— Сэр!..
Фрост посмотрел на британца, обернулся к Марине. Молодая женщина буквально сияла.
Пожав плечами, наемник, в свой черед, отдал честь. О погонах, либо иных знаках различия, это войско, видимо, позабыло напрочь. В каком чине стоящий напротив человек, черт возьми?
Англичанин застыл не шевелясь.
— Здесь распоряжаетесь вы? — осведомился капитан.
— Так точно, сэр. Вплоть до вашего прибытия.
— Что ж, я прибыл. Дайте команду “вольно”…
Не представляя, чем заниматься дальше, Фрост опять оглянулся на Марину. Та немедля пришла на помощь:
— Я обещала, Хэнк, что ты обратишься к людям со вступительной речью.
— Спасибо, удружила, — еле слышно сказал наемник. — Отродясь не чувствовал себя таким идиотом…
Женщина ободряюще подмигнула:
— Они тебя очень ждали. Многие слыхали о тебе. Смелее же, Хэнк!
— Хорошо, — вздохнул Фрост.
Изумляясь тому, как легко он, давным-давно отвергший понятие строевой выправки, печатает шаг, наемник двинулся вперед. Окинул взором безмолвные ряды солдат. Откашлялся.
— Меня зовут Хэнком Фростом, — начал капитан.
— Простите, сэр, чуток погромче! — долетело с левого фланга.
Фрост понимающе кивнул и начал сызнова:
— Меня зовут Хэнком Фростом. Иногда — капитаном Фростом. Это, конечно, далеко не равняется генеральскому чину, однако в данном, отдельно взятом случае, ради успеха предстоящей нам операции, сеньорита Агилар-Гарсиа назначила меня главнокомандующим. Она также рассказала вам кое-что обо мне самом и моем прошлом. Не сомневаюсь: при дальнейшем, более близком, знакомстве обнаружится, что многие дрались почти рядом и почти одновременно со мною — либо во Вьетнаме, либо в Африке, либо в других краях…
Он перевел дыхание и продолжил:
— Задача, за которую мы все добровольно взялись, будет отнюдь не легкой. Однако и неимоверно тяжкой тоже не представляется. Это военная, операция, сопряженная с обычным и неизбежным риском для каждого из участников. Те, кому не повезет, послужат удобрением для тамошней флоры, к пышному ее росту и процветанию. Кому посчастливится — вернётся домой богатым человеком, знающим: он помог делу справедливому и доброму. Сукин сын Эрнесто Рамон, заливающий страну кровью, истинный марксист, верно служащий нашему старому доброму другу Фиделю. Думаю, каждый с удовольствием пособит вышвырнуть его к чертовой матери.
Фрост опять перевел дух и уже собрался было завершить обращение к войскам, но сотни глаз впивались в него столь выжидающе, что капитан прибавил:
— Однажды я работал в Монте-Асуль. И немного знаю народ. Едва лишь мы заставим Рамона поджать хвост, крестьяне возьмутся за мотыги, а рабочие — за булыжники…
Наемник сделал коротенькую паузу, вынул сигарету, закурил.
— Потребуется подробный предварительный план. Чем удачнее он будет — тем больше бойцов останется в живых. Я назначу своего рода генеральный штаб, как только узнаю своих людей чуть поближе. Кроме этого, внимание! Не сомневайтесь: гавань кишит соглядатаями. И чем скорее мы снимемся с якорей — тем безопаснее для здоровья, и полезнее для будущего успеха. Сейчас я скомандую “разойдись”, а через пять минут прошу собраться вот на этом месте всех, имевших во время армейской службы чин от капитана и выше. Также, всех трех корабельных капитанов, англичанина, отдававшего приветственный рапорт, и… — Фрост улыбнулся: — …Сеньориту Агилар-Гарсиа.
Он подобрался, выпрямился и звонко выкрикнул:
— Р-рразойдись!
Собралось человек двадцать.
Они окружили Марину и Фроста плотным кольцом, дожидаясь дальнейших распоряжений, и стояли молча. Сразу видать профессионалов, подумал наемник, нервно куривший сигарету за сигаретой. Другое сборище неминуемо перешептывалось бы. А эти безмолвствуют…
Англичанин оказался бывшим штаб-сержантом Королевских ВВС.
— Девятьсот восемьдесят четыре бойца в общем и целом, сэр, — доложил он. — Я включаю в общее число экипажи трех кораблей — ребята закалены и вполне способны постоять за себя.
Немедленно выяснилось, что корабли нагружены запасами, рассчитанными на автономное плавание в течение двух недель. А при сокращенных ежедневных рационах суда могли не причаливать к берегу и вдвое дольше.
Санитарные условия были не идеальными, но вполне приличными. Крыс не замечалось, паразитических насекомых — тоже. Фрост понемногу приходил в хорошее настроение.
С оружием, правда, обстояло несколько хуже. Слишком разнообразным оно оказалось. Штурмовые винтовки М16А1, сорокапятикалиберные карабины, револьверы Кольта, Смита-и-Вессона, вальтеры-ППК, две дюжины пулеметов М—60, по меньшей мере столько же противотанковых гранатометов-базук.
