Мы шли, конечно, не так быстро, как совсем недавно. Сейчас мы никого не догоняли. И все же преодолевали сугробы не прогулочным шагом. Естественно, как и прежде, постоянно меняя ведущего, что позволяло нам экономить силы. Я не выпускал из рук бинокль и время от времени просматривал видимый горизонт на предмет свечения, исходящего от биологически активного объекта. В один из моментов такое свечение появилось, но оно двигалось не в нашу сторону, а удалялось. И, насколько я мог сообразить, удалялось в сторону базы отряда подполковника Лагуна. Объект двигался достаточно медленно и неуклюже. Расстояние не позволяло рассмотреть его более внимательно. Впрочем, нам он ничем не грозил, и хотя догнать его не составляло труда, я все же не стал никого посылать вдогонку, хотя был уверен, что заметил кого-то из последних убегающих бойцов Лагуна. Видимо, боец был или ранен, или вконец измучен трудным маршем. Ему никто не помогал. Но это я оставил на совести самого командира отряда. Он не воспитал у своих бойцов чувства взаимовыручки. Они даже его бросили.
Признаться, когда-то я почитывал дурные книжки бывшего офицера ГРУ, выходившие под псевдонимом Суворов. Каких только глупостей он там не написал… Любой, хоть немного знакомый со службой в ГРУ, понимает, что у нас приветствуется только интерес к собственной службе. А этот Суворов, оказывается, и службу в спецназе ГРУ знает прекрасно, и расписывает, как у нас уничтожают собственных раненых. Большей глупости мне встречать не доводилось. У нас всегда воспитывается чувство локтя, и я не помню в своей практике случая, чтобы раненого оставили на поле боя, не говоря уже о том, чтобы его добили. Я сам с солдатами много по этому поводу разговаривал.
А вот Лагун со своими офицерами, видимо, таких бесед не проводил. В результате он попал в плен, а семеро бойцов, вооруженных и сильных, убежали, бросив командира на съедение собаке. Что ж, он свое заслужил. А Илдар молодец, со своей задачей справился прекрасно. По крайней мере, это дало нам всем возможность надеяться добыть антидот.
Я направлял группу, ориентируясь по собственной «карте», сложившейся в голове. Но Рагим постоянно стремился забрать левее, и мне приходилось поправлять его. Пока он подчинялся, хотя и с явным неудовольствием. Ему казалось, что я увожу группу слишком круто вправо. Но, когда мы вышли прямо на дорогу рядом с незаселенным домом, все убедились, что я был прав. Рагим, мне показалось, даже обиделся. И, видимо, из-за этой обиды высказал на своем языке что-то резкое вышедшему встретить нас Илдару. Тот ему ничего не ответил и сразу подошел ко мне, а Рагим направился в дом.
– Ругается, что я часового не выставил, – объяснил Илдар. – А часовой вас увидел и ко мне прибежал. Поэтому я и вышел.
– Где Лагун? – спросил я, не вдаваясь в местные разборки.
– Его отец повел в наш дом. Перевязать его нужно. Собака сильно порвала. Все лицо в крови, глаза заливает. И руки изодраны. У азиата пасть сильная, даже сильнее, чем у кавказца.
– Думаю, пока можно распустить людей по домам. Оставь здесь Рагима и пару человек с ним. Пусть присматривают. Остальных распусти, пока я буду допрашивать подполковника.
– Ты Рагиму сам скажи, – отмахнулся Илдар. – Он меня не послушает и даже наоборот сделает. Он уже себя Пехлеваном чувствует. Только это смешно…
Я пожал плечами и не поленился войти в дом, чтобы отдать Рагиму приказ. Меня он в самом деле послушал – и тут же начал распоряжаться, хотя я видел, что к его распоряжениям ополченцы относились с прохладцей. Но мне на посту охраны пока делать было нечего. Я забрал у своих сопровождающих оба огнемета и отправился вместе с Илдаром к Лагуну. Честно говоря, мне не слишком хотелось смотреть ему в глаза, потому что я подспудно чувствовал себя неблагодарным человеком, выступив против того, кто вытащил меня из СИЗО. Но он же сначала вытащил, а потом собирался меня убить, и это оправдывало меня в собственных глазах…
* * *
Хотя Илдар и не сказал открыто, почему Абумуслим Маналович увел подполковника в свой дом, я это понял. Сам ведь говорил старику, что, захватив Лагуна, мы будем иметь возможность получить антидот и спасти многих людей. Но я слышал непреклонное мнение и своих сопровождающих о Лагуне – он должен умереть. Да и другие бойцы ополчения наверняка горели желанием сразу расправиться с ним.
