Александр Сергеевич был явно не готов к такому повороту разговора.
– То есть вы предлагаете эти деньги, попросту говоря, присвоить?
– Совершенно верно! А главное – никакого риска. Спрашивать-то будут с Суховея и его жены.
– И моей, – добавил Манукалов.
– Ну, вашу как-нибудь прикроем, – отмахнулся Геннадий Владимирович. – Зато какие деньги! Шесть миллиардов! Представляете?
Манукалов не мог себе представить такого количества денег, но хорошо понимал, какой это риск.
– Когда «крестные отцы» мафии поймут, что их надули, то уничтожат всех, кто был причастен к этому делу.
– А вы на что? А вся ФСБ? А МВД? Нанесете упреждающий удар. Неужели кто-нибудь будет вас ругать за начало активной борьбы с преступностью? Они достаточно награбили. Пора изымать. Бояться нам некого. В наших руках государственная машина, которая может таким катком проехать по доморощенным мафиози, что само понятие «мафия» вновь надолго исчезнет из нашего лексикона. Меня другое волнует – как заполучить эти самые миллиарды. Судя по бабским разговорам, все деньги будут аккумулированы на счетах инвестиционного фонда «Острова России» и храниться в каком-то западном банке. Вот с членами правления нам и следует установить контакты.
Манукалов не сомневался, что ключевой фигурой в банковском деле является Виктор, но не стал сообщать об этом Столетову, тем более что на судьбе Виктора лично он поставил крест.
Чем больше думал Геннадий Владимирович об услышанном, тем крепче им овладевала уверенность в необходимости посостязаться с бабами и мафией.
– Ты Суховея не трожь, пусть подписывает фальшивки. Этим вырост себе глубокую яму. Но свалиться в нее пока не должен. Усиль контроль за женой. Выясни, кто будет председателем фонда и как они собираются работать с банком. Вряд ли найдется банк, способный потянуть всю сумму. Наверняка их будет несколько. И главное, не вмешивайся в развитие событий.
Манукалов слушал Столетова, а думал о своем. Какие же гарантии должен представить вице-премьер, чтобы прожженные бандиты рискнули своими капиталами? По-человечески ему было жалко Суховея, подставлявшего себя под неминуемый ответный удар. Беспокоило его и другое. Галина ездила с Инессой, а значит, наверняка в курсе всего, что задумывается в салоне. Являясь секретарем Цунами, она снабжает его сведениями. В таком случае «крестный отец» знает, что готовится большое надувательство, и тем не менее никак не реагирует. Выжидает, что ли? Видя, сколько противоречий вокруг липового постановления по островам, Александр Сергеевич хотел бы держаться от этой затеи подальше. Но Столетов заметил его нерешительность, снова вытащил из книжного шкафа книги, достал коньяк и налил в рюмки.
– Брось, Манукалов, рефлексировать. Я тебе так скажу. Не сегодня-завтра Сам все равно сдаст правительство. Не всех, но многих. К Суховею он относится неплохо. А я постараюсь поднять волну по поводу его отставки. Олег Данилович задергается, засуетится и, понимая, что все равно его дни сочтены, подмахнет постановление. Они хотят сделать ксерокопию, а подлинник уничтожить, а мы этого не допустим. Тогда уж козыри окажутся в наших руках.
– Но как раздобыть это постановление?
– В свое время я и не такие документы доставал. Справишься. Жена поможет. Только ты ей о нашем уговоре ни слова. Я подберу еще парочку солидных людей из окружения президента. Они подтвердят законность постановления. Не за спасибо, разумеется…
В дверь постучала Мила и пригласила к столу. Манукалов, несколько обескураженный предложением Столетова, напоследок спросил:
– А вдруг разразится скандал, что с нами будет?
– Не понял. По поводу чего скандал?
– По поводу липового постановления.
– А какое мы отношение имеем к правительству? Первыми и будем кричать – «Держи вора». Но лучше направь свою энергию на то, чтобы никакого скандала не возникло.
Во время обеда Мила старалась быть обворожительной и заботливой хозяйкой, но Манукалов не замечал ее стараний, прикидывая – стоит идти в упряжке со Столетовым или подать прошение об отставке и от греха подальше уйти в коммерческую структуру, как это сделали многие его коллеги. Для того чтобы окончательно прояснить для себя этот вопрос, нужно прозондировать отношение к сделке с островами самих «крестных отцов».
