Саня подобрался к картонной коробке. Мины, бомбы, взрывные устройства самого причудливого дизайна были главной головной болью миротворцев, Саня имел неплохую саперную подготовку. Отдышавшись, собрав силы, он приступил к любимой забаве саперов – игре со смертью. В подвале наступила мертвая тишина…
– Багор, Лось, стоять по двум дальним углам дома, стрелять на поражение по всему, что шевелится… Шурик, стой здесь, прикрой меня, я в подвал. Тимур, возьми коробку с пластитом, она в тамбуре, в углу справа. Нашел? Пошли за мной.
Костя, лежавший в тени под стеной дома, хорошо слышал короткие команды Балашова. Приблизиться к телам двух бандитов, лежавшим у входа в подвал, он не успел, Балашов и Шурик оказались там раньше.
Послышались частые легкие шаги, это Балашов сбежал по ступенькам в подвал, за ним тяжело протопал Тимур.
Что происходило в подвале, Костя не разобрал, видимо, Тимур установил там заряд пластита и ушел оттуда, а Балашов остался внизу и вроде что-то говорил. Минут через десять он вышел, Костя услыхал, как со скрипом дважды провернулся ключ в замке: дверь в подвал заперли.
– Багор, Лось, слышите меня? Что там у вас? – Балашов говорил негромко, не отходя от подвальной двери.
– Слышу хорошо, все спокойно, – по очереди донеслись напряженные голоса бандитов.
– Понял. Багор, ты держишь оба дальних угла, за себя и за Лося. Тимур, ты стой на месте Шурика. Лось, ты будь вместе с Тимуром, – продолжал Балашов. – Всем задача та же: не подпустить к дому того психа, который удрал. Может, он сейчас продирается через лес к дороге внизу, а может, где-то рядом. Он опасен, не подставляйтесь, огонь на любой шорох, любое движение, патронов не жалеть. Перекликайтесь. Фонарями без крайней нужды не светить, только себя ослепите. Все. Шурик, пошли в дом.
Костя услышал, как рядом с подвалом открылась еще одна дверь, раньше он ее в темноте не разглядел, двое вошли и стали подниматься по ступенькам, хлопнула еще одна дверь наверху, затем все стихло. Костя чувствовал – они там, что-то делают, двигаются сами, передвигают предметы, изредка слышались неясные голоса, но разобрать ничего не удавалось.
Балашов готовился покинуть дом, это было ясно, не станет же он сидеть на коробке с пластитом, разделяя риск с заложниками, он по крайней мере отойдет на безопасное расстояние. Сейчас главное – проникнуть в подвал, обезвредить заряд. У двери двое настороженных, хорошо вооруженных бандитов, дверь заперта, ключ, судя по всему, у Балашова. Без шума в подвал не проникнуть, а если он себя обнаружит, шансов выполнить задачу никаких, скорее всего, его достанут в первые же минуты. Нет, надо ждать.
Тишина длилась не более десяти минут, оставшийся в одиночестве Багор, то и дело подававший голос, вдруг дал длинную очередь по кустам, затем в той стороне заплясал луч сильного фонаря.
Костя надеялся, что Лось и Тимур кинутся на подмогу, но бандиты были вымуштрованы и не двинулись с места, а Багор через минуту объявил:
– Отбой, цели не вижу.
Еще минут через десять с надцокольного этажа спустились Балашов и Шурик. Костя их не видел, слышал только шаги по ступенькам и скрип открываемой двери.
– Багор, Лось, Тимур, доложите. – Балашов говорил тем же негромким, спокойным голосом. Ему нестройно ответили, что все спокойно.
– Мы вдвоем отойдем метров на сто выше по склону и вправо, свяжемся по рации с местными властями, – объявил Балашов. – Отсюда плохая слышимость. Всем оставаться на местах, выполнять предыдущий приказ.
Теперь Костя увидел их: черные силуэты Балашова и Шурика, неторопливо бредущих вверх по склону, четко вырисовывались на фоне заснеженных скал. У каждого на плечах был небольшой рюкзак. Минут через пять они растаяли в темноте, войдя в тень нависающей над фермой скалы, затем донесся чуть слышный разговор, очевидно, велись переговоры по рации.
– Тимур, сечешь, что происходит? – Костя невольно вздрогнул – голос прозвучал совсем рядом, видимо, это высказался Лось.
– Да просто они не хотят, чтобы мы слышали их разговор с местным начальством. А разговор о лучшей слышимости туфта.
– Мне что-то не по себе, Тимур. Почему они не хотят, чтобы мы слышали? Я пройду к ним поближе, послушаю. Не люблю, когда меня за быдло держат.
– Давай, мне тоже эти непонятки на нервы действуют. Багор, ты как? – последние слова Тимур выкрикнул во весь голос.
– Нормально, все тихо.
– Давай, Лось, послушай, и быстро назад.
