— Ополоумел! Стой!
Ничего не слыша, Полярник отодвинул ее рукой и бросился к комнатам. В спальне никого не было. Он толкнул двери гостиной… В противоположном углу за овальным журнальным столиком, на котором стоял раскрытый ноутбук, сидел Светлов. Одет он был по-домашнему. Рядом с ноутбуком лежала раскрытая газета.
— Тебя что, никогда не учили: если женщина говорит «уходи», значит, надо уходить, а не вламываться к ней в дом, — хмуро сказал он, не отрываясь от экрана ноутбука и изредка нажимая на клавиши.
Полярник застыл на пороге.
— Ты… здесь? — Он посмотрел на Ларису. — А ты все знала?
Лариса кивнула.
— То есть, я хочу сказать, ты все знала уже тогда? Когда мы с тобой…
— Знала, Полярыч, она все знала, — ответил Светлов. — Мы с Лорой два года как вместе.
— Два года! Но как же тогда она… Как ты мог все это допускать…
Опешивший Полярник опустился на диван. Светлов захлопнул крышку ноутбука.
— Только не говори, что тебе было плохо. Видишь, я все сделал, чтобы ты со всех сторон был окружен заботой и вниманием. А насчет всего остального я тебе уже говорил и опять повторяю. Ревновать женщину к самому себе — это глупо.
Полярник тоже встал.
— Мне нужны мои вещи. В прошлый раз, когда я был у тебя в гостях, я оставил свой кейс.
Лариса изобразила на лице полное недоумение. Сказала, что ничего не видела. Не обратила внимания.
— Я поставил его там.
Лариса открыла шкаф, на который указал Полярник. Внизу, скрытый полой висящего на вешалке пальто, действительно стоял его старый кейс, с которым он выходил на волю. Женщина засмеялась.
— Ты чего? — удивленно спросил Светлов.
— Действительно, что-то есть. Я, идиотка, и вправду подумала, что он ко мне неравнодушен. Даже жалела его. А он просто пользовался моей квартирой, чтобы хранить свои вещи. А ну, что у тебя там?
Держа кейс на весу, Лариса открыла его. Внутри лежали зубная щетка в футляре и книга «Антология полярных исследований».
— Это все?
— А ты думала, что там лежит? Деньги? Килограмм героина?
Лариса почувствовала себя неловко. Даже побледнела. Подняла с пола выпавшую книгу, положила на место и вернула кейс хозяину.
— Извини, я не хотела. А сейчас уходи. Не держи на меня зла. Просто я люблю его. Понимаешь, его. Настоящего. Не тебя.
— Он тебя использует. Это не любовь. Любимых женщин не подкладывают под других мужчин. И он сам не настоящий. С головы до ног. Когда-нибудь ты поймешь это, но будет поздно.
— Это касается только меня.
Светлов зашевелился в своем углу.
— Прошу пардона, я вам не мешаю?
Никто не обратил на него внимания. Лариса подошла к Полярнику.
— Прощай, Полярник. Будь счастлив.
Полярник двинулся было в прихожую, но уйти Светлов ему не дал, нацелив на него пистолет, который все время лежал на столе, прикрытый газетой.
— Никто никуда не уходит, пока я не скажу. Мы еще всех точек над «i» не расставили. Заметь, не я искал тебя. Ты пришел сюда сам.
— Оставь его, Витя. Пусть идет, — вступилась Лариса.
— Куда идет? До первого мента? Я в розыске, дура!
— Он никому про тебя ничего не скажет. Я его знаю.
— Да что ты говоришь? Знаешь! Я вот тоже думал, что знаю его. Я познакомился с ним в тюремной камере, восхищался его ловкостью, цинизмом и полным отсутствием моральных установок. Именно такой человек и был мне нужен. Я подпустил его совсем близко к своим деньгам, убрал все препоны. Ему оставалось только протянуть руку и взять, но он не взял. Представляешь, не взял! И тогда я его унизил. Я оскорбил его любимую женщину. Я разлучил его с нею. У него все было готово. Был открыт счет, он насобачился подделывать мою подпись, но у него не хватило духу сделать последний решительный шаг. Фраер дешевый. Трус. Стоит ему отсюда выйти, как он, поджав хвост, побежит в ментовку.
— Бесишься, что так и не смог меня использовать, как всех других, кто тебя окружал? Как использовал Настю. Лариса про нее знает? Про то женское счастье вместе с тобой, которое ты ей обещал?
— Замолчи, убью!
— Настя? Кто она? — спросила Лариса.
— Бухгалтер «КомпТрейда». Тоже любила его до потери головы. А Витя взял и отправил ее под пули.
