Ознакомительная версия.
— Ты сам себе враг, маленький Буратино. Ну а как насчет вина?
— Я вино не пью, — равнодушно сказал Плетнев. — Для меня оно все равно что сок.
— Как знаешь. Что ж, приступим. Ты рассказывай, а я буду расправляться с этим красавцем.
Турецкий взял в руки шампур, а Плетнев начал рассказ. Александр Борисович ни разу его не перебил, лишь методично двигал челюстями да запивал время от времени шашлык сухим красным вином.
К тому моменту, как Александр Борисович съел последний кусок мяса, Плетнев закончил рассказ и откинулся на спинку стула с видом человека, честно выполнившего сложную и нудную работу.
— Вот, значит, как, — сказал Турецкий и отодвинул от себя пустое блюдо. Он сдвинул брови и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
— Что скажете? — поинтересовался Плетнев.
— Скажу, что ты молодец. Отлично поработал. Как, ты сказал, зовут эту женщину?
— Елизавета. Лиза. А, черт, совсем забыл! У меня же есть ее фотография.
Антон достал из кармана мобильник и, пощелкав по клавишам, показал дисплей Турецкому.
— Хороша, правда? — улыбнулся он.
— Да, недурна, — кивнул Александр Борисович, разглядывая снимок, сделанный встроенной фотокамерой телефона. — Знаешь, кто это? Елизавета Петровна Мохова. Собственной персоной.
Брови Плетнева взлетели вверх.
— Подождите, Александр Борисыч… То есть вы хотите сказать, что это… его жена? Жена нашего клиента — Виктора Мохова?
— Да, Антоша, именно это я тебе и говорю. — Турецкий торжествующе улыбнулся, допил залпом вино и поставил стакан на стол. — Дуй сейчас к дому Моховых и погуляй там пару часов.
— А как же Сковородников?
— Сковородников нам больше не нужен. Мы знаем, на кого он работает. Но мы не знаем, на кого работает Елизавета Петровна. И какого черта ей понадобилось собирать компромат на родного мужа. — Турецкий, прищурившись, посмотрел на Плетнева. — Именно это тебе и предстоит выяснить, Антон. Кстати, возьми напрокат машину. У меня знакомый в прокатной конторе. Пока будешь добираться, я ему позвоню и все объясню. Долго тебя там оформлять не будут. Ну? — Александр Борисович нахмурился. — Чего сидишь? Действуй!
Плетнев нехотя отклеился от стула.
— А вы? — спросил он.
— А я закажу себе еще одну порцию шашлыка, — сказал Турецкий и улыбнулся коллеге самой обворожительной из своих улыбок.
3И снова Плетневу повезло. Он не ждал и часа, как дверь подъезда распахнулась и на улицу вышла высокая женщина, одетая в молодежном стиле: джинсы, высокие сапоги, обтягивающие тонкие щиколотки, черная курточка, кепи и темные очки. Маскарад был отличным, но Антон сразу ее узнал. Елизавета Петровна Мохова собственной персоной. «И все-таки чертовски привлекательная баба», — подумал Плетнев, наблюдая за Моховой из окна взятого напрокат автомобиля.
Елизавета Петровна тем временем села в белую «бэху».
«Бэха» вывернула со двора, и Плетневаккуратно, стараясь сильно не отсвечивать, покатил за ней следом.
С полчаса они колесили по городу — Мохова впереди, Плетнев за ней. Наконец белая «бэха» остановилась возле серой, невзрачной пятиэтажки. Антон припарковал свою «восьмерку» неподалеку и достал из бардачка небольшой бинокль.
В бинокль он увидел, что Елизавета Петровна звонит кому-то по телефону. Дозвонилась. Говорит. Говорит яростно и вспыльчиво. По всей вероятности, сильно чем-то недовольна. Ну-ну, говори, красавица. А мы подождем да понаблюдаем.
И вот тут-то Плетнев заметил, что, разговаривая по телефону, Елизавета Петровна бросает наверх быстрые взгляды, слегка наклонив голову к оконному стеклу и почти касаясь этого стекла своей нежной, загорелой щекой.
Плетнев отвел бинокль от глаз и посмотрел на дом. Затем снова прижал окуляры бинокля к глазам, однако на этот раз он смотрел не на Мохову, а наверх.
— Вот оно что, — тихо проговорил Плетнев, разглядывая мужчину, стоящего на балконе третьего этажа. Мужчина прижимал к уху трубку. Он был одет в темный банный халат, а волосы его стягивала черная сеточка.
Плетнев достал из кармана цифровой фотоаппарат, навел объектив на балкон и нажал на кнопку зумма. Приблизив картинку он щелкнул затвором фотоаппарата. Потом еще раз. Снимки получались не слишком качественными, и Плетнев досадливо хмыкнул.
