Телохранитель дернулся было… судорожно схватился за «калаш», приспособленный у левого бедра… Но тут же получил свою порцию свинца: сначала под лопатку — через спинку переднего кресла, а затем в затылок.
В десять тридцать пять в аэропорту Латакии приземлился «Эрбас», носящий имя первого федерального канцлера Германии Конрада Аденауэра.
К самолету быстро — все здесь происходило очень быстро и очень точно — подали передвижной трап. У трапа, так, как это было двадцать минут назад возле российского самолета, выстроилась небольшая делегация: глава одноименной провинции, мэр города, работники посольства Германии в Ашуре…
Фрау канцлерин в сопровождении трех крепких мужчин из службы охраны медленно сошла по трапу. На лице у нее отражалась сложная гамма чувств и переживаний: удивление, оторопь, испуг… Но одновременно и любопытство. Казалось, она вот-вот воскликнет:
— Скажите мне, что это сон!..
И она, фрау канцлерин, бывшая активистка почившего в бозе ГДР, атеистка, по слухам, действительно произнесла нечто подобное. Но расслышали ее реплику лишь охранники:
— О Боже!.. Все будет хорошо с Божьей помощью.
На шоссе каждые две или три секунды звучали выстрелы. И каждый из них находил свою цель.
Из машин сыпанул вооруженный люд! Тем более что следовавший за «УАЗом» «Садко» стал сильно дымиться, из-под капота уже вырывались языки пламени…
Те, кто ехали в «УАЗе» и в первых двух грузовиках, экипированы в армейскую форму. Впрочем, здесь, в Ашуре, не всегда можно отличить боевика-джихадиста от лоялиста. Среди тех, кто находился в крытых кузовах двух замыкающих колонну грузовиков, лишь часть бойцов одета в форму с армейскими шевронами. У некоторых головы замотаны «арафатками». У многих боевиков — это телохранители Карима — поверх камуфляжа надеты бронежилеты.
Трое из пяти снайперов, работавших по колонне, подчиняясь отданной Кэпом команде, стали валить личную гвардию Карима!..
На шоссе у грузовиков в эти минуты творился кромешный ад; тяжелые бронебойные пули пятидесятого калибра неумолимо прореживали ряды моджахедов! Тем, кто были в «брониках», это обстоятельство, кстати, отнюдь не помогало выжить. Наоборот, при попадании в грудь или в спину такая пуля, прошибая жилет, производила ужасные увечья — многие падали замертво с развороченными грудными клетками. У иных голова лопалась, как переспелый арбуз; кому-то угодившей в плечо пулей почти оторвало руку…
Но все ж это были опытные, закаленные в боях бойцы. Те, кто уцелел в первые мгновения нападения на колонну, те, до кого пока еще не дошли руки у расположившихся по обе стороны шоссе стрелков, — но не на одной линии, а под углом в тридцать градусов, чтобы не задеть своих сослуживцев, находящихся по другую сторону дороги, — стали залегать у машин. А иные уже открыли ответную стрельбу: пока наобум, стреляя очередями из «калашей» в направлении расположенных за линией отчуждения «коробок».
В салоне бронированного внедорожника пахло порохом и кровью. Шаманова что есть сил вцепилась в Малика. Но до того что-то стало доходить: его лицо страшно перекосилось, а изо рта вырвался вой. С головы его свалилась фуражка. Утробно рыча, он стал изгибаться, разворачиваться всем корпусом вправо.
— Я его не удержу! — крикнула Светлана. — Помогай!
Технарь, привстав, рубанул пытающегося вырваться «авиатора» рукоятью «глока» — удар пришелся по голове, над правым ухом.
Малик тут же обмяк; из того места, где была сильно рассечена кожа, по щеке на грудь, на мундир с орденской планкой заструилась кровь.
Виктор открыл дверь со своей стороны. Снаружи долетели громкие выкрики; периодически слышались хлопки снайперок.
— Ты куда? — крикнула Светлана.
— Надо вытащить шофера!
— Сам сядешь за руль?
— А как иначе нам отсюда выбраться?
И правда, вопрос не из простых: снаружи уже звучали автоматные очереди — это пришедшие в себя «духи» открыли ответный огонь.
Крякер увидел через прицел, как распахнулась правая задняя дверь белого внедорожника. В проеме показался мужчина. Это был Виктор!
— Вижу Технаря! Он в белом внедорожнике!
— Страхуй его! — донесся из микронаушника голос старшего.
— Он выбрался из машины!..
В следующую секунду Крякер увидел в проеме двери, на заднем сиденье, женщину. — Там еще Док! Она в салоне белой машины!
