Подполковник уже твердо знал, что сейчас отправится в райцентр, посему решил не терять понапрасну драгоценного времени и поразмыслить над способами поиска следов «клиента» по дороге. Его новый план основывался на весьма простой логической цепочке: коль чеченский функционер сорвался туда, едва спустившись с гор и даже не оставшись на ночь с женой, стало быть, там были важные, неотложные дела. А раз так, то появлялся неплохой шанс застать его в том месте снова.
Извольский распечатал большой и плоский целлофановый пакет с мужской одеждой, что предназначалась Сергею Болотову и хотел было тут же сбросить замызганную камуфляжку, однако подумав, достал из ранца мыло с бритвенным станком и направился к реке… На берегу он вспомнил о бинтовой повязке, снял ее с шеи, сызнова разбередив рану, помылся и на ощупь побрился. Вернувшись, одел светлую рубашек; выбрав один из трех галстуков, повязал узел, а затем уж облачился и в новенький костюмчик. Стильные туфли так же пришлись впору…
Скоро он опять незаметно для себя, размышлял вслух, вешая на плечо под пиджак «Каштан», засовывая за пояс родную «Гюрзу» и распихивая по карманам деньги и какие-то шприц-тюбики из того же «джентльменского» набора Болотова:
— в Верандах у «клиента» проживает семья. Стало быть, в райцентре он находился по делам, или…
Георгий неожиданно умолк и замер, всецело поглощенный извлечением из анналов памяти какой-то смутной подсказки, сулившей заметное продвижение к искомой цели. Но подсказка не давалась, ускользала…
Тогда, наморщив лоб, он вдруг высказал смелое предположение:
— Или общался с любовницей.
Однако данная гипотеза не привнесла ясности — эфемерную тетку предстояло искать с не меньшими трудностями, чем знакомых, родственников, друзей или коллег Умаджиева, обитающих в Урус-Мартане. Посему быстро закончив сборы, Георгий запрятал оставшиеся вещи с оружием под трухлявый дубовый пень, закидал тайник прошлогодней сухой травой и, вооружившись снятым с «Винтореза» ночным прицелом, двинулся в не близкий путь…
Глава девятая
Горная Чечня
Она лежала без движенья на низкой кровати поверх белоснежного покрывала. Глаза оставались наполовину прикрытыми; руки и ноги уже не были связаны — конец длинной веревки свисал с подоконника. Порванная темная кофточка и старенький застиранный лифчик валялись на полу рядом с кроватью, подол помятой джинсовой юбки был задран, а один чулок приспущен до колена…
Девушка не могла, да и не пыталась пошевелиться, а лишь вяло отдавалась во власть воспоминаниям и мыслям, то медленно уносившим ее в далекий родной Приозерск, то будто издеваясь и возвращая к недавним событиям, произошедшим в этой комнате, расположенной во втором этаже чужого огромного дома.
Арина с трудом, но все же припоминала учиненный Умаджиевым обыск. В присутствии стоявшей у двери и не впускавшей кричащих снаружи детей Амаль со злым, торжествующим превосходством наблюдающей за унижением связанной девушки. Как взбешенный муж срывал с нее одежду; как с необъяснимой, остервенелой тщательностью осматривал каждую складку нехитрого облачения; как левой — «нечистой» рукой ощупывал тело с головы до ног…
А потом устроил допрос, дважды наотмашь ударив ладонью по лицу…
В первую очередь его интересовало, с кем она работала и где найти этих людей. Пленница всячески тянула время и вообще старалась вести себя так, как учил Георгий Павлович. Она не понимала почему, но именно его советы, а не нудные уроки питерских преподавателей взяла на вооружение в этой катастрофической для себя ситуации…
— Я работаю одна, по индивидуальному заданию, — в который раз повторяла Северцева, решив ни за какие посулы чеченца не упоминать об Извольском.
— Врешь, собачье отродье! — наливались кровью глаза Арсена. — Вы боитесь появляться в наших горах поодиночке!
— Наши люди доставили меня до Урус-Мартана. Дальше я шла самостоятельно.
— Но кто-то должен быть поблизости на подстраховке!..
— О какой подстраховке может идти речь, если у меня нет аппаратуры связи, и я не могу подать сигнал тревоги? Или они способны видеть через толстые каменные стены?..
— В чем смысл твоего задания? — подумав, немного спокойнее спрашивал Умаджиев.
— Узнать координаты Главного штаба…
— Почему тебя послали сюда — в это село? Что вашему руководству известно обо мне и тех, кто здесь бывает?