Разговаривая, мужчина поглядывал вниз, на белую «бэху».
— Кажется, ты и есть наш собеседник, — прошелестел одними губами Плетнев. — И, похоже, тебе не очень-то хочется выходить из дома… Как я тебя понимаю, приятель. Ты только что принял душ, смазал бриолином волосы, тщательно их пригладил… Собрался растянуться в кресле с бокалом хорошего коньяка, закурить сигару… И вдруг звонит какая-то сумасшедшая и требует, чтобы ты вышел на улицу. Что поделаешь, жизнь полна неприятных сюрпризов… Постой-постой… А что это у тебя в другой руке?… Ба, да ты у нас гурман.
Наконец мужчина что-то сердито проговорил в трубку и убрал ее в карман халата. Затем гневно посмотрел вниз, сделал какой-то знак рукой и, резко повернувшись, зашел в квартиру.
Вскоре белая «бэха» тронулась с места и резво покатила в сторону шоссе. Плетнев вцепился пальцами в руль и закусил губу. Ехать за ней или не ехать? Времени, чтобы позвонить Турецкому и спросить дальнейших инструкций, не было. Время текло, убегало сквозь пальцы. «Бэху» еще можно было догнать, но Плетнев остался на месте. Он принял решение.
А вот теперь время тянулось медленно и томительно. Прошло еще минут сорок, прежде чем из подъезда дома вышел мужчина — Тот Самый Мужчина. На этот раз никакого халата на нем не было. Он был одет в дорогой пиджак довольно вольного покроя и голубые, как июньское небо, джинсы. Глаза мужчины скрывали солнцезащитные очки.
Плетнев снова достал фотоаппарат и, пока мужчина шел по двору, успел сделать несколько неплохих снимков. Мужчина тем временем прошел к черной «мазде», щелкнул по кнопке пульта-брелока и забрался в салон.
— По коням, — сказал себе Плетнев.
«Мазда» выехала со двора, а за ней и бежевая, неприметная «восьмерка» Плетнева.
По городу они колесили недолго. Очень скоро «мазда» остановилась возле большого здания, похожего на горисполком или офис провинциального банка. Мужчина не спешил выбраться из машины. Он сидел пять минут, десять… А вместе с ним сидел и выжидал Плетнев, целиком захваченный азартом охотника.
Вскоре к машине подошел высокий, солидный мужчина. И не просто солидный, а Очень Солидный. Сразу было видно, что кадр весьма и весьма авторитетный. По осанке, по походке, по манере небрежно и несколько презрительно подергивать подбородком.
Плетнев успел сделать несколько довольно четких и его фотографий.
Очень Солидный Мужчина забрался в «мазду». Плетнев прижал к глазам бинокль.
Он видел — не очень отчетливо, но видел, — как они разговаривают. Оба спокойные и непрошибаемые и словно кичащиеся своей солидностью и своим мертвящим спокойствием. Плетнев вдруг подумал, что все самые страшные для человечества решения принимались, вероятно, с таким же вот мертвящим, солидным спокойствием. Разговор двух хозяев жизни, у которых все схвачено и которым совершенно нечего бояться.
«Вот тут вы ошибаетесь, ребята, — насмешливо подумал Плетнев. — Я сел вам на хвост. Теперь держитесь!»
У Антона и в самом деле было странное предчувствие, что он вышел на след крупной дичи. След отчетливый, не ошибешься и не перепутаешь. Он даже представил себе цепочку следов, ведущую по белому насту снега и уходящую в лес.
Мужчины тем временем продолжали разговаривать. Тот, что сидел за рулем, опустил окно и закурил. Второму это, по всей вероятности, не слишком понравилось. Он сделал короткое замечание — водитель кивнул и перестал курить. Теперь, по крайней мере, было ясно, кто в этом тандеме главный.
Беседовали они довольно долго, минут двадцать или около того. Затем Очень Солидный Мужчина выбрался из «мазды». «Мазда» тут же взяла с места и покатила в сторону центрального проспекта. И снова перед Плетневым встал выбор, и снова он решил положиться на интуицию. Очень ему хотелось узнать, что же это был за мужчина — такой солидный и такой красивый?
Проводив взглядом «мазду», Солидный не пошел обратно к зданию, он направился к другой машине. Тачка была что надо. Н-да… Везет же людям. Плетнев, например, о таком «мерине» и мечтать не мог.
Солидный подошел к белому «мерседесу», открыл дверцу, поискал что-то в бардачке, затем снова захлопнул дверцу, поставил машину на сигнализацию и только тогда направился к зданию.
На крыльце курили двое молодых людей. Из того, в какую звенящую струнку они вытянулись при приближении Солидного, Плетнев заключил, что это Ну Очень Большой Начальник. Такое ощущение, что они чуть сигареты не проглотили от подобострастного напряжения сил.
Ознакомительная версия.
