– Иди сюда, Дмитрий. Я наручники забыл взять.
– Не беспокойся, Петро. Они тебе не понадобятся, – приблизившись и присмотревшись к коротышке, сказал я. -??!
– Да он же «двухсотый». Неужто не видишь?!
– То есть как! – опешил Логачев, рывком перевернул сатаниста мордой вверх и проверил у него пульс на шее.
– Действительно… сдох, – растерянно пробормотал седой богатырь. – Но почему?! ПОЧЕМУ?! На нем же нет ни единой царапины и… Кости целы!
– Вероятно, от страха, – усмехнулся я. – Слуги дьявола, как правило, невероятно трусливы. Вспомни осенние события в Сосновске… (см. «Инквизитор») или, допустим, колдуна Маркаряна[134]…Короче, твоей вины здесь нет. Не унывай. А займись-ка девушкой! Она, по-моему, здорово замерзла, да и нервы… сам понимаешь!
Тяжело вздохнув, Логачев поднялся на ноги и вместе со мной подошел к несостоявшейся жертве. Юная блондинка была без сознания.
– Оно и к лучшему, – проворчал Васильич. – «Проконтролируй» уродов. А я позабочусь о бедном ребенке…
Черный внедорожник с Белоярскими номерами на бешеной скорости несся по предрассветному городу. За рулем сидел Ерохин. На заднем сиденье расположился Логачев со спящей девушкой, закутанной в его пальто. А я устроился на переднем, рядом с Виталием Федоровичем, и устало смотрел в окно.
Луна уже перестала свирепствовать и теперь постепенно таяла, как мороженое в душной комнате. Встречных машин попадалось мало. А гаишники даже не высовывались из своих будок. Впрочем, как я помнил, они вообще не решались цепляться к Ерохину[135]. Почему? Ума не приложу!.. Чувствовал я себя неважно. Вялость, подавленная мною в начале недавних «приключений», сейчас взяла полный реванш, вдобавок притащив с собой тошноту и головокружение. На кладбище, правда, я еще держался. Добросовестно произвел контрольные выстрелы в головы всем тринадцати сатанистам, стер наши отпечатки пальцев с винтовки и с автомата, бросил их на помост и подошел к Васильичу, склонившемуся над бесчувственной девочкой:
– Помощь нужна?
– Нет, спасибо. – Седой богатырь сделал ей какой-то укол в шею, влил в рот несколько капель из маленького флакончика, скинул с широких плеч пальто, бережно укутал дочь священника и легко поднял ее на руки. – Идем, Дмитрий. Ты – первым. Подстрахуешь на всякий случай!
Вернувшись обратно на Центральную аллею, мы быстрым шагом направились на восток.
– Что за лекарства ты использовал? – на ходу спросил я.
– Успокаивающее и согревающее. Новейшие разработки конторских эскулапов. Принцип действия объяснять долго.
– А эффект?
– Проснется часа через четыре. В более-менее нормальном состоянии. По сторонам смотри! – судя по закаменевшему тону, Логачев начал терять терпение.
Я прикусил язык и принялся старательно выискивать глазами потенциальную угрозу. Однако обошлось. За всю дорогу мы больше никого не встретили. А когда достигли конечной цели нашего маршрута – сразу увидели Ерохина. С «валом» в руках он стоял за капотом джипа «Чероки» и жестким взглядом фиксировал выход с Худяковского…
Выехав на окраину Белоярска, внедорожник заметно снизил скорость и вскоре притормозил у покрытых ржавчиной ворот в бетонном заборе.
– Открывай, это мы, – бросил Ерохин в прибор связи.
Ворота с лязгом раздвинулись. Машина вкатила вовнутрь и остановилась у длинного, неказистого строения, очень похожего на заброшенное овощехранилище. Захламленная всякой дрянью территория донельзя усиливала сходство.
– Ну и ну! – присвистнул Логачев.
– Камуфляж! – с улыбкой пояснил Виталий Федорович. – Для отвода любопытных глаз. Сама же база находится под землей. – Он выпрыгнул наружу, подбежал к «камуфляжу» и приглашающе махнул рукой.
Покинув вслед за ним джип, мы вошли в здание. Ерохин включил свет. Под потолком загорелась единственная лампочка без абажура. Желтое пятно света вычленило из темноты кусок поломанного конвейера, заплесневелые бочки, рассыпанную по полу мерзлую картошку… В воздухе висел густой аромат испорченной кислой капусты. «Маскировка на высшем уровне», – сонно подумал я. Между тем Виталий Федорович нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Фрагмент дальней от входа стены бесшумно отодвинулся, открыв ярко освещенное помещение без окон: с кабиной лифта и с пожарной лестницей за стеклянной дверью.
