Не обращая внимания на диктора, он заговорил о политике Федерации в ближнем зарубежье, затем постепенно переключился на свою работу: он был мелким служащим в серьезном тресте. Стало ясно, что работу свою он любил, хотя кое-какие ее недостатки все же его возмущали. Пока он бубнил, мальчики два или три раза с гиканьем забегали в комнату и тут же уносились. Сигурда все больше охватывала ностальгия, он стал вспоминать Багровск.
Когда Сергей Витальевич рассказывал о необходимости наличия на рабочих местах каких-то «апээшек», вошла Руна. Она глянула сначала с некоторой тревогой, но, увидев, что все в порядке, заулыбалась.
— Мужчины, все готово!
Они прошли на кухню и расселись вокруг стола. Тут было тесно. Дети уже успели забиться к стенке и теперь шепотом о чем-то спорили и толкались.
— Может, в комнату стол переставим? — предложил Сергей Витальевич.
— Нет, это я настояла, — пояснила Нюша. — Так проще для Флорочки. И убирать легче.
Она покосилась на Сигурда, словно хотела что-то спросить, но не спросила и отвела глаза, снова покосилась, и снова отвела.
Руна включила радиолу, приглушила звук, чтоб можно было спокойно разговаривать. Лео Буриан исполнял свой незабвенный «Ноктюрн».
«Опасности нет», — подумал Сигурд. Он с облегчением вздохнул и ободряюще улыбнулся Руне.
На столе был холодец с горчицей, бутерброды со шпротами, сыром, колбасой, печеночный паштет, украшенный лимоном и вареными яйцами, бутылка «Федерации», бутылка «Игристого», две бутылки «Ситра» и шоколадный торт. Все, кроме холодца, притащили Гахрамановы.
— Сержик, — Нюша толкнула мужа локтем, а сама с легкой улыбкой глянула на Сигурда.
Сергей Витальевич откупорил спиртное, стал разливать по фужерам и рюмкам. Он делал это умело, даже виртуозно — чувствовалась сноровка.
— Еще раз пардон, что как снег на голову… — Он с хитрецой покосился на Руну. — А что поделать, ежели по-другому тебя не изловишь? Может, Флорик, ты на самом деле никакой не диспетчер? А? Что скажете, Орест Крофович? Может, она тайный агент какой-нибудь? Ха-ха!..
Смех его подхватил старший мальчик, за ними заливисто расхохотался младший — он так сильно запрокидывал голову, что Сигурду стало казаться: она вот-вот отвалится.
— Ну, хватит, хватит, — пропела Нюша. — Уже все решено. Каждую вторую субботу Флорочка у нас. Каждое четвертое воскресенье — мы у нее.
— Справедливое решение! — обрадовался Сергей Витальевич. — Мы с Флориком свои, — стало быть, обязаны видеться систематически. Верно, Тоха?
— Тематически, — подтвердил младший сынишка, запихивая в стакан соломинку.
— А весной всенепременно на рыбалку, — сказала Нюша. — Может, и вы с нами, Орест?
— С нами, с нами! — поддержал Гахраманов. — Как вы, кстати, к рыбалке относитесь, Орест Крофович?
— Угу, — отозвался Сигурд. — Но вообще-то я больше по охоте.
— Мужчина! — Гахраманов с пониманием кивнул.
— Сержик, — напомнила Нюша с мягким укором.
— Предлагаю тост! — спохватившись, объявил Сергей Витальевич. Он высоко поднял рюмку. — Что год нам готовит? Прочь сомненья! Поднять бокалы пора! За наше здоровье, любовь и стремленья! Так с Новым вас годом! Ура!
Он протянул вперед рюмку, приглашая чокнуться.
— Три дня еще до праздника, — сказала Нюша и махнула рукой. — Ах, ну да ладно. Уж больно тост задушевен. Правда же, Орест Крофович? — Ее лицо разгладилось, и она сверкнула рядом золотых зубов.
Сигурд чокнулся с Сергеем Витальевичем и остальными, выпил и взялся за холодец. Другие тем же занялись. Гахраманов успевал и есть, и болтать, он говорил о перевыполнении планов, рыбалке, футболе, доске почета на Нюшиной работе, где ее фото вывесили к празднику, как лучшего контролера ОТК, об очереди на цветной телевизор, — словом, у него были способности говорить обо всем и в то же время ни о чем. Всякий раз он не забывал поинтересоваться мнением Сигурда (вернее, Ореста Крофовича), и, получив положительный ответ, с довольным видом продолжал дальше.
«Как когда-то с дядей Жорой», — подумалось Сигурду.
Дядя Жора был маминым братом — только не той мамы, что албы убили, а той, что в Багровске. У этого дяди было три дочери. Орест их немного стеснялся, но все равно с ними было весело.