Грохнул выстрел. В квартире с панельными стенами он прозвучал особенно громко, но Полярнику было не до звука. Его мозг, всю его сущность заполонила боль, словно черный демон, вырвавшийся из преисподней, сунул в его тело толстую раскаленную кочергу и стал ее вертеть. Боль жалеет только слабых, они теряют сознание. Полярник продолжал видеть и слышать. Другое дело, что он никак не мог реагировать на происходящее, потому что все его силы, энергия каждой клеточки его организма уходили на то, чтобы справиться с этой ужасной болью.
Кто-то громко кричал. С кем-то спорил. Два раза выстрелили. Склоненное лицо женщины, которую он любил и которая сказала ему «уходи»… Белые полотенца, которые эта женщина прикладывала к его телу и которые сразу меняли цвет, становясь темно-красными… Топот подошв по полу. Синяя одежда врачей. Все это происходило не с ним, а с кем-то другим. С каким-то взрослым дядькой, который называл себя Полярником. Он же снова стал маленьким мальчиком Сережкой-Ёжкой со смешной фамилией Месяц.
Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…
* * *
Их было трое. Женщина и двое мужчин не спеша, шурша опавшими желтыми листьями, шли по широкой аллейке парка рядом с городской клинической больницей. Женщина в легком темном плаще держалась чуть в стороне, как бы не желая мешать серьезному разговору своих спутников: мужчины со шрамом на щеке и мужчины с туго обмотанным и зафиксированным повязками правым плечом. Последний был одет по-больничному.
— Лариса вчера приходила, ну эта, Бунина, — рассказывал мужчина со шрамом. Просила передать, мол, она благодарна тебе за то, что ты дал показания в ее пользу. Сама хотела прийти, но не знает, захочешь ли ты ее видеть.
— Лариса? Я думал, она под арестом.
— Она под подпиской о невыезде. То, что она убила Светлова, защищая тебя, полностью доказано. Он ведь в тебя еще стрелял, чтобы добить. Вторая пуля в паркете застряла рядом с местом, где твоя голова была. Выстрелить в третий раз он не смог, не успел. Лариса не дала. Шмальнула из травматики почти в упор, в голову, так что он сразу коньки отбросил. Насчет того, что она была в курсе планов Светлова, так это не доказали. Особенно после твоих свидетельств. Осталось только то, что у нее на квартире месяц жил находящийся в розыске преступник. С другой стороны, она же и передала его правосудию, правда, уже в виде трупа. В общем, как-то выкрутится, уверен. Она ведь и сама юрист. И вообще личность хитрая. Так что ей передать, когда позвонит? Пусть приходит?
Мужчина в больничной одежде не ответил. Между произошедшими минувшим летом событиями и этим прекрасным осенним днем прошла целая вечность. Он сам не знал, хочет ли он видеть Ларису. Она принадлежала прошлому, а он хотел думать о будущем. В котором не будет ни Ларис, ни, возможно, Владимиров Федоровичей.
— Я тут думаю дело свое открыть, когда выпишут, — сказал он. — Контору риэлторскую. Пойдешь по мне?
— Кем? Агентом? Так из меня продавец никакой.
— Зато из меня «какой». Поэтому агентом буду я. А ты будешь администратором. Или директором, если тебе так больше нравится.
Женщина в плаще, хоть и шла в сторонке, слышала, о чем говорят ее спутники.
— Это ты, Серый, неплохо придумал, — вмешалась она в разговор. — Будешь свои шахер-махеры обделывать, а Сашка вместо тебя сядет.
— На этот раз все будет в рамках закона, друзья. Я же завязал.
— Если все будет в рамках закона, прогоришь. Сейчас застой на рынке недвижимости и эти твои риэлтерские шарашки горят только так, — резонно заметил Саша, мужчина со шрамом.
— Моя не сгорит. Мы с тобой расшевелим это болото. Поверь, я знаю, как это сделать.
— Верю, знаешь, но администратора ты себе другого найдешь. Без меня.
— Вернешься в журналистику? Ты же не собирался.
— Даже и не думал. Я уже две недели кондитером работаю. Только говорить тебе не хотел. Сестренка твоя меня к себе в кафе взяла. — Саша кивнул на спутницу.
— Очень рад за ваше кафе. У меня к тебе только просьба, раз уж разговор об этом зашел. Не приноси мне больше этих сладостей. Они у тебя супер, но я больше не могу. Я мяса хочу.
— И совершенно напрасно. Мясо делает человека злым, а сладкоежки, напротив, никогда злыми не бывают. И то, что ты решил завязать, есть прямая заслуга моих рулетов и кексов. И еще, заметь…
— До свидания! — перебил Сергей. — Мне надо на процедуры. А тебе — к своему тесту. Как бы оно не убежало.
Попрощались. Но вместо процедур человек в больничной одежде еще долго стоял на аллейке и смотрел вслед своей сестре и мужчине, которого она держала за руку и который был совсем не похож на себя в прошлом.