– Надеюсь, Абумуслим Маналович поместил подполковника не в мою комнату? – спросил я Илдара, вспомнив, что оставил там вторую трубку, которой Лагун может воспользоваться.
– Тебе отвели комнату для гостей. А для пленника, не очень уважаемого, существует подвал. Там стоит старый диван, и не слишком холодно. У нас в доме отопление через пол проведено. Если подполковник замерзнет, пусть руки к потолку прикладывает. Согреется.
– Сколько до потолка? – невинно спросил я.
– Метра три. Подвал высокий. Если на стол встать, можно и достать. Конечно, на стол еще и табуретку нужно поставить. Правда, в той комнате, где находится диван, ни стола, ни табуретки нет…
Когда мы подошли к дому, метель уже полностью прекратилась, плавно перейдя в простой обильный снегопад. Тем не менее он тоже сильно ограничивал видимость, поэтому трудно было рассчитывать, что подполковник Громадский сможет заставить вертолетчиков поднять машины в воздух в таких условиях. То есть он не сможет захватить базу Лагуна и добыть для села антидот. А надежды на бросок колонны БМП или бронетранспортеров через перевал в снегопад были ограничены скоростью бульдозеров, расчищавших дорогу. Конечно, БМП способны двигаться и по снежной целине, но в свежем снегу, лежащем толстым слоем, БМП могут закопаться в сугробы и зависнуть на поддоне. Человеческие ноги в этом случае надежнее, но расстояние слишком велико, чтобы преодолеть его в срочном порядке. Значит, действовать мне предстояло самому при поддержке местного ополчения; при этом следовало сильно торопиться, потому что в любой момент зараза может проявиться и у других жителей села. А каждая унесенная жизнь местного жителя является поводом к обострению межнациональных отношений и в самой республике, и даже за ее пределами.
Я прекрасно представлял последствия преступных действий подполковника Лагуна и тех, кто им руководил. Если я не смогу вовремя добыть антидот, это будет означать, что Рагим вскоре возглавит свой собственный отряд, и туда охотно пойдут те, кто соберется отомстить за своих родственников или просто односельчан. И, по большому счету, это будет справедливо. Хотя проявление справедливости у каждого народа выглядит по-разному. Не мне судить Рагима. Мне только потом воевать с ним и с парнями, которые за ним пойдут. А такая война мне не слишком нравится, несмотря на то что воевать – это моя профессия.
Илдар открыл калитку, затем дверь. Нам навстречу вышел Абумуслим Маналович с книжкой в руке, снял и убрал в карман очки, отложил книжку и что-то сказал сыну на своем языке. Илдар кивнул и повел меня к выходу. Старый хозяин пошел следом, задержался у вешалки, чтобы одеться, и, когда дверь уже была открыта, спросил:
– Самовар, я нужен тебе для разговора с Лагуном?
Я пожал плечами.
– Едва ли. Я думаю, что наедине он будет чувствовать себя более раскованно и сделает то, что я попрошу. На людях же он будет стараться «сохранить лицо». Даже Илдару лучше не присутствовать.
– Я сказал сыну, чтобы он только отвел тебя и вместе с братом подождал за дверью. Его старший брат там, внизу. Охраняет.
– Так будет лучше, – согласился я, и старик остался дома.
Мы с Илдаром обошли дом под окнами, где когда-то была протоптана дорожка. Но сейчас она была полностью занесена снегом, как и все вокруг, и только почти занесенные следы показывали, что ею не так давно кто-то пользовался. Вход в подвал располагался под крышей, укрывающей лестницу. Дверь тоже была заперта, но у Илдара на связке нашелся ключ и от этого замка.
Рядом с дверью в стене был большой люк, прикрытый наклонными металлическими ставнями. Хотя следов угольной пыли под свежим снегом видно не было, догадаться, что это за люк и для чего он предназначен, было не трудно.
– Здесь котельная? – спросил я.
– И котельная, и электрощитовая, – объяснил мой спутник, которого я даже мысленно уже не называл своим недавним пленником.
Лестница была пологой и короткой. Дальше шли вторые двери и длинный бетонный коридор с тусклым светом слабых лампочек в начале и в конце этого тоннеля. В подвале пахло сыростью и плесенью. Илдар подошел к нужной двери и постучал. Нам открыл немолодой, очень похожий на Илдара человек с автоматом. Тут и догадываться нечего было, даже если бы старик не предупредил меня. Фамильное сходство наглядно показывало, что это старший брат. Сама комнатка была маленькой. Илдар что-то сказал брату, тот достал ключ, открыл дверь во вторую комнату и широко ее распахнул. Я вошел внутрь, оставив Илдара с братом за дверью.