– Прошу за мной! – вновь улыбнулся Ерохин. – Комната отдыха для вас обоих и санчасть для юной дамы на минус четвертом этаже…
* * *
Дохлый сатанист распластался в снегу, обильно оплывая кровью. Пули «АКМБ» изрешетили ему грудную клетку, пробили сердце и легкие. Противная хлыщевая физиономия застыла в предсмертной гримасе. Из уголков рта стекали алые, пузырчатые струйки. Стопроцентный «двухсотый»!…Однако контроль есть контроль. Не стоит нарушать неписаные правила. В жизни-то всякое бывает. Помните фильм «Иллюзия убийства»?!.
Аккуратно прицелившись в восковой лоб с вытатуированными на нем тремя шестерками, я плавно нажал спуск, но… не услышал привычного «П-ф-ф». «ПСС» дал осечку?! Не может быть!!!
Я проверил пистолет. Все в порядке, магазин полон, патрон в патроннике… Так в чем же дело?! Или померещилось?!
Я повторно нажал спуск и… опять то же самое! По спине поползли мурашки озноба. А мертвец вдруг гадко ухмыльнулся и, как ванька-встанька, вскочил на ноги.
– Попался, проклятый христианин, – страшным, рычащим голосом произнес он. – Бежать-то тебе некуда. Осмотрись по сторонам!
Я медленно обернулся. Оставшиеся двенадцать трупов обступили меня плотным кольцом.
– Попался!.. Попался!.. Попался! – протягивая скрюченные руки, злобно шипели они. – Не выкрутишься! Теперь ты на-аш-ш-ш-ш-ш!!!
– Точно, наш! Наш! Наш! – вразнобой закаркала налетевшая стая воронья.
– Наш, вау-у-у-у! – подтвердила издалека бродячая собака.
Озноб резко усилился, и я отчетливо услышал, как стучат мои зубы.
– Впрочем, есть один выход, – шагнул вперед главарь-коротышка. – Отрекись от Распятого, прими нашу печать и будешь жить!
– Ну уж нет! – вышел из оцепенения я. – Проваливай, нечисть!
– Ах так?!! – окрысился «мастер». – Ну что ж, пеняй на себя!
Он пошарил пятерней в воздухе, достал из пустоты клубок змей и, дико захохотав, швырнул в меня. Скользкие гадины мгновенно оплели тело, заползли под одежду и принялись беспощадно жалить куда придется. Чудовищная, запредельная боль охватила все мое естество. Каждый нерв завибрировал в невыносимой муке. Внутренности стали скручиваться в узлы, рваться на части. Кожа загорелась огнем. Голова разбухла до невероятных размеров. Глаза вылезли из орбит.
– Го-о-оспо-ди И-и-су-се! По-мо-ги-и-и!!! – из последних сил выдавил я.
Яростно завизжав, окружающая нежить исчезла. Змеи отцепились, рассыпались в прах. Глаза вернулись обратно в орбиты и… раскрылись. Я лежал на обитом кожей диване в комнате отдыха нашей секретной базы в Белоярске – весь разбитый, с больной головой. В углу мягко светил ночник. Часы показывали восемь утра. Проспал-то, оказывается, совсем немного! Но, как водится, успел «насладиться» кошмаром[136]…
Соседний диван пустовал. Логачева в помещении не было. Я с кряхтением сел, достал из кармана заветную баночку с лимонником, тщательно разжевал порцию сушеных ягод и выждал, сколько положено. Но прилива сил не произошло. Привыкание?! Да, скорее всего. А может, «приливать» стало неоткуда? Исчерпал отпущенный мне лимит? Что ж, ничего не попишешь!!!
Усилием воли я заставил себя подняться на ноги, включил верхний свет и прошел в ванную. Белый кафель на стенах. Большое зеркало с полочкой под ним и с застекленным, подвесным шкафчиком рядом. Две новые зубные щетки, мятная паста, наборы бритвенных принадлежностей, два чистых полотенца, вешалка для одежды…
Раздевшись догола, я почистил зубы. С отвращением глядя в зеркало, побрил бледную, помятую физиономию с синевой под глазами. И несколько минут простоял под горячим душем. Затем вытерся насухо, спрыснулся одеколоном «Natural», оделся и вернулся обратно в комнату. Там меня дожидался Васильич – мрачный, как грозовая туча.
– Ларчик-то просто открывался! – вместо ответа на приветствие процедил он.
– Ты о чем?
– О Голубеве! О его странном, как казалось, поведении перед смертью! -??!
– Идем, увидишь собственными глазами.
Васильич провел меня в соседнее помещение: просторное, светлое, с дымящимся кофейником на низеньком столике, сервированном на две персоны. С видеодвойкой на тумбочке у стены и с несколькими креслами.
Жестом указав на одно из них, седой богатырь устроился рядом, пододвинул к нам столик и нажал кнопку «лентяйки».[137] На экране появилось изображение кабинета начальника ведомственного морга. Голубев сгорбился возле двери, прильнув ухом к замочной скважине. Он не шевелился и не издавал ни звука. Словно каменный!