— Патронов на такую пропасть калибров напастись умудримся? — только и спросил Фрост.
Англичанин удрученно пожал плечами.
Взрывчатка имелась в изобилии: как обычная, так и пластиковая. И в гранатах недостатка не ощущалось. К беспокойству и огорчению Фроста, напрочь отсутствовали мины. Зато каждый корабль нес на борту артиллерийское орудие. Наемник сделал мысленную заметку: чуть попозже учинить пушкам подробный осмотр. Поскольку снайперских винтовок, равно как и мин, в запасе не нашлось, Фрост немедля распорядился отобрать на каждом судне по десять лучших стрелков и, за неимением иного, более отвечающего назначению, раздать им по М16А1 на брата.
Получив исчерпывающий, или близкий к исчерпывающему, отчет, наемник поглядел на Марину.
— Бюджетик-то скромноват оказался, а, сударыня?
— Что-что?
— Ничего, — вздохнул Фрост. — Надо было сперва со мною посоветоваться. Но не беда, обойдемся наличными средствами.
Он повернулся к бывшему штаб-сержанту:
— Прошу прощения. Совершенно искренне, кстати. Я забыл спросить ваше имя.
— Тиммонс, сэр! — улыбнулся британец.
— Отлично. Мистер Тиммонс, прошу вас принять должность начальника штаба. Или, коль вам не по душе такое название, зовитесь иначе. Только будьте моим заместителем. Хорошо?
— Так точно, сэр.
Фрост, щуря правый глаз против солнца, отер со лба испарину и продолжил:
— Сразу два распоряжения. Первое: обеспечьте взаимодействие между всеми тремя посудинами, едва лишь мы выберем якоря — так это называется? И второе: перестаньте звать меня “сэром”. Здесь не регулярные войска.
— Понятно, — сказал Тиммонс.
— Принесите карты, нужно выверить маршрут.
— Виноват, на флоте это называется курсом.
— Правильно. Курс. А я покуда, вместе с сеньоритой Агилар-Гарсиа, спущусь в трюм и все хорошенько проверю сам.
Инспекция отняла столько времени, что корабли успели отойти от берега на много миль. Вокруг, как выяснилось впоследствии, простиралось открытое море — гладкая, сверкающая в лучах полуденного солнца водная пустыня.
Фрост уложил в ящик последнюю винтовку CAR—16 — эти стволы, оказывается, тоже наличествовали, — улыбнулся Марине, распрямился — и едва не полетел навзничь.
Глухой, рокочущий гром ударил по барабанным перепонкам. Судно ощутимо вздрогнуло.
Марину, которая уже начинала взбираться по металлическому трапу, Фрост успел поймать за талию и спасти от неминуемого падения.
— Что это?! — отнюдь не с президентским достоинством завизжала молодая женщина. — Что это, Хэнк?
Фрост пожал плечами, обеспокоенный не меньше своей подруги.
— Почем я знаю, крошка? Твой кораблик, тебе лучше ведать… Бежим, посмотрим…
Черный дым валил тяжкими маслянистыми клубами из огромной дыры на корме, стлался над палубой, заставлял чихать и кашлять. У Фроста заслезился глаз. Наемник увидел Тиммонса, мчавшегося с пожарным топором в руках. К несказанному изумлению капитана, британец несся не к очагу пожара, а вослед белобрысому парню в пятнистом комбинезоне, удиравшему со всех ног и уже поравнявшемуся с Фростом.
Непроизвольно, повинуясь безошибочному шестому чувству, наемник выставил ногу. Белобрысый споткнулся, полетел плашмя, вскочил на ноги с кошачьим проворством, но получил от Фроста жестокий боковой пинок, именуемый в каратэ “йоко-гэри”. Вновь опрокинулся. Капитан оседлал упавшего, наотмашь ударил по лицу: справа и слева.
Белобрысый потерял сознание.
Руку Тиммонса наемнику пришлось принимать на скрещенные запястья и выкручивать — иначе разъяренный англичанин как пить дать обезглавил бы оглушенного.
— Стоп! Отставить! Слышишь, отставить! Приказываю!
— Да ведь он, сучий выродок!.. — Тихо! По порядку, спокойно и вразумительно. Отобрав у англичанина топор, Фрост предусмотрительно заставил Тиммонса отшагнуть от поверженного блондина подальше. Оба — и капитан, и сержант, начали неудержимо кашлять, ибо дым густел с каждой минутой.
— Подкладывал пластиковый заряд! В машинное! Один из моих ребят застукал его за этим занятием, накинулся — да у мерзавца оказался нож, и он пырнул Дэви, а сам пустился наутек. Дэви закричал, зажал рану ладонью, побежал вдогонку. Так эта сволочь, чтоб добро зря не пропадало, швырнул заряд на манер гранаты! Убил одного из японцев, немца едва ли не в клочья разнесло, а я только чудом уцелел! Тварь коммунистическая!