милиционера. Тогда уже появится предлог хорошенько вас упаковать.
– Знаем, товарищ… Как вас, извините?
– Товарищ Глеб. Не знать надо, а применять. И взрослеть потихоньку, заканчивать с цирком для репортеров.
– Тут вы не правы, это важный элемент борьбы.
Договорить не удалось, парня забрали на допрос.
Через два часа нескольких девушек и Глеба, первый раз задержанных в связи с подобными мероприятиями, отпустили с миром. Остальным вкатили по пятнадцать суток за нарушение общественного порядка.
На улице освобожденных уже ждали товарищи. Подходили по очереди, пожимали руки, спрашивали о других, оставшихся за решеткой. Потом повезли делиться впечатлениями. Хотя слово «повезли» не совсем подходило. Никаких легковых автомобилей – все гурьбой потащились в метро.
В конце концов Слепой попал в полуподвальное помещение, освещенное холодным светом люминесцентных ламп, с плакатами и знаменами на стенах, где преобладали красный и черный цвета. Здесь уже встречались и люди более зрелого возраста.
Услышав имя Илья, Сиверов обратил внимание на щуплого парня лет двадцати с волосами до плеч, в черной майке с портретом Че Гевары. Через некоторое время они уже запросто беседовали об отношении Че к идеям Троцкого и к маоизму.
После выпитого «на брудершафт» чифиря из дешевых кружек, Илья похвастал, что взрыв уже на носу, к концу месяца хлопнет; рванет под утро, чтобы никого не задело.
– Ну, разве только пара-другая стекол вылетит.
– Какой взрыв? В первый раз слышу.
– Да нового памятника Николаю Кровавому. Не надоест им никак империю пропагандировать. Красивая вывеска для народа: я вам не кто-нибудь, я в империи живу. Неважно, что с президентом, это мелочи. Зато орел двуглавый. А то, что олигархи процветают, крупный бизнес разворачивается, а трудовой народ перебивается от зарплаты до зарплаты…
– Взрывы устраивать в любом случае не годится. Сколько грамм тротила?
– Полкило.
– Народ сейчас нервный. Не знаю, как насчет империи, но взрывами вы точно себе сторонников не прибавите. Кстати, насчет олигархов. С каких пор левые заботятся о таких, как Абросимов? Видел я на сайте объявление.
– Моя личная инициатива. Вместе с этим денежным мешком в заложницах держат его дочку, нашу соратницу по борьбе. Даша – вы должны ее знать. У нас всего две Даши: у этой волосы потемнее, ходит в слишком дорогих джинсах.
– Так чего ты добиваешься?
– Чтобы менты не дорвались, не устроили войны. Я хочу свести этих бандитов с другими – теми, которые сейчас в «Сибстали» заправляют. Бандиты с бандитами должны найти общий язык. Они своих не обманут. Деньги уйдут туда, заложники сюда.
– Ну и как, откликнулся кто-нибудь?
– Пока нет. Но шанс ведь есть, правда? – Илья машинально стал скручивать двумя пальцами жиденький пук волос на подбородке.
Слепой снова поразился наивности этих людей, намеренных переустроить мир в соответствии со своими принципами, но не понимающих самых простых вещей.
* * *
Брателло вспомнил слова шефа. Однажды Плащ сказал, что по трубе можно было бы уйти и в другом направлении. Но выход не скоро, километров через восемь – там, где начали когда-то рыть котлован, а потом забросили. Труба «порвана» по одному из сварных швов, оползень по краю ямы лишь слегка ее присыпал.
Конечно, это не слишком простой аварийный выход. Быстро передвигаться по трубе в состоянии только лилипут, для нормального взрослого человека это тяжело. Не успеешь пройти даже треть пути, а твои противники, какими бы тупыми они ни были, обнаружат ход в подвале.
Если это милицейский спецназ, они быстро запросят и получат информацию о старом газопроводе. Узнают, где нарушена цельность трубы, и успеют к «очку» с достаточным запасом времени, чтобы подготовить теплый прием.
Но обратный путь по трубе в сторону убежища не выглядел таким же бесперспективным. Скоростью Брателло мог вполне пожертвовать ради безопасности.
Избавившись и от хозяина «копейки» и от нее самой, он добрался лесом до заброшенного котлована. Поверхностный слой почвы давно уже стек вниз от снегов и дождей. Стенки стали пологими и поросли сорняками, как и дно.
Теперь нужно было обнаружить стальное, засыпанное землей отверстие. Обломанная ковшом экскаватора секция трубы валялась на плоском замусоренном дне котлована. И вряд ли она могла подсказать точное направление трубопровода.
Брателло сориентировался по сторонам света, вспомнил, что убежище находится на юго-востоке, и, подобрав со дна длинную тонкую палку, стал тыкать ею в пологий склон.
Плащ говорил, что выход лишь слегка присыпан, но, судя по всему, детальных исследований он не счел нужным проводить. Почва успела уже слежаться, уплотниться, сорняки распустили в ней свои длиннющие корни. Палка входила с большим трудом, к тому же Брателло мог работать только одной рукой.
Он почти уже отчаялся, когда его орудие, преодолев первое сопротивление в месте очередного «тыка», вдруг пошло дальше как по маслу. Лопаты не было, он подобрал среди мусора дырявое ведро и кое-как расковырял с его помощью земляную пробку.
Через час путешествия по трубе ему стало не хватать воздуха. Он сел, обливаясь потом, чувствуя новый прилив боли. Плечо начало сочиться кровью, бинт слегка намок. Пуля прошла навылет, но Брателло не был уверен, хорошо ли он продезинфицировал рану, не началось ли нагноение.
Немного передохнув, он снова отправился в путь на четвереньках. Он даже отдаленно не представлял себе, какое расстояние прошел, сколько еще осталось. Тьма была кромешной, он не мог разглядеть даже испачканную в земле руку, которой время от времени вытирал пот со лба.
Труба пока еще берегла для него главный сюрприз, но первое предвестие уже появилось. Время от времени упираясь ладонями, он почувствовал влагу в нижней части трубы. Это могло означать одно – старый газопровод где-то потерял герметичность.
Слой грязи на дне рос, свободный диаметр отверстия постепенно сужался. Брателло уже терся о металл затылком, спиной. Вскоре ему пришлось лечь на живот и передвигаться дальше ползком. Если впереди пробка, ее уже не проткнешь палочкой, она может тянуться на полкилометра.
Грязь чем дальше, тем
