Но, с другой стороны – зачем громоздить настолько уж сложную ловушку? Почему бы, если хочешь заманить в уединенное место и пристукнуть к херам, не написать просто: если вы подъедете в такое-то время к такому-то месту, то узнаете ответ на все загадки от маленького, хроменького, в черной шляпе? И, пока будешь торчать на проселочной дороге, высматривая хроменького, в черной шляпе... К чему лишние сложности?
Особо изощренное коварство? Да зачем? И к чему добавлять еще вторую часть, насчет субъекта, у которого в обмен на поразительную для Мазура сумму следует купить катушку с пленкой?
Пикантнейшая ситуация. С одной стороны, информация этого самого неизвестного о магазине «Радость» оказалась как нельзя более кстати... но где гарантии, что пославший сообщение на пейджер и автор сего эпистоляра – одно и то же лицо? Некая изощреннейшая компрометация? И там, на даче, то ли очередной труп с ножом в спине, то ли пудика два героина и группа захвата за кустами вкупе с репортерами криминальной хроники?
Ну, что-что, а уж засаду в кустиках он ни за что не прохлопает, с э т о й стороны опасаться нечего. Что же, решаться? В том-то и оно, что следует решиться...
– Войдите, – повернул он голову на энергичный стук.
– У вас никого? – спросил Гвоздь, не переступая порог.
– Ксюшка в спальне, – сообщил Мазур вполголоса, отводя глаза.
– А, там ей самое место... Ничего, подождет. Поехали. С очагом культуры все решилось, а об остальном в машине поговорим... За шофера ко мне сядете?
– Какой разговор? – пожал плечами Мазур, накидывая пиджак.
Две «Волги» уже дожидались у распахнутых ворот – одна битком набита охраной, другая пуста. Мазур проворно сел за руль и вывел машину за ворота.
– Накапал ты мне дури в мозги, Степаныч, – сказал Гвоздь, старательно маскируя иронией легкое беспокойство. – Каждый раз теперь думаю – а не притаился ли снайпер за деревцем...
– Никакого снайпера, по-моему, не будет, – сказал Мазур. – Если что-то и п р о и з о й д е т, оно будет обставлено совсем иначе.
– Уверены?
– Уверен.
– Твоими б устами... – протянул Гвоздь. – Ладно. Не буду из тебя жилы тянуть, работай на свой манер... А хочешь, теперь я тебя, загадочного такого, немножко удивлю?
Мазур молча кивнул, не отрывая глаз от извилистой дороги.
– За твоим объектом и так уже идет наблюдение, – сказал Гвоздь. – Еще Котовским поставленное за пару дней до его безвременной кончины, еще до того, как ты к нам в гости приехал... Как раз такое, что ты заказывал: плотное, круглосуточное... Только я стал ставить задачу, как меня огорошили: Папа, говорят, на этом деле уже сидят, в три смены пашут... Котовский задачу ставил, Гига задачу подтвердил...
– А интересно, правда? – сказал Мазур.
– Степаныч, но это ж чепуха какая-то... Что за непонятки? Я бы еще понял, возьми вы все под колпак кого-то серьезного...
– Фомич, – сказал Мазур почти что умоляюще. – Ну я тебя прошу, дай поработать спокойно денек-другой... Да, вот кстати! Мне срочно нужно двадцать тысяч долларов, и желательно бы к завтрашнему утру...
– А что так мало? – пожал плечами Гвоздь. – Я и больше дам, на достойное дело...
– Больше пока не требуется, – сказал Мазур. – Разве что... Сколько может стоить хорошая видеокамера?
– А хрен ее знает. Свистну завтра ребятам, съездят и купят.
* * *
...Оказалось, что научная библиотека выглядит ночью даже несколько таинственно – впрочем, как любое место, куда люди приходят исключительно белым днем. Какой-то пожилой субъект при галстуке и с бородкой вел его по коридорам, лестницам и книгохранилищам, опасливо косясь, но не решаясь задать ни единого вопроса. Выслушав четко сформулированную Мазуром задачу, вперил взгляд в потолок, несколько раз кивнул сам себе – и повел направо, зажег свет в большом читальном зале, обогнул пустой стол библиотекарши, распахнул дверь в заднюю комнату и зажег свет там. Плавно повел рукой:
– Вот, собственно, все, чем располагаем... Фонды давненько не пополняли, денег не выделяют... Вас устроит?
– Вполне, – нетерпеливо сказал Мазур.
– Чем-то помочь?
– Нет, спасибо, – сказал Мазур. – Я, знаете ли, сам умею читать, хоть и мобильник у меня на поясе... Вы идите, я вас позову, если что...
Бородатенький раскланялся и чуть ли не на цыпочках удалился в сторону лестницы. Интересно, сколько ему заплатили? Видимо, все ж таки заплатили – не стал бы Гвоздь ради таких пустяков автоматом интеллигента стращать, заплатить проще...
