Глеб пересчитал охранников, всех, что попались ему на глаза, и постарался запомнить их лица.
– Восемнадцать человек, – пробормотал он, – не так уж много. Наверное, под землей еще несколько человек и в здании.
Затем он проследил через бинокль подъезд к забору от самой дороги и увидел телекамеру на столбе.
"Хитро продумано, – отметил Глеб. – Как только кто-нибудь чужой появится на дороге, они начнут готовиться к встрече. Но ночью я решу эту проблему. Однако где же вход в подземные лаборатории? "
Оптика была мощная, Глеб даже смог рассмотреть оружие охранников и прочесть номера на автомобилях. Дверь белого здания открылась, и на крыльце появился толстый, обрюзгший мужчина в светлом плаще. За ним как из-под земли выросли два человека, но не в камуфляже, а в обыкновенной штатской одежде. Они следовали за мужчиной в светлом плаще, как верные, прекрасно выдрессированные псы следуют за хозяином. Мужчина торопливо шел к холодильной установке, разговаривая по мобильному телефону.
«Нервный он, – подумал Глеб, глядя, как мужчина в плаще спрятал телефонную трубку в карман. – То ли напуган, то ли волнуется».
У ангара мужчина в светлом плаще принялся мерно жестикулировать и кому-то время от времени грозить кулаком.
«Интересно было бы послушать, что он выкрикивает, на чью голову обрушивает проклятья?»
Охранники стояли чуть в стороне, один даже позволил себе закурить.
«Спокойные, – подумал Глеб. – А чего, собственно, им опасаться? Территория хорошо охраняется, посторонний сюда зайти не сможет, им бояться некого».
Дверь ангара открылась, и мужчина с охраной исчез в нем.
«Наверное, там, – решил Глеб, – не только холодильник, но и вход в подземелье. Так не бывает, чтобы имелся лишь один вход, должны существовать аварийные выходы, вентиляционные шахты. Где же они?» Глеб метр за метром осматривал территорию.
Два бетонных куба аварийных выходов отыскались возле подъездной дороги, но люки в них были наглухо заварены стальными полосами. Рыбчинский опасался, что его рабыни однажды попытаются ими воспользоваться для побега. Сиверова заинтересовал вентиляционный колодец, который располагался между колючкой и бетонным забором. "Решетка ржавая, к нему никто не подходил лет десять. Подземелье – бывшее бомбоубежище военной базы, в нем располагались запасной командный пункт, склады, помещения для персонала – есть где развернуться пану Рыбчинскому. Во всех бомбоубежищах двери открываются изнутри. С подобными системами я сталкивался не один раз. Но у бандитов другая задача – не дать выбраться пленницам из-под земли, значит, все запоры они переставили на внешнюю сторону дверей, а то и заварили их. Прав был Потапчук, я без козырей, они основательно упаковались, – но тут же Глеб Сиверов поймал себя на мысли:
– Если Маша Пирогова смогла выбраться, то неужели я, сильный мужчина, в отличие от изможденной и голодной барышни, не смогу попасть в подземелье и затем его покинуть? Да быть этого не может! Я же не пальцем деланный, голова у меня работает, интуиция до сих пор не подводила. Надо попасть в подземелье, а уж выбраться из него я сумею. Мужчина в светлом плаще и есть знаменитый Рыбчинский. Да, скорее всего это он".
Рыбчинский покинул ангар и, по-бычьи наклонив голову с большой, поблескивающей в вечерних лучах солнца залысиной, двинулся к двухэтажному зданию, сложенному из силикатного кирпича. На железной крыше здания отливала закатным багрянцем тарелка спутниковой антенны.
«Торговля наркотиками приносит вам хорошие деньги. Но я приложу все силы, чтобы испортить тебе, Рыбчинский, „Новикову и К“ вместе с Полковником всю малину. Теперь остается дождаться темноты».
Глеб устроился на холме, откуда хорошо просматривалась база, прислонился спиной к стволу дерева и ушел мыслями далеко-далеко. Он умел ждать. Подобраться к нему незаметно и бесшумно было невозможно. Медленно опускались сумерки. Над территорией базы зажглись фонари и прожектора, но ни один из них не доставал до забытой всеми вентиляционной шахты, которая находилась между колючей проволокой и бетонным забором.
– Пора, – сказал себе Глеб, взглянув на ярко сияющие звезды.
Машина Рыбчинского стояла у крыльца двухэтажного здания. «Значит, хозяин пока остается здесь. Придется рисковать. Но без риска дело не провернешь».
Из оружия Глеб взял с собой лишь тяжелый охотничий нож, купленный в том же магазине, что и удочки – добротный швейцарский нож. В умелых руках такая штука дорогого стоит, а на свои руки Глеб полагался.