Костя увидел, как Лось, пригибаясь, торопливо двинулся следом за Балашовым и Шуриком. Затем его силуэт исчез, – наверное, Лось двинулся ползком.
Пора. Костя достал оставшийся нож, поднялся и бесплотной тенью заскользил вдоль стены к темной фигуре, застывшей в двух шагах от угла. Тимур, стоя спиной к нему, напряженно глядел в сторону темной громады скалы, в тени которой скрылись Балашов, Шурик, а теперь и Лось.
Четвертый. Придержав оседающее тело, Костя сдернул с него автомат, чтобы тот не стукнул о камни, извлек из-за пояса пистолет и вытащил нож, сделавший свое дело. Теперь хозяином положения был он.
Несколько бесшумных шагов вдоль стены дома – и на фоне неба обозначились голова и плечи Багра. Костя пустил в дело автомат, выстрелы прозвучали негромко, как кашель курильщика. Пятый. Лось, конечно, выстрелы услыхал, Балашов с Шуриком скорее всего тоже, но Костя был уверен, что они не кинутся сломя голову к дому, поберегут свою шкуру.
Через пару секунд он был уже у двери подвала, припал к порогу.
– Саня, ты здесь? Слышишь меня? – Костя говорил, почти прижимая губы к щели между дверью и порогом. Изнутри послышался еле различимый шорох, потом Санин голос прозвучал у самой двери, тихо, но вполне различимо.
– Мы все здесь, я и трое заложников. Костя, что происходит?
– Возле дома сейчас никого нет. Бандиты отошли метров на сто. Саня, у вас в подвале заряд пластита!
– Знаю. Я его обезвредил.
– Молодец! Саня, попробую связаться с нижней группой и вызвать вертолет. Сам буду преследовать Балашова, похоже, он хочет…
Костины слова прервала автоматная очередь, пули вонзались в дерево у него над головой.
– Саня, держитесь, я пошел!
Костя откатился от двери, всмотрелся в темноту, стрелявший затаился, выжидая его реакции. Костя чувствовал, что он недалеко, у скалы, с которой они с Саней спустились, но решил проверить. Осторожно подполз к трупам амбалов, тащивших его к дому. Лег на спину, подсунул под ногу одного из покойников автомат, приподнял – ногу сейчас же сбило очередью. Вспышки Костя засек там, где и ожидал, метрах в сорока от себя. Медленно пополз в сторону, не приближаясь к стрелявшему, с таким расчетом, чтобы позиция стрелка оказалась на фоне дальних заснеженных скал, так его легче будет увидеть.
Его маневр удался лишь наполовину, он сам постепенно удалялся от дома, а стрелявший Лось, наоборот, начал ползти к дому, решив, видимо, что замолкнувший противник убит или по крайней мере серьезно ранен. Костя улавливал его передвижение своим «шестым чувством», но стрелять не мог – цели не было видно.
Они уже почти поменялись местами. Косте показалось, что он различил какое-то шевеление вблизи трупов двух амбалов, и поднял автомат…
Ослепительная вспышка вдруг разорвала темноту там, где стояла ферма, грохот взрыва рванул барабанные перепонки, Костю отшвырнуло на несколько метров, над головой пронеслись кирпичи, черепица, стеновые бревна и куски стропил… Первые несколько секунд Костя был ослеплен, но потом увидел – от здания фермы осталась груда дымящихся развалин.
«Эх, Саня, Саня, это тебе показалось, что ты заряд обезвредил», – мелькнуло в сознании, и вдруг продолжавшийся все это время тихий звон в ушах и неяркие мерцания в глазах со звонким щелчком прекратились, Костя словно вынырнул из воды на поверхность, так было уже в день побоища в особняке Штурмана, после этого щелчка Костя ситуацию не анализировал, он шел убивать. Так и сейчас. Он перестал думать о Сане, заложниках, о себе, вообще о чем-либо, кроме одного: он должен убить тех двоих, что ушли к скале. Костя чувствовал, они недалеко, один метрах в семидесяти, второй почти вдвое дальше, примерно на одной линии. Инстинктивно пригибаясь, Костя волчьей трусцой двинулся к ближнему из двоих.
Он был рядом через минуту. Его вмешательство здесь не требовалось, Шурик лежал в луже крови, опознать его было невозможно, вместо лица кровавое месиво, обе руки оторваны, живот распорот, внутренности вывалены наружу. Костино сознание фиксировало эту тошнотворную картину вполне равнодушно, как компьютерный мозг убийцы-автомата. Мозг поставил диагноз: пульт с кнопкой подрыва был у Шурика; получив от Балашова команду на подрыв, он нажал кнопку; в пульте был не только передатчик, инициировавший заряд пластита в доме, но и свой собственный заряд внутри; подрывник подорвал и дом, и самого себя.
Шестой. Нет, седьмой. Лось наверняка погиб под обломками дома, или по крайней мере обезврежен. Остался один, восьмой. Костя чувствовал – восьмой быстро уходит, убегает.