— Страхуйте обоих! — отозвался Кэп. — Мы их пока не наблюдаем!
Умар одним из последних выбрался из двигающегося последним в колонне грузовика. Он сидел в кабине, когда началась стрельба. Сначала оглушительно шандарахнуло — попали в двигатель. Он уже хотел выскочить из кабины, когда следующим выстрелом завалили водителя. Пуля раскроила тому череп; самого Умара то ли зацепило по касательной, то ли контузило. Какое-то время он сидел в кабине в состоянии прострации. Весь окровавленный; чужая ли кровь, своя ли — не понимал. Звуки стрельбы и крики моджахедов привели его в чувство. Схватив автомат скользкой от крови рукой, он вывалился из кабины.
Первым, кого увидел, был журналист Жан — пригнувшись, с пистолетом в правой руке, тот смещался к носовой части белого внедорожника.
Оскалив зубы, Умар вскинул автомат. И уже в следующее мгновение упал замертво.
— Есть! — пробормотал Крякер. — Готов.
Неизвестно, успел бы этот «дух», что выбрался из кабины — весь окровавленный, — выстрелить в Технаря… Но теперь это уже неважно: выстрел Крякера оказался точным — «дух» выронил автомат и сам свалился у кабины грузовика.
Виктор в эту самую секунду, словно почувствовав спиной опасность, метнулся вперед. Обежал бронированный внедорождник… Похоже, он собирался сам сесть за руль.
— Вижу Технаря! — подал реплику Ветров. — Он с нашей стороны. Прикрываем!
По автоматчикам, стрелявшим из хвоста колонны, теперь долбили лишь двое: Силаев и Алиса. Остальные выцеливали тех, кто мог причинить вред их товарищу, находящемуся с левой стороны джипа.
Технарь рывком открыл тяжелую дверь… Переложил трофейный «глок» в левую руку. Правой за шиворот рванул на себя мертвого водителя и быстро выволок его из салона. Как только освободилось кресло, сам уселся в него. Приборная панель и лобовое стекло перепачканы кровью, хрящами, остатками вышибленных мозгов. Приятного мало. С другой стороны, если хочешь жить и, наоборот, если не хочешь, чтобы кто-то вышиб твои собственные мозги, то на такие мелочи не стоит обращать внимания.
— Док, держите! — Обернувшись, он передал Шамановой «глок». — Если начнет дергаться — пристрелите.
Движок работает на холостых… Снял с ручника. Резко выкрутил руль влево — дистанция до кормы грузовика не так уж и велика.
— Поле вдоль обочин может быть заминировано! — подала реплику Шаманова.
— Другого выхода нет! — ответно крикнул Виктор. — На шоссе нельзя оставаться, нас здесь укокошат!
Крякер увидел в прицел, как тяжелый джип тронулся с места, съехал с дороги, а затем, мучительно долго — так ему казалось, и не ему одному, — набирая ход, покатил в сторону тех строений, где укрылась группа Кэпа.
В аэропорту Латакии все шло своим чередом. Аэродром охраняют вежливые люди. Они хорошо экипированы, отлично вооружены, но в их облике, в их поведении не ощущается никакой угрозы. Они тактичны, молча делают свое дело, не разговаривают вслух при посторонних и лишь порой — да и то скупо — улыбаются.
Фрау канцлерин сделала всего несколько шагов от трапа по зеленой дорожке и оказалась рядом с ожидающим ее на минимально допустимом по протоколу расстоянии президентом России.
Телевизионщики были уже наготове. Это событие снимают десять камер… Среди получивших допуск три российские телекомпании, включая «Russia Today», три германские, две местные телекомпании, а также — в качестве приглашенных — съемочные группы BBC и популярного в арабском мире медийного холдинга «Аль-Джазира».
Президент России, улыбаясь, обменялся рукопожатием с федеральным канцлером. Он очень вовремя протянул руку; как раз в этот момент фрау канцлерин ощутила, что у нее земля уходит из-под ног.
На шоссе неподалеку от блокпоста № 3 продолжали греметь выстрелы. Массивная белая машина, набирая ход, теперь уже неслась в сторону «коробок»!
Но кое-кто из моджахедов тоже обратил внимание на съехавший с шоссе на поле внедорожник. Один из самых отчаянных джихадистов, поднявшись в рост у кабины второго от хвоста колонны грузовика, вскинул автомат. Должно быть, он понимает, что что-то идет не так. Но и в то же время, похоже, не знает, нужно ли ему стрелять по «своей» машине, по транспорту из их же колонны.
Крякер не стал долго разбираться в мотивах и мыслях этого «душка»: завалил его выстрелом в бок, затем отработал уже по лежачему, чтоб упокоить его с гарантией.