Уже возвращаясь домой, Александр Сергеевич все-таки нашел самый верный ход во всей этой затее. Решил запустить параллельно слуху о подписании постановления о передаче островов Курильской гряды в аренду частному бизнесу на девяносто девять лет убедительную информацию о намеренно созданной фальшивке на правительственном уровне. Тогда-то и станет ясно, кто какие цели преследует. Перебирая в уме известных ему мафиози, он остановился на одной кандидатуре, пользующейся уважением в уголовном мире. Этот человек имел контакты с «комитетом» еще в старые времена. Несколько раз ему удавалось избежать тюрьмы только благодаря тем ценным сведениям, которые он передавал курировавшему его управлению. Звали мафиози – Афанасий Груша.
В Москве Шлоссер решил несколько дней пожить у Вени. Перед вылетом из Кельна он позвонил Эдди и убедился, что она хоть и взволнована, но больше переживает за него, чем за себя. Поэтому не стал укорять ее за необдуманный поступок, а коротко проинформировал, что ему все известно от Вениамина и лучше, чтобы они некоторое время пожили раздельно, поэтому он летит срочно в Москву. Эдди с облегчением пожелала ему счастливого пути.
После этого звонка Веня и адвокат сознательно избегали любого упоминания о ней и общались между собой без неприязни, помня о делах, связывающих их. Конечно, Шлоссер не сомневался, что загубленная «ауди» – дело рук Вениамина. Но решил не сотрясать обвинениями воздух, а дождаться, когда тот встанет на ноги и компенсирует ему убытки. Адвокат уже давно подумывал о «мерседесе», более подходящем по его нынешнему положению, чем «ауди».
Веня не успел переступить порог квартиры, как бросился звонить Инессе. Она обрадовалась, услышав его голос.
– Завтра же встретимся в «Континентале». Там у меня маленький офис, записывай…
В этом офисе располагалась редакция женского журнала, издаваемого совместно с американцами. Инесса доставала для них деньги с российской стороны, поэтому считала офис своим.
На следующий день Веня появился ровно в двенадцать в сопровождении Вилли Шлоссера. Они долго спорили, стоит ли идти вместе. На все аргументы адвокат резонно отвечал: «Я должен быть в деле с самого начала. Кто приходит позже, тому достаются объедки». Пришлось уступить.
– Давненько здесь не гулял, – вдохновленный нахлынувшими воспоминаниями, вздохнул Шлоссер. – Помню в «Сакуре» какие официантки были, сидишь, бывало, пьешь вонючее «саке» и поглядываешь, с кем бы из них продолжить знакомство с Японией. Эх, и времена же были! А пивная «Бирштубс» – не хуже, чем в Германии, с настоящим «Айсбайном». Помню, в «Русском ресторане» пели цыгане, а потом все отправлялись в бизнес-клуб поглядеть на почти голеньких девушек из Эстонии. Первое такое шоу в Москве… Я тогда имел в кармане пятьсот марочек и считал себя миллионером. За «катю» любая путанка бежала вприпрыжку.
Веня в отличие от Шлоссера ничего припомнить не мог, поскольку сел как раз в год открытия «Хаммеровского центра». Поэтому шел, постоянно оглядываясь и удивляясь безалаберности, царящей вокруг.
Инесса сидела в кресле, листала журнал и пила воду. В белом, полупрозрачном, с множеством рюшечек платьице она выглядела свежо и беззаботно. Ярко-красные капризные губки расплылись в еще большей улыбке, когда вслед за Вениамином в тесную комнатку зашел Шлоссер.
– Вилли! Вот так сюрприз. Как раз о вас думала, собиралась посылать факс с приглашением.
Адвокат элегантно приложился к ее ручке и, позабыв о Вениамине, плюхнувшись в кресло, принялся вспоминать о незабываемых вечерах, проведенных в этом комплексе.
Веня встал возле окна и глядел вниз на гостиницу «Украина», окна которой отражали солнце и казались крохотными огненными кратерами.
Инесса, дав выговориться гостю, предложила перейти к делам. Достала несколько папок и, подозвав Вениамина, объяснила:
– Это уставные документы. Наш юрист согласовал каждый пункт, но я бы хотела, чтобы Вилли своим опытным глазом посмотрел с точки зрения европейских требований.
– С удовольствием, – ответил тот и придвинул к себе папки.
– А мы с Веней пока попьем кофе и поговорим о самом фонде, – она протянула ему руку, и они вышли из душного номера.
Устроившись на внутренней веранде, в маленьком открытом кафе, Инесса озабоченно сообщила:
– У меня большие неприятности. Манукалов узнал о моих встречах с Виктором.
– У нас привычка ворошить прошлое? Глупое занятие. Я вот начисто забыл о зоне. А чтобы по ночам не снилась, коньячком заливаю. Помогает, сплю без сновидений.
