– Да, она вам идет, – мужчина отступил на шаг. В этот момент он видел не продавщицу из киоска, а свою вожделенную женщину.
– Значит, договорились. Уступаю пять долларов за ваши влюбленные глаза, – и, не дожидаясь согласия, девушка принялась упаковывать шаль.
Мужчина не успел опомниться, как картонная коробка оказалась обернутой в цветастую бумагу, была заклеена скотчем и всунута ему в руки. Он стоял как идиот посреди безлюдного магазина, и ему ничего не оставалось, как расплатиться и поблагодарить девушек.
– Знаете что, – ворковала Маргарита, – у вас есть уникальный шанс. Если эта шаль не понравится вашей женщине, в чем я сомневаюсь, вы ее принесите назад, и мы ее поменяем на другую. Но, честно говоря, я бы от такого подарка была без ума. Понимаете, шаль – такая вещь, которая идет всем: и молоденьким, длинноногим, и женщинам в возрасте, и даже совсем старым. Она будет носить ее и вспоминать вас каждое мгновение. Вы всегда будете рядом с ней, ей будет казаться, что ваши ладони лежат у нее на плечах, касаются рук, шеи…
Мужчина облизал пересохшие губы:
– Вы так красиво говорите… Я, к сожалению, так не умею.
– Это ваши глаза нас вдохновляют. Мужчина потупил взор. Он засмущался.
– Сегодня так редко можно встретить по-настоящему влюбленного человека, вы даже себе не представляете, как редко.
– А я думал, влюбленных много, – выдохнул покупатель, ставший счастливым обладателем волшебной шали.
– Хотите совет? Бесплатный…
– Да, – безропотно согласился мужчина.
– Купите к шали цветы и бутылку хорошего вина. Подарок и вечер запомнятся на всю жизнь.
– Я так и сделаю.
– Все у вас будет хорошо.
Мужчина на прощание взмахнул рукой и наткнулся на стеклянную дверь. Девушки переглянулись, еле сдерживая смех.
Когда же покупатель наконец совладал с дверью и исчез, девушки от души рассмеялись.
– Маргарита, я тебя угощаю. С меня обед в «Макдональдсе». Слушай, может, ты перейдешь ко мне работать?
– Это просто случай – покупатель подвернулся, а теперь я пошла к себе.
– Но твой вчерашний друг мне понравился куда больше сегодняшнего, хотя у него глаза абсолютно не влюбленные. По-моему, это ты в него втюкалась.
– Ни в коем разе. У нас чисто деловые отношения.
– Платье стоит дороже, чем шаль, – напомнила продавщица.
– Не все измеряется деньгами, – отрезала Маргарита, быстро покидая магазинчик и направляясь к своей торговой точке, возле которой уже толпились подростки в черных кожанках, обильно усыпанных заклепками.
* * *
Генерал Потапчук редко сам выезжал на место проведения операции, но теперь деваться ему было некуда. Ему предстояло решить сложную задачу. План ресторана он раздобыл еще вчера и отдал Глебу Сиверову. Ничего особенного они вдвоем на плане не обнаружили. Ресторан как ресторан, при реконструкции полностью изменилась планировка. Но Глеб настаивал, что сам должен все осмотреть на месте.
– Зачем, Глеб? – недоумевал генерал Потапчук. – Мои люди обыскали там каждый угол, каждую щель, все простучали, подняли даже ковры.
– Тогда объясните мне, Федор Филиппович, куда могли подеваться Полковник и двое его подручных – Коготь и Станчик? Они не Карлсоны, чтобы улететь через окно!
Потапчуку оставалось лишь развести руками. И вот теперь генерал ехал в ресторан «Врата дракона» не на служебной «Волге», а в небольшом автобусе со шторами на окнах. Кроме него, в салоне находились десять спецназовцев в черных масках. Вооружены они были короткими автоматами. Девять человек знали друг друга, десятого же присоединил к ним, не представляя, генерал Потапчук. Глеб Сиверов сидел на заднем сиденье, черная трикотажная маска скрывала его лицо, оставив открытыми лишь глаза и рот. План первого этажа здания лежал у него на коленях.
Ресторан продолжал работать даже в отсутствие настоящего хозяина. Метрдотель встретил незваных гостей подчеркнуто приветливо как показалось Потапчуку, с нагловатой усмешкой, мол, ищите, все равно ничего не отыщете.
Люди разошлись по зданию. Сиверов присел на край венского стула и разложил на столе план. Потапчук сел напротив него. Глеб то отрывал взгляд от бумаги, то вновь склонялся над ней. Затем он, ничего не говоря, взял карандаш и очертил им стену на плане. Потапчук не сразу понял, в чем дело. Отыскал указанный на плане бассейн в зале, но и после этого ничего не понял. За бассейном с пучеглазыми рыбками возвышалась ломаная зеркальная стена, по которой вился живой плющ.
