Ознакомительная версия.
– Ваня, к кафе Бориса Кармана.
Жаль, что я тогда проявил тактичность и не стал выяснять до конца, кто же соорудил «крышу» над головой Бориса. Как же так получилось? Этот человек должен мне по жизни, а что получается? Подлость. Нужно было мне не стенкой перед ним вставать, когда «мамаевские» его трясли, как кота помойного, а в сторону отойти. И тогда бы не было у Кармана возможности «по-сучьи» поступать. Если бы не мое своевременное вмешательство, ему бы еще четыре года назад башку бейсбольной битой разбили. Если бы не я, то его жену изнасиловали бы в кабаке, куда она имела обыкновение отправляться в гордом одиночестве. Помнишь, Боря, как я ее, пьяную, отбил уже в гостиничном номере у четырех кавказцев? А помнишь, в прошлом году на тебе налоговый «полицай» повис, как рюкзак, и пять штук баксов отступных требовал? Где сейчас этот коп? Правильно, на нарах. А ты процветаешь. А ты не забыл, как…
… по моей просьбе тебя перестали закрывать пожарные инспектора? Раз в неделю, стабильно? То ящики у тебя пожарный выход перегораживают, то огнетушителей не шесть, как положено, а пять?
– Нет, не забыл…
– Что ж ты, гад, тогда делаешь?!
Карман сидел за своим офисным столом в дальнем помещении кафе и, наморщив лоб, изучал столешницу. Человеку всегда бывает неприятно, когда его справедливо объявляют скотом. Карман, как и многие другие барыги, – не исключение. Он из тех, у кого проблема получения наибольшей прибыли оттесняет все остальное. Но, к сожалению, я узнал об этом слишком поздно.
На мой рык в офис ворвался, как ветер, вышибала Егор. Его верный, как у собаки, взгляд, говорил: «Хозяин, покажи, кого порвать, и я порву!».
– Пошел на хер отсюда! – почти в ухо прокричал ему стоявший у самых дверей Ваня.
У вышибалы не хватило ума даже на то, чтобы понять – нужно идти туда, куда сказали, и побыстрее. Он думал.
Верховцев не дал ему возможности додумать до конца. Своим излюбленным ударом он повалил свою жертву, словно куль, на пол. Следом мелькнула нога, обутая в ботинок «Ralf», и вышибала вылетел в кафе под ноги изумленных посетителей.
– Сколько времени ты под корейцами?
– Год.
Да-а-а…
Барыги всегда очень тонко чувствуют момент, когда и на кого нужно ставить. Наверняка Боря сам обратился к Тену с просьбой о снятии «крыши» Мамая. Мамаеву он заплатил отступные и подлез, как проститутка, под клиента, под Тена.
Воспитывать его я не собирался. Мне нужно было получить ответ лишь на два вопроса: кто говорил в диктофон и кто при этом присутствовал. Информация была получена незамедлительно. Надиктовывал мужик в кожаном плаще, спутник «гаишного майора», с которым Табанцев не расстается ни на минуту. При этом присутствовали сам Виталий Алексеевич и кореец, что раз в месяц приезжает к Карману за мздой. Помимо этого они еще говорили о «какой-то девке, снявшей с их счета деньги».
– Ты толком говори, – посоветовал я. – Какая девка? И какие деньги?
– То ли Коркина, то ли Кортнева… Нет, Коренева. Точно – Коренева!
Ольга Михайловна, оставаясь призраком, успевала делать весьма решительные дела. По документам на предъявителя она очистила счета покойного Тена на триста тысяч долларов.
– В каком банке?
– Андрей, откуда я знаю?! – сморщился Карман.
– Не смей называть меня по имени, – я развернулся и кивком головы позвал за собой друзей.
Пропустив их вперед, я остался в офисе и прикрыл дверь:
– Карман, скоро твоей «крыше», съехавшей на твою голову с Дальнего Востока, придет конец. Это я тебе обещаю. И вот, когда тебя начнут прессовать Крест или Мамай, налоговики или брандмейстеры, упаси тебя господи набрать мой номер телефона.
– Андрей! – вслед мне неслась мольба.