Он пружинисто поднялся и сбежал к искусственному озеру. Под прикрытием кустов и камыша подобрался к колючей проволоке. «Расслабились ребята, не ждут гостей с этой стороны. Даже часовой здесь не ходит и собаки не бегают. Неужели мясо на собак пожалели, мяса-то у них хватает?» Глеб ножом перерубил нижнюю проволоку, на лезвии не осталось зазубрины. «Проволока-то русская, – с легкой грустью подумал Сиверов, пролезая под колючку».
Он прижался к бетонному забору. Глеб прикинул, что здесь самое безопасное место – два прожектора, светящие навстречу друг другу, слепят наблюдателей как с той, так и с другой стороны. «Главное, чтобы в верхней колючке не было тока, иначе, когда я разрублю провода, сработает сигнализация». Две минуты ушло на ожидание. «Меня точно не заметили, – убедился Глеб и взялся двумя руками за ржавую решетку вентиляционной шахты. Та со скрипом и скрежетом стала поддаваться. – Еще наши солдаты строили», – подумал Глеб, когда решетка вместе с закладными болтами и кусками красного кирпича сорвалась с места.
Глеб аккуратно и тихо отставил решетку в сторону, заглянул в шахту. Из нее потянуло затхлой сыростью. «Наверное, нога человека ступала здесь последний раз лет пятнадцать тому назад, как бы не нарваться на ржавые боеприпасы, а то взлетишь на воздух, не успев ничего сделать». Глеб достал фонарик и посветил в шахту. Она была неглубокая, метров восемь, скобы лестницы покрывал толстый слой ржавчины. Сиверов скользнул в колодец и через десять секунд уже стоял внизу, на площадке, засыпанной осыпавшимся кирпичом. Вентиляционный ход оказался заложенным кирпичом. «Стройбат, не иначе, работал», – подумал Сиверов, глядя на кривую кладку и неровные натеки раствора. Он повел лезвием ножа по раствору, тот посыпался. «Как водится, цемент прапорщик пропил. Значит, стена дохлая».
Хватило нескольких толчков плечом, чтобы кладка дрогнула. Сиверов аккуратно разобрал кирпичи. По бетонному воздухопроводу Глеб двигался пригнувшись, от пола до потолка было около полутора метров. Воздуховод уходил под наклоном вниз. Сделалось суше, явственно запахло химией.
Наконец в боковой стене забрезжил свет. Глеб тотчас погасил фонарик. Окошко вентиляции прикрывала провисшая металлическая сетка, за ней виднелись железные стеллажи, на них стояли ящики, в углу – железные бочки. «Склад», – решил Глеб.
Он огляделся. Помещение пустое, лишь тусклая дежурная лампочка в проволочном колпаке разгоняла темноту. Сетка снялась легко, и Сиверов перебрался в склад.
– Ну и запах, – произнес он, – сплошная химия! Вот из этой дряни и делают «синтетику».
Он проскользнул вдоль стеллажей к двери. В ней имелось стеклянное окошко. «Дверь железная, замок прикручен болтами. Конструкция нехитрая, а нож у меня хороший».
Острием охотничьего ножа Глеб отвел ригель замка в сторону и чуть приоткрыл дверь. Длинный бетонный коридор, редкие лампочки, по стенам тянется толстый кабель в блестящей гофрированной оплетке. «Наследие советских времен. Сумели же люди распорядиться всем этим богатством. Купили за символическую цену; в качестве компенсации, наверное, пообещали очистить территорию военной базы от загрязнения химическими веществами».
За поворотом слышался неясный гул, работали электродвигатели. Пройдя по коридору, Сиверов оказался наверху металлической лестницы, в обе стороны от нее уходила галерея. Внизу, прямо под ним, находилось нечто вроде цеха: грубые деревянные столы, нехитрое оборудование. Женщины в грязных халатах, едва переставляя ноги, двигались между столами. «Сколько же их здесь? Десять, – сосчитал Глеб, – одни женщины, охраны с ними нет. Скорее всего, охранник за дверью. Изнутри, из цеха, дверь не откроешь, бандиты открывают ее сами, когда им это надо». Глеб высмотрел молодую девушку, еще не успевшую потерять человеческий облик. «Она здесь недавно, наверное, приехала за границу подзаработать денег, как и Маша Пирогова».
Сиверов, пригибаясь, спустился по лестнице, спрятался под ней, и, когда девушка оказалась рядом, легонько тронул ее за локоть. Девушка испуганно обернулась. Сиверов приложил палец к губам. Они стояли в тени под лестницей, невидимые для людей, находящихся в ярко освещенном цеху.
– Что вам надо? – испуганно, часто дыша, по-русски прошептала девушка.
