартиру тебе не придется тянуться. Своя у меня будет!