— Позвольте мне умыться и выпить воды? — попросила девушка, ощущая, как из носа по щеке потекла кровь.
— Вытри ей лицо и напои, — нетерпеливо распорядился кавказец.
Жена поспешно выполнила приказание и стала выталкивать за дверь прорвавшихся в комнату двух мальчуганов…
— Итак, я слушаю, — продолжил он допрос.
— Вы должны дать мне гарантии… — попробовала торговаться она.
Грубо схватив «беженку» за волосы и приподняв над покрывалом ее голову, тот сквозь зубы процедил:
— Могу твердо гарантировать только одно: в ближайший час тебе не распорют утробу и не скормят внутренности собакам. Это сделают позже. Если будешь говорить…
— Хорошо, я скажу… Отпустите волосы…
Арсен ослабил мертвую хватку и темные локоны, просочившись меж пальцев, выскользнули из побелевшего кулака…
— Разведка службы безопасности отправляет своих агентов по тем предгорным селам, где отмечено появление боевиков. Лично о вас мне ничего не известно, значит не известно и моему командованию.
— Каким образом ты должна была завершить задание?
— Независимо от результатов, я обязана вернуться до двенадцатого июля.
— Куда вернуться и как?
— Так же самостоятельно. Либо на военную базу Ханкалы, либо к старшему представителю ФСБ Гудермеса, либо — в самом крайнем случае — добираться до Моздока.
Помощник начальника Главного штаба снова задумался, потом ненадолго исчез, а вернулся в комнату, неся в руке наполненный прозрачной жидкостью одноразовый шприц. Серые глаза Арины снова стали колючими, она попыталась сопротивляться, но, получив сильный удар в лицо, затихла и почти не чувствовала, как чеченец ловко вогнал в вену на локтевом сгибе тонкую иглу. Не чувствовала и не понимала, сколько раз потом повторялась эта процедура…
— Ариша, милая, ну к чему тебе эта служба? Это же мужское занятие, а тебя ждет прекрасная работа в центре Петербурга! Ты же собиралась заниматься наукой, хотела поступать в аспирантуру… А потом ведь стоит побеспокоиться и о прямом женском предназначении — ты должна выйти замуж, нарожать здоровых детей… — откуда-то издалека доносился надрывный и одновременно ласковый голос мамы. Где-то там же незримо присутствовал и молчаливый отец, своей невозмутимой гордой статью, добавлявший весомости словам жены.
Но родных и до боли знакомых лиц было никак не разглядеть из-за густого, мерзкого, липкого тумана, застилавшего взор Арины Северцевой. И уж совершенно невозможно было ответить, повиниться, позвать на помощь…
Обойдя горами и пролесками несколько сел и прилично посбивав о камни новую модельную обувку, абсолютно неприспособленную к подобным испытаниям, подполковник приближался к южной окраине Урус-Мартана. Прицел Кравчука очень помог в этом ночном многокилометровом марафоне — однажды офицер вовремя приметил идущий навстречу вооруженный отряд чеченцев и успел исчезнуть с их пути.
На протяжении пятичасового марш-броска Извольский ломал голову над неразрешимой проблемой: каким способом отыскать в райцентре следы недавно гостившего там «клиента»?.. При этом спецназовец сознательно старался держать шоссе, соединявшее Веранды с Урус-Мартаном, в поле зрения, дабы заметить черный «Джип», ежели его хозяину вздумается снова наведаться в большой поселок городского типа. При таком раскладе, появлялись бы два значительных бонуса: возможность парой выстрелов остановить машину прямо на дороге и попытаться захватить Умаджиева, а в случае неудачи отыскать в районном центре заметный автомобиль и ждать появления Арсена. Он даже вторично попытал счастья и вышел на связь через спутник с неизвестным фээсбэшником, наивно попросив сообщить, когда маячок двинется на север… Тот холодно ответил, что сигнал от радиомаяка больше не поступает… «Закончился заряд в его аккумуляторе? Или… — подумал тогда Георгий и вдруг остановился от пришедшей в голову страшной гипотезы: — Или эти твари, выбивая нужные сведения, замучили ее до предела человеческого терпения…»
Начинало светать. До окраины большого поселка оставалось не менее километра, а окончательное решение относительно дальнейших действий у Георгия еще не созрело. Решив немного перевести дух, он остановился, отряхнул от пыли брюки и, дабы вытереть со лба испарину, стал машинально шарить по боковым карманам пиджака в поисках платка, которого в этот костюм никто и никогда не клал. Вместо платка пальцы неожиданно нащупали упаковки со шприц-ампулами…