Тогда Глеб карандашом нарисовал вдоль ровной стены на плане ломаную линию зеркал и обвел образовавшуюся пустоту овалом. Затем шепнул на ухо генералу Потапчуку:
– Федор Филиппович, реальность не соответствует плану. Куда-то пропало восемь квадратных метров, а то и больше. Зеркала скрадывают пространство, а за ними есть потайная комната, в которую можно войти или со стороны офиса, или со стороны зала через искусно замаскированную дверь.
Потапчук задумался и понял: Сиверов прав.
Здание построено так, что сразу не разберешься, и только сравнив проект с реальной планировкой, заметишь: между стенами остается пространство. Глеб продолжал сидеть, а Потапчук с двумя ОМОНовцами, балансируя на узких бортах бассейна, добирались до зеркал.
Метрдотель, увидев это, сел и забарабанил пальцами по сафьяновой обложке меню. Вскоре зеркальная стена оказалась открытой. За ней пряталась комната, небольшая, как и предполагал Глеб, метров девять, узкая и длинная, без окон, с искусственным освещением. Там стояли стол, стеллаж во всю стену, абсолютно пустой, в полу виднелся люк с кольцом, ведущий в подвал.
– Теперь вам все ясно? – спросил Глеб, когда присоединился к Потапчуку.
– А где ты был вчера?
Вместе они подняли люк. Ступеньки вели в подвал. Преодолели две железные двери и оказались в соседнем доме, откуда через подъезд вышли на улицу.
– Вот так. Ваши люди следили за рестораном, но никто не следил за соседним домом. И Полковник, и двое его подручных, замешанных в убийстве, спокойно ушли и, как я понимаю, унесли с собой весь товар.
– Что-то же стояло на этих стеллажах? – генерал Потапчук тяжело вздохнул. – Все предусмотреть невозможно. Где ж ты, Глеб, был раньше? Ты же видел ресторан собственными глазами, при тебе растворились в воздухе Полковник и два его бандита.
– Они тоже не лыком шиты, – ответил Сиверов. – Если бы противник был попроще, не стали бы вы обращаться ко мне, Федор Филиппович.
– Да. Потерял я нюх, Глеб Петрович, что уж тут сделаешь? Пора мне на пенсию.
– Это я от вас давно слышу, но еще не было дела, с которым бы вы не справились. Рано или поздно мы их возьмем.
– Ты сказал «мы»?
– Конечно. Я не привык бросать дело на полпути. К тому же я помню о Маше Пироговой, она на моей совести.
– Она на нашей совести, – сказал генерал. – Где же теперь их искать?
Когда ОМОН уехал и Глеб с генералом Потапчуком уже сидели в мансарде, Федор Филиппович сокрушенно развел руками и щелкнул пальцами:
– Хорошо, Глеб, предположим, мы сумеем разыскать и взять Полковника, что мы сможем ему инкриминировать?
– Давайте подумаем, – предложил Сиверов. – Он отопрется от всего. Это не преступление – исчезнуть из зала, в котором только что праздновал юбилей. Но если он исчез, то чувствует, что виновен.
– Это наши с тобой, Глеб, догадки. Пустые стеллажи – тоже не доказательство. Вот если бы на них мы обнаружили наркотики или хотя бы левое спиртное…
– Вы еще предложите, Федор Филиппович, взять его, когда он будет переходить улицу на красный свет.
– Тоже дело. Не один бандит на этом погорел. Переходит он улицу, ловит его ГАИшник, глядь в лицо, а товарищ в розыске. Привыкший нарушать законы нарушает их и в большом и в малом.
– Не надейтесь на легкую победу.
– Знаю я и это. Полковник и адвокатов наймет дорогих, и оружия у него при себе не окажется. А если он пистолет при себе носит, то непременно с разрешающим документом.
– Мне нужны Коготь и Станчик, – твердо сказал Глеб. – Если мы их возьмем, то они всю подноготную на Полковника выложат, – Тебе – да, выложат, – вздохнул генерал, – но дойдет дело до суда – отопрутся.
– Я сделаю так, что отпираться им не придется.
– Ты уже один раз так сделал. И сильно это нам помогло? Давай, Глеб Петрович, лучше с тобой коньяка выпьем по рюмочке, и поеду я спать. Утро вечера всегда мудренее.
Глеб не стал возражать, понимая, что Потапчуку нужно дать время перевести дыхание, собраться с мыслями. Да и самому не грех было подумать о том, что предпринять дальше.
– Хороший у тебя коньяк.
– Это ваш, вы прошлый раз принесли. Я в одиночестве не пью, а кроме вас, здесь никого не бывает.
– Что, и женщин не водишь? – хитро сощурился генерал.
– Хотелось бы, но место служебное. Прикипел я к нему.
– Нет, ты, наверное, Глеб, думаешь, будто я здесь подслушивающую аппаратуру поставил? Никогда. Никто про тебя в ФСБ не знает, никто, кроме меня.