— Что такое, в сущности, человеческая жизнь? — раздумчиво сказал Гахраманов. — Как выразился один знаменитый писатель, она просто ничтожна сравнительно с движением миров.
— Ну, хватит тебе, балаболка, — сказала Нюша. — Что ты все по-газетному? Мы хотим от тебя следующий тост.
— По одной за Новый год, по второй за весь народ! — тут же выпалил Гахраманов. — За себя и за друзей, и за всех других людей!
Радостно зазвенели рюмки и фужеры, все выпили.
Нюша раскраснелась и подобрела. Сигурд обратил внимание, что глаза у нее голубые и на удивление красивые. Ему даже захотелось попросить, чтобы она очки сняла, но он был еще недостаточно пьян для таких вольностей. Однако, должно быть, Нюша и сама почувствовала, что он думал о ней. Она переменилась в лице, подтянула повыше рукава сиреневой кофточки и, взявшись за края воротника, подергала их, гоняя туда-сюда воздух. Нюша дунула себе на челку, и та игриво затрепетала.
— Так вы учитель, — сказала она грудным голосом и, положив подбородок на руку, заглянула ему глубоко в глаза расширенными зрачками. — Знаете, когда я на вас смотрю, мне отчего-то петь хочется…
Гахраманов в это время как раз шептал что-то Флоре на ухо и, должно быть, не расслышал.
Сигурда потянуло к Нюше. Ее пышное тело, глаза, золотистые волосы — все внезапно показалось ему нестерпимо притягательным. Это было так неожиданно и неуместно, что он растерялся.
«Хоть они и куклы, но не все одинаковы, — подумал он. — Вот муж ее, тот — да… заводной попугай… а она… утонченней как-то, что ли…»
Он поднял рюмку водки и сказал первое, что пришло ему в голову:
— Товарищи. Дружная семья… она, как говорится, основа общества. Именно в семье закладываются главные духовные ценности человека и его социальное самосознание. Так что предлагаю выпить за семью.
На глазах Нюши блеснули слезы нежности, она первой потянулась чокнуться с Сигурдом.
Они снова выпили, и в эту минуту в дверь позвонили.
Руна испуганно вскочила, опрокинула недопитый фужер.
— Тихо, — прошептала она. — Нас нет.
— Как это нас нет? — поразился Сергей Витальевич. Он обвел всех пьяным взглядом. Мальчики хитро заулыбались и переглянулись. Нюша нахмурилась и с подозрением покосилась на Руну.
— Нет, не будем открывать… — пробормотала Руна. — Это… мой поклонник бывший.
— И что с того? — удивился Сергей Витальевич. — Зови своего поклонника! Пусть с нами водки выпьет.
— Тсс! — Руна приставила палец к губам. — Ты не понял, Сергей…
— Чего я не понял? — Гахраманов скрестил руки на груди и повел бесцветной бровью.
— Он ужасно ревнив, этот поклонник… никак не угомонится.
— Угомоним. Успокоим. — Гахраманов уперся руками в стол, поднялся. Вид у него сделался воинственный.
— Сиди ты, — проворчала Нюша. — Тут и без тебя разберутся.
В дверь снова позвонили, послышался голос: «Флора, я же знаю, что ты дома. Открой, пожалуйста».
— Ну уж нет, — возмутился Сергей Витальевич. — Раз он ревнив, твой поклонник, то надо это дело до конца довести. И сегодня же. Вот перед тобой Орест. Этот человек в самом деле тот, кто тебе нужен. Он и учитель первоклассный, и в политике шурупает, и за «Динамо» болеет… Он и за семью выпить может, и ко всему тому он великолепный охотник. Зачем Флоре какой-то там ревнивый придурок, если у нас такой замечательный Орест есть?
Он выбрался из-за стола и, не смотря на шиканья Нюши, решительно шагнул в коридор. Руна посеменила следом.
— Дети… торт через полчасика, а пока можете поиграть, — сказала Нюша, и мальчики юркнули из-за стола. Нюша положила Сигурду на руку свою мягкую ладонь, мечтательно спросила: — Может, потанцуемте?
В это время открылась дверь. Первым заговорил Гахраманов:
— По какому поводу, молодой человек?
— Вы сами кто такой? — отозвался тот же голос, что звал Флору. — Документы!
Из коридора потянуло ваксой, куревом и еще чем-то, кажется, шинельным сукном.
— С какой такой стати? — возмутился Сергей Витальевич. — Я брат хозяйки квартиры, и я ее гость. А вам чего надо?
— Так, — сказал тот, кто требовал документы. — Так-с, граждане… Не хотим по-хорошему, придется по-плохому.
Сигурд с Нюшей переглянулись, она все еще держала его за руку.
— Коля, — вмешалась Руна. — У нас сейчас семейный праздник. Извини, но…
— Семейный! — нервно закричал Коля. — А вот мы сейчас узнаем, какой он семейный и кого твоя семья укрывает. А ну заходи, ребята!
