— Э, ты чего? — впервые за этот час у Шурки был вполне нормальный голос. — Тебе плохо?
— Я сутки не ел… — сознался Таран. — И не пил почти столько же.
— Сейчас посмотрим, может, у этих козлов чего-нибудь есть, — Шура пролезла назад, поворочалась там и вытащила на передние сиденья две банки пива и банку чипсов.
Конечно, не Бог весть что, но червячка заморить можно. Таран хрупал чипсы, пил маленькими глотками прохладное пивко и помаленьку ощущал что-то вроде иллюзии сытости.
— Спасибо, — пробормотал он. — Уже хорошо стало. А у тебя что, кайф завершился, да?
— В смысле, что я сейчас на нормальную похожа? — хмыкнула Шура, натягивая платье. — Нет, слава Богу, пока не завершился. Просто кончила и небольшая расслабуха пришла. Через полчаса опять начну с ума сходить…
— Это что ж за доза такая? — удивился Таран. Он сам не кололся, но знал от сведущих товарищей, что всякие там уколы и таблетки действуют совсем по-иному.
— Это, мальчик мой, совсем новая штука, — вздохнула Шурка. — С его помощью любая фригида в африканскую пантеру превратится. А нормальная — с ума будет сходить, типа как я. Если на эту штуку подсесть — за год сдохнешь.
— А ты сколько сидишь? — взволнованно произнес Таран, перебираясь на заднее сиденье, чтобы одеться.
— Четыре месяца. Но сдохнуть могу уже сейчас. Ломка такая, что не приведи Господь. Говорят, если пять часов без дозы выживешь, то можно завязать, но только я не верю, что больше трех кто-то может выдержать.
— Я чего-то не понял, — произнес Таран, на которого пиво нагнало немного тормозное состояние. — Так у тебя чего, весь кайф на это самое идет?
— Почти что так. Сразу, как ширнешься, становится весело и хочется мужика. Очень сильно. Но сразу лучше не кидаться, потому что чем раньше начнешь, тем раньше кончишь, а потом опять резко захочется. Очень долго тоже не выдержишь — допустим, час или тем более два. Давление начнет скакать, голова раскалываться, живот заноет. На стенку от всего этого полезешь. Полчаса — как раз золотая середина. И мозоли не протрешь, и никаких этих хворей не нападет… Пять часов действует, за это время надо раз шесть-семь кончить, тогда все нормально.
— А после?
— Потом примерно столько же идет депресняк. Вялость такая, ничего не надо, спать хочется. Ну а дальше — ломка. Все кости ноют, сердце стучит, руки дрожат, голова болит, спина, почки — все подряд, и чем дальше, тем больше. Ну, на втором часу начинаешь чувствовать, будто вот-вот помрешь. Я лично больше полутора не тянула.
— Выходит, что тебе надо пять часов подряд трахаться? — обеспокоенно произнес Таран.
— Ну, не подряд, а с перерывчиками. Я же сказала: где-то через полчаса начнется.
— Знаешь, — смущенно произнес Таран, — я, наверное, больше не смогу. Меня вон от пива уже в сон валит.
— Не бойся, главное — первое сумасшествие утолить, а дальше мне проще будет. Сама как-нибудь… Короче, надо ехать побыстрее. А то, не дай Бог, дядя Вова этих козлов хватится… — Шура включила мотор.
— Это кто, «дядя Вова»?
— Хозяин той системы, где я жила. Про Вовочку анекдоты слышал? Ну, про такого школьника-похабника?
— Слышал. Даже в газетке какой-то читал.
— Ну вот, этот Вовочка, как видно, успел подрасти и даже состариться, но все равно как был скот, так и остался. Короче, устроил у себя на хате не то гарем, не то бордель, не то порнотеатр какой-то. Для особо избранных лиц. Набрал проституток обоего пола и то сам с братвой резвится, то гостей приводит, то целые шоу показывает нужным людям. А заодно и делишки обделывает, очень даже серьезные. Вот этот стимулятор, который меня придурочной сделал, толкает помаленьку. Наверное, и другую наркоту тоже… — Щура отпустила тормоз, и джип покатил по просеке, пронзая темноту фарами.
— Ты это узнала, и тебя убить решили?
— Нет, я другое узнала. Случайно. Хозяин наш, ни больше ни меньше, с помощником губернатора встречался. На моих глазах ему пачку баксов в конверте передал. Долго объяснять, как получилось, но, в общем, я шпионить не хотела. Но они меня уже под самый финиш заметили. И «дядя Вова» велел этим козлам меня увезти. Снотворное вкололи. По идее, я должна была всю дорогу проспать, а может быть, и вовсе не проснуться. Ну а получилось, что жива… Спасибо!
— И куда ты думаешь линять? — спросил Таран. — Они ж тебя искать будут!
