– По рукам, – поддержал своего командира Кузнецов.
– Тогда, – пожав ладони собровцам, захватил в свои руки инициативу Калистратов, – ЧОП я распускаю, пусть эта отморозь валит из столицы как можно дальше. Вы же внимательнейшим образом слушаете меня!
Выслушав прибывших из подмосковья Шаинского и Касаткина, Ганс спросил:
– Леонид, тебе Денис Фальк знаком?
Даже не предложив чашки кофе прибывшим с дороги, Ганс озадачил подполковника вопросом.
– Вычислили следующую кандидатуру на устранение? – отозвался Леонид.
– Вычислили, – переглянувшись с молчавшей Ольгой, ответил Ганс. – Так знаком вам Фальк или нет?
На сей раз он спросил об этом обоих десантников.
– Знаком, – переглянувшись с командиром, ответил Валера Касаткин.
Либерального журналиста Дениса Фалька оба они помнили прекрасно. Такой персонаж на всю жизнь в памяти остается. Впервые познакомились во фронтовых условиях. Увидев прибывшего на передовую столичного репортера, многие бойцы ВДВ ахнули, так не вязался этот Денис с окопным пейзажем. Среднего роста, худенький, немного картавящий парень с длинными, собранными на затылке в пучок волосами, блестящей серьгой в ухе и тоненькими перчатками, под которыми как пить дать скрывал маникюр. Денис вежливо поздоровался и весь день шастал по окопам и блиндажам, выспрашивал бойцов, в основном срочников, как кормят, не издеваются ли «деды». А к вечеру Фальк исчез, точно и не было его.
– Куда этот, с маникюром, запропал? – спросил у знакомого особиста Шаинский.
– Пропал и пропал, – довольно зло отозвался особист, давая понять, что разговор ему неприятен.
– Может, его «чехи» утащили?
– Да нет… Он сам к ним ушел.
– Как сам?!
– Да вот так! Ручкой нам сделал и через линию фронта.
– Лихо!
– Наш наблюдатель видел в оптику, что его там джип ждал. И с какой-то бородатой образиной этот Фальк поручкался и чуть ли не поцеловался. Так что теперь он у «чехов». Только об этом не нужно…
Леонид лишь вяло кивнул. В самом деле, не нужно. Через некоторое время Фальк обратно вернется, вновь будет про дедовщину расспрашивать. А у ребят нервы на пределе – грохнут либерального борзописца, тут же, как шакалы, наедут телевизионщики, за ними прокурорские… Не нужно этого. Только интересно получается – военные журналисты существовали с самого начала рождения прессы, были они и в Первую, и во Вторую мировую. Но никогда, ни на одной войне ни один журналист не мог так вот спокойненько переходить с одной воюющей стороны на другую. Военными журналистами в годы Великой Отечественной были Константин Симонов, Шолохов, Михалков. Разве можно представить себе, что помимо статей для советской прессы они еще ухитрились бы взять интервью у карателей в Хатыни, охранников Освенцима или героев эсэсовской дивизии «Мертвая голова»? Нет, когда война идет, будь добр быть на чьей-то одной стороне. Или ты в Красной армии, или ты «власовец», предатель, коих в плен не брали, а танками раскатывали… Хочется, хочется не лишенному журналистского таланта Денису Фальку быть суперобъективным, сверхгуманным, одним словом, уж совсем либеральным и демократичным. Только вот здесь какой нюанс! Если Фалька, когда он вернется от «чехов», по-человечески попросить дать информацию о лагерях боевиков, их командирах, вооружении, возможных планах, Денис оскорбится и с брезгливой миной заявит, что по какой-то там международной журналистской конвенции он не обязан, да просто-таки не имеет права давать информацию военным. И ничего ты с ним не сделаешь, не то что тронуть такого, ему и пальчиком пригрозить нельзя! Он-де независимый журналист, его дело – сторона! Именно так отвечали некоторые журналюги в Буденновске, после выхода из больницы, захваченной боевиками Шамиля Басаева. Бойцы «Альфы» пытались узнать хотя бы примерную численность боевиков, как они расположились внутри больницы. И получали брезгливый отказ… А теперь представим обратную ситуацию. Заявляется такой вот Денис Фальк к некоему полевому командиру Ахмеду. Тот его встречает как дорогого гостя. Возит на джипе, кормит-поит коньяком, точно родного человека. И так, между делом, интересуется: «Не скажешь ли, дорогой Денис Аркадьевич, кто командир у десантников, не слышал ли что об их планах?» – и прочее, прочее, прочее… Думаете, оскорбится журналюга? Вновь на международную конвенцию сошлется? Если так, то журналюгу этого более никто живым не увидит. А Ахмед нужную информацию получить сумеет. Только уже не с помощью коньяка…
Ну и последнее – журналисты вроде Фалька всегда в большом почете у боевиков. Те их на джипах катают, встречают и провожают как родных. Почему, объяснять как-то не хочется. Лишнее это…
– Все же Фальк правду иногда писал! – подытожил Леонид свои краткие воспоминания о Денисе Аркадьевиче. – Например, о том, что некоторые… наши командиры продавали оружие боевикам. Не врал ведь, я точно знаю.