Сдернув с вешалки норковую папаху Кармана, я запустил ею ему в рожу:
– Я же тебе сказал – никогда больше не называй меня по имени…
Два дня мы потратили на проверку всех банковских счетов Тена. В городе оказалось три банка, в которых хранился капитал бывшего лидера этнической группировки. Ни с одного из них после смерти владельца деньги не снимались и на счет не ложились. Сначала я почувствовал замешательство, потом злость на Кармана, который, испугавшись, дезинформировал меня. Но потом успокоился и велел Ваньке проверить информацию в банках о счетах Кореневой. Результат не заставил себя ждать. В этих же банках хранились суммы и на имя бывшей пассии корейца. Как это называется? Правильно, «крысятничество»! Господин Тен умыкал капитал от своих братьев и помещал его на имя Ольги Михайловны! Кто проверит? А никто! Очевидно, Тен решил жить вечно, доверяя своей женщине настолько безгранично. Четыре дня назад Коренева закрыла два счета, сняв с каждого по сто пятьдесят тысяч. Оставался один, в банке покойного отца Ивана Бурлака. Двадцать тысяч. Трудность с засадой заключалась в том, что, помимо нас, там было организовано и наблюдение со стороны Юнга—Табанцева. Кто они? Ответ на этот вопрос было найти так же трудно, как и найти Кореневу. В том, что начальник охраны одной из смен находится у Юнга, что называется, «на подсосе», ни один из нас не сомневался. Достаточно было вспомнить информированность Юнга о нашем ночном визите в банк. «Отсвечивать» там тоже было глупо. Лично меня в лицо знала уже добрая половина бандюков Юнга. Где гарантия, что Оленька меня не знает?
Оставалось одно – наблюдение вне банка. Сидеть пеньками на дороге – занятие малоперспективное. Кроме того, я еще должен заниматься другими преступлениями, ходить на совещания, работать с людьми… Два дня мы дежурили группами. Первый – Верховцев с Вьюном, второй – я с Иваном. К окончанию своего дежурства, после закрытия банка, я понял, что так можно просидеть до пенсии. Если у Кореневой хватало смелости после всего случившегося опустошать счета корейской мафии, оставаясь невидимой, то у нее должно хватить и ума. Снять деньги со счета на свое имя – плевое дело. Это мы испытываем трудности с засадой. А она может появиться в банке хоть через месяц, хоть через год. Главное, чтобы счет не был арестован. Корейцы, понятно, инициаторами ареста не выступят, а я этого не могу сделать, в связи с тем что дело по расследованию убийства предпринимателя Ли Чен Тена прекращено в связи со смертью «убийцы» Шарагина. Статья 5 пункт 8 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Не придерешься.
Но в этой же статье есть и другая интересная фраза: «…за исключением случаев возобновления дела в отношении других лиц по вновь открывшимся обстоятельствам». Тут тоже не придерешься. Для этого я и искал свою «заочницу», Ольгу Михайловну Кореневу. Это единственный человек, который знает ВСЁ. Она была важна для меня как живой свидетель. Рассказ Бори убедил меня в том, что она продолжала действовать.
Поразмыслив и спроецировав ситуацию на себя, я пришел к неутешительному выводу: имея на руках триста тысяч, я не стал бы «палиться» из-за двадцати. Ни при каких обстоятельствах. Взял бы «ноги в руки», задрал юбку да побежал бы быстро-быстро в сторону западных границ. Однако я понимаю, что есть люди, которые справедливо полагают, что триста двадцать больше трехсот. Именно поэтому я и верил в удачу.
Наш вечерний разговор в кабинете прервал телефонный звонок. Верховцев снял трубку, буркнул что-то невразумительное, после чего молча протянул ее мне.
– Добрый вечер, дорогой товарищ Горский. Я вам звоню по поручению известного вам господина. Вашего решения ждут два автомобиля: один стоит на соседней с вашим отделом улице, а второй – у вашего дома. Один из них обязательно повезет груз. Догадываетесь, о чем речь? Ваше решение?
Да, это не понять русским умом. Меня сначала напрягли, потом дали расслабиться. Когда они поняли, что я уже спокоен, снова решили меня заставить нервничать. Они были уверены, что победа останется за ними. После того как Юнг отпустил Настю, я думал, что ее больше не тронут. Во всяком случае, до тех пор, пока я не сделал бы очередного выпада против банды. А Юнг, оказывалось, и не собирался ждать моего следующего шага. Теперь он мог диктовать условия и предлагать любые варианты, отказаться от которых я был не в силах, поскольку речь шла не обо мне.
– Чего вы хотите?
– Через три минуты вы принесете ключ от ячейки банка водителю «Волги», которая стоит на соседней улице. Сразу предупреждаю, что водитель – постороннее лицо и он не владеет никакой информацией. Ему велено лишь доставить ключ на другую улицу. Задержав его, вы совершите большую глупость.
Браво, господин Юнг.
Я остался без списков похищенных и проданных корейской мафией машин…
– Ваня, отдай мне ключ от ячейки банка…
В черной «ГАЗ-31029» сидел и курил мужик средних лет. На кого он меньше всего был похож, так это на представителя братвы. Обыкновенный «колымщик». Если он привезет корейцам ключ, то получит от них пятьсот «деревянных» и поедет домой в прекрасном настроении, даже не подозревая о том, что стал участником преступления. Умысла нет – нет и вины. В данном случае это правило действует на все сто процентов…
Ознакомительная версия.