— Конечно, будут! — усмехнулась Шура. — Ну и что? Все равно, когда тюбики кончатся, я сдохну. Можно посчитать даже, сколько мне осталось. Пять часов на кайф, пять на депресняк, два на ломку — больше не выдержу. Это один цикл, который уже заряжен. Еще четыре дозы осталось. Двое с половиной суток. Ну, может, напоследок три часа проломаюсь… А дальше возьму пистолет в рот и отсосу пульку, чтоб не мучиться.
— Веселая программа! — пробормотал Таран, с беспокойством приглядываясь к спутнице. Нет, хоть она и говорила вроде бы вполне здраво, ширнутость просматривалась.
— Что делать! Се ля ви! — сказала Шура. — Жизнь такая дурацкая. Зато натрахалась — за семерых! Уй-й-й!
И так резко вывернула баранку на повороте, что машина чуть на два колеса не встала.
— Тянуть начинает, зараза! — прошипела она.
— Да еще полчаса не прошло… — заметил Таран.
— Всяко бывает, — поморщилась она. — Нет, надо тормозить!
— Там впереди, по-моему, выезд на дорогу, — присмотрелся Юрка.
— Это еще не шоссе, а проселок… — Шура остановила машину. — Тот самый, с которого сворачивали. Уй-й, ну что ж делать-то? Юрочка, выручай!
— Не смогу я ничего, понимаешь? — проворчал Таран. — Я же, блин, не робот…
— Ну хоть пальцы всунь! — взвыла Шурка.
— А своих у тебя нет?
— Свои — не то… Ну, пожалуйста, ну родненький!
И она подтянула ноги к животу, обхватила колени руками и резко крутнулась на водительском сиденье, оборотившись спиной к левой дверце. А потом забросила правую на спинку сиденья, а левую на приборную доску. Подол платья, конечно, задрался, и мохнатое место уставилось на Тарана. Юрка впихнул туда, в липкую мокрую дырку, аж три пальца сразу: указательный, средний и безымянный, а затем начал тереть тамошнюю пимпочку…
— Ой-й, спасибо-о! Ой, молоде-ец! — хрипло выстанывала Шурка, судорожно и жадно водя руками по собственным грудям. — Еще! Еще! Крепче три, не жалей!
Странно, но от этой возни у Тарана неожиданно пробудился прибор. Хотя, казалось бы, никакой возможности соответствовать занимаемой должности у него не было. Юрка, уже забыв, что помирал от голода и усталости, навалился на стонущую Шурку, вновь погрузил конец в ласковую скользятину и со звериным рычанием стал драть это приятное мясо…
Как ни странно, Таран и в этот раз не помер от перенапряжения. Хотя дрючить Шурку ему пришлось долго — Юрке показалось, будто целый час проерзал, прежде чем закончил. Но это вышло очень даже полезно для Шурки. Она раз шесть или семь кончила, а потому, когда Юрка ее отпустил, произнесла, опуская подол:
— Часа на полтора успокоил, точно!
— Ага, — пробурчал Таран, — после первого раза полчаса обещала, а минут через десять уже захотела…
— Нет, точно! Мамой клянусь!
И после этого заверения Шура вновь погнала машину вперед.
Действительно, не проехав и сотни метров, они свернули на проселок, шедший вдоль опушки леса, и поехали направо. Где-то впереди должен был находиться тот поворот, до которого с дурной подсказки Коки не доехал Чабан.
Точно, перепутать этот поворот было несложно, особенно в темноте. И просека была очень похожа, только вела она не в лог со стогами, а к шоссе. Причем к очень полезному для Тарана месту. Буквально в ста метрах от выезда с просеки располагалась круглосуточная столовка для проезжих шоферов. Рядом, в стороне от дороги, находился тот самый поселок Рыжовка, куда прошлой ночью ездили звонить Костылю Чалдон с Матюхой. Здесь же была небольшая АЗС. Несмотря на поздний час, около столовой и заправки стояло не меньше десятка машин. В основном дальнобойные «КамАЗы», «Татры», «Вольво» с прицепами и контейнерами. Некоторые водители и впрямь подкреплялись, но большинство просто отсыпалось — должно быть, выиграли время в пути и могли себе позволить долгую остановку.
— Вот что, — сказала Шура, — иди-ка в столовую, пока не умер, а я поеду бак долью… На, сотни тебе, наверное, хватит.
И протянула Юрке сотню из бумажника, принадлежавшего не то Чабану, не то Коке. Таран спросил:
— А помельче нет? Я сонный, меня на сдаче запросто надуют.
— Нет, там только такие, пятисотки и баксы.
Юрка пошел к приземистой столовой, которая, как ему показалось, пахла необычайно вкусно. Строго говоря, запах от столовой шел вполне обычный, общепитовский — то есть смердело кислыми щами и комбижиром. Но с голодухи и не такое вкусным покажется.