Мазур вернулся в книгохранилище. Что-то скрипнуло совсем близко, через пару полок от него, он в первый миг инстинктивно развернулся туда, сунув руку под пиджак, но вовремя опомнился, тихонько смеясь над собой – ну конечно, старые половицы или голодные мыши, что же еще...
Прошелся вдоль полок, читая фамилии и названия на старых, потрескавшихся переплетах, прикидывая, с чего бы начать. Книги и в самом деле старые, попадаются во множестве даже дореволюционные, но так даже лучше: в них вовсе уж великолепные иллюстрации, а нам, хоть читать мы и умеем, необходимы в первую очередь картинки...
Сняв несколько томов, он огляделся – и отнес их в читальный зал, положил стопочкой на широкий мраморный подоконник: дом был старой, еще царских времен, постройки, и некоторая роскошь кое-где сохранилась. Повозившись со старым расхлябанным шпингалетом, распахнул окно. Сел на подоконник и, пуская дым в ночную прохладу, принялся просматривать оглавление первой, наугад выбранной книги.
Потом сходил за новой порцией. Попозже – за третьей. На подоконнике уже не повернуться было от книг, а в горле першило от сигарет, понемногу подступали разочарование и безнадежность, он начинал думать, что потянул пустышку...
И тут он н а т к н у л с я!
Страхолюд был, конечно, не тот же самый – этот, в книге, взят в другом ракурсе, но между ними столько общего, что ошибки быть не может. Одна и та же рука. И лошадка, лошадка! Одна и та же рука, одно и то же имя...
Поначалу он не хотел верить. Мало ли что на свете случается. Но в том-то и соль, что сделанное только что открытие прекрасно укладывалось в версию, да что там, входит в нее, как патрон в рожок...
Ах, как прилежно и умело строились факты в стройные шеренги! Что прусские гвардейцы, выдрессированные годами муштры. Факты превращались из беспорядочной толпы в шеренги, линии, боевые порядки, стройность рядов была такой, что Николай Первый уронил бы слезу от умиления, а прусские фельдмаршалы рыдали бы в голос, завороженные красотой фрунта...
Он был триумфатором – и в то же время громада мрачной и смертоубийственной тайны нагоняла нечеловеческую тоску. Кто бы мог подумать, что в тихой глубине сибирских руд возможны столь шекспировские страсти и т а к и е ставки... И ведь нужно ухитриться не просто выиграть – самому выжить!
Если улягутся в мозаику еще несколько камушков, можно будет совершенно точно сказать, кого будут убивать, почему... но непонятно, когда. И все же, все же...
Он спустился на первый этаж, где со стульчика торопливо вскочил бородатый с подобострастным вопросом во взоре, сказал вежливо:
– Вы знаете, я там смотрел книги и запутался, как их теперь по местам расставить. Вы уж не сочтите за труд...
Кивнул, прощаясь, и, не оглядываясь, вышел на крыльцо.
Глава третья
Могучий поток эротики омывал шантарские берега
Еще только свернув на эту улицу, Мазур увидел нечто знакомое. Пока проехал квартал, догадка окрепла. Когда, оставив машину в тихом дворике, направился пешком, поглядывая на номера, уже не осталось сомнений: загадочная квартира, где Лариса назначила ему рандеву, располагалась в том же самом доме, что и ее личная картинная галерея – ну что же, логично в каком-то смысле...
В подъезд он вошел без особых предосторожностей – не нужно быть гением спецназа, чтобы быстренько отреагировать на хмурого субъекта с кирпичом наперевес, подъезд – это вам не джунгли. Но, приближая палец к кнопке звонка, был г о т о в всерьез. Много народу, и не самые неуклюжие, как раз на том и погорели, что потеряли пару секунд, промешкав перед дверью или аналогичной штуковиной...
Кажется, его эта участь обошла и на сей раз... Дверь ему открыла Лара собственной персоной, и за ее спиной не маячил злобный террорист с упертым в бок хозяйки пистолетом. А она сама – даже если извратиться умом и допустить, что красавица решила пристукнуть Мазура самолично – спрятать на себе какое бы то ни было оружие не смогла бы по чисто техническим причинам. На ней было что-то вроде комбинезона из тончайшей ткани, прекрасно имитировавшей змеиную, желто-черную кожу, а под комбинезоном ничего вообще не было, сразу видно, и он от шеи и чуть ли не до колен обтягивал так, что зубочистку под ним не укроешь.
А уж распущенные волосы... А уж улыбка... А уж обнаженные загорелые руки...
Любой бы ощутил недвусмысленные позывы эротическо-хамской и где-то даже эстетической природы. Мазур исключением не был, его тоже к о р о т н у л о в некоторых регионах организма – но в то же время где-то в глубине дала о себе знать тоскливая скука: мы и это проходили, господа, не вчера даже, иногда бывает скучно и тоскливо знать все наперед...