Касаткин тоже это, мягко говоря, «точно знал». Один раз даже работал по такому вот «командиру». Некий комбат решил сделать небольшой бизнес, толкнуть стоящему неподалеку отряду боевиков партию «списанных» боеприпасов. Сам комбат и прапорщик-оружейник из Чечни должны были убыть в самое ближайшее время и потому жили по принципу «После нас хоть потоп!». К тому же в то время с боевиками было заключено малопонятное перемирие, измены как таковой вроде бы и не было. Подразделение Касаткина «сделку» ту вычислило и накрыло. Можно было комбата и живехоньким взять, отдать контрразведчикам, прокурорам… Но разведчики ВДВ собственный суд устроили. Над всеми участниками «сделки».
– Ну… Будем считать, что не совсем сволочной персонаж этот Денис Аркадьевич, – улыбнулся как ни в чем не бывало Ганс. – Так ведь, Ольга Геннадьевна?
– Так, – кивнула Ольга. – По крайней мере – смертной казни он на сегодняшний день не заслужил…
Майор Калистратов дал последние наставления мастеру Феде и его уцелевшим подручным:
– Чтобы все залегли на дно недели на две, а лучше на месяц. Увижу хоть одно рыло в столице – пристрелю на месте!
– У меня сессия… – вяло залепетал Федя.
– У тебя академический отпуск! – оборвал его Калистратов. – На том свете… Скоро будет!
Федя примолк.
– А гонорар? Бабло-то мы не получили! – напомнил майору один из боевиков, в обычное время молчаливый, тупой здоровяк.
– А вы его не отработали! – рявкнул на него Блондин. – Скажите спасибо, что живы остались! Впрочем, вот… – Калистратов протянул здоровяку пачку денег. – Это лично тебе, поглубже зарой своего бывшего командира и остальных.
На сей раз возражений не последовало.
Кузнецов сел за руль, Калистратов и Адмирал на заднее сиденье. Однако только они выехали за ворота ЧОПа, как у проходной затормозила иномарка с затемненными стеклами, из которой живенько выбрались две девицы. Обе были довольно высокие, в довольно откровенных платьях, с замысловатыми прическами из крашеных волос. У одной была излишне яркая косметика, у другой модные, но совершенно не идущие ей темные очки. Девицы что-то сказали в затемненный салон и направились к воротам ЧОПа.
– Тьфу ты! – выругался Калистратов и приказал Кузнецову глушить мотор.
– Кто это? – спросил Ушаков.
– Понятия не имею! – ответил майор и тут же выбрался из машины.
Адмирал на всякий случай последовал за ним.
– Девчонки, вы что здесь потеряли? – окликнул девиц Калистратов.
– Как что? – отозвалась та, что повыше и поблондинистей. – Во-первых, здравствуйте! Во-вторых, мы по вызову!
– По какому вызову?! – у Калистратова сдали нервы, и он совершенно не по адресу рявкнул в сторону Ушакова. – Кто заказывал блядей?
– Нельзя ли повежливей… – заметила блондинистая «девушка по вызову».
– Заткни пасть! – Сдавшие нервы Калистратова лишили его остатков вежливости.
– Заказал тот, кто сейчас в бессрочном дембеле[18]… – улыбнулся как ни в чем не бывало Ушаков.
Калистратов молча кивнул Адмиралу, сам, в свою очередь, положил руку на потайной пистолет, удобно приспособленный для ношения под плащом. Ушаков так же молча проследовал к машине проституток. С виду обычная дорогая иномарка с затемненными стеклами. Там охранник с водителем или же охранник и водитель в едином лице. В свою очередь, держа руку на оружии, Сергей постучал в лобовое стекло, при этом в любое мгновение Адмирал был готов отпрыгнуть в сторону, перекатом уйти с огневой линии и открыть ответный огонь.
– Кто в теремочке живет? – миролюбиво поинтересовался Ушаков.
В качестве ответа дверца широко распахнулась, и Ушаков увидел, что в салоне один шофер. Здоровенный парень в темных очках и бейсболке, козырек которой был надвинут на эти самые очки. Иных персонажей не наблюдалось. Похоже, и в самом деле перед смертью парадоксальная личность Вова-беспредельщик заказал этих девок.
– Заказ аннулирован, – сообщил немного успокоившийся Калистратов. – Можете быть свободны.
