Никому ни разу не довелось увидеть безжалостное отродье, убивающее в темноте и наполняющее ночь тоскливым хватающим за душу плачем.
Когда забрезжило утро, в живых оставалось не более десятка людей. Не более десятка из более чем сотни нукеров и стольких же слуг.
Другой бы после такой адовой ночи думать забыл бы о Плачущем ущелье, но Халиф оказался упрям.
Мало того, вскоре он вернулся в Хаваа, приведя с собою несколько сотен строителей из кочевых узбеков, и повелел возвести на месте трагедии гигантский минарет.
Кочевники мерли как мухи от голода и непосильного труда, от которого их не освобождали ни днем, ни ночью. Иногда на строителей нападал беспощадный мор, уносивший всех поголовно, но Халиф присылал все новых рабов, захватываемых в специально для этого предпринимаемых походах.
Дело спорилось. Я был еще слишком мал тогда, чтобы знать подробности, но люди шепотом рассказывали о неимоверной высоте минарета, а также и о нескольких гигантских каменных идолах, что тоже якобы возводил отец.
По идее мурида гиганты должны были защищать постройку от проклятия Беким и вызванного им к жизни дьявола.
Особый страх на меня, малыша, нагоняли рассказы о Плачущем ущелье. Со времен трагедии никому еще не удалось возжечь в нем факел, и все грузы перемещались в абсолютной темноте. Кочевники рассказывали, что в его непроницаемой темени таится много жутких загадок, и много безвинных рабов затерялось (или было украдено) в этом страшном ущелье.
Так или иначе, строительство было близко к завершению, когда новая напасть объявилась в Проклятой долине — туман. Побывавший в нем человек долго не жил. Однажды в него угодил Халиф, после чего в одночасье слег. Он мучился несколько недель, его рвало извивающимися живыми червями. Когда Халиф, наконец, умер, то весь иссох словно мумия.
Проклятие поразило и весь наш род. Мой старший брат сошел с ума, и я вынужден был пожизненно заточить его в темницу. Он утверждал, что получил письмо Гульбадан беким, написанное ею уже после собственной смерти.
В письме она якобы писала про неотвратимую кару, ибо Халиф пошел против Всеотца, решив попасть в райские кущи посредством своего чудовищного минарета, а не как обычные люди — путем молитв и праведной жизни.
Тем самым, он презрел основополагающий закон всей нашей жизни, отошел из-под святой сени Всеотца, и дьявол завладел его душой и телом.
Письмо послужило поводом для смуты, когда бек Раннахар во главе семи сотен нукеров захватил Герат. Я немедленно выступил из Кабула, но бек перехитрил меня. Когда я разбил его войско, он постыдно бежал и подло похитил мою сестру. Сладострастный распутник сделал ее своей наложницей и увез с собою в Хиндустан. Больше я не видел ее никогда.
Наконец, чтобы снять проклятие с нашего рода, я принял решение. По моему приказу тысячи нукеров разыскали оставшихся в живых строителей греховного минарета и ослепили их. Проводникам же, единственно знавших местоположение Плачущего ущелья, а также путь в самом ущелье, я велел отсечь головы.
Будучи же уверен, что после выполнения моего приказа теперь уже никто из моих современников не найдет проклятого места, я заклинаю всеми святыми потомков, которые будут жить даже спустя столетия после нас: что бы ни случилось, какую бы награду вам ни сулили, если вы не хотите потерять свою бессмертную душу, не ходите в долину Хаваа.
Во имя Аллаха всемилостивого, милосердного!
Года восемьсот девяносто девятого.
Султан Хусейн мирза».
— Тебе сколько лет, Шипилин? — неожиданно спросила Светлана.
— Двадцать три.
— Ты сюда прямо из миротворческого полицейского колледжа, наверное.
— Я наш колледж окончил. Не люблю миротворцев.
— Их никто не любит. Временная необходимость, слышал? Ты считаешь, что тех людей в долине убили дети?
До него не сразу дошло, что она говорит про рукопись.
— Почему именно дети?
— Неупокоенные души убитых и замученных детей. Как страшно.
— Это всего лишь древняя легенда, — сказал он.
— Что-то мне не по себе. Мне надо к потерпевшему зайти тут недалеко, не мог бы ты меня проводить?
— Конечно.
Шипилин поймал себя на том, что ему хочется оставаться с ней подольше. К Светлане его явно тянуло, и если бы не его природная косноязычность, он бы давно с ней заговорил. А тут надо же. Случай свел их вместе.
«Министерство торговли официально опровергло слухи о взаимосвязи увеличения числа тяжких преступлений со снятием ограничений на продажу автоматического оружия в России (без Москвы)».
«Член совета по правам человека ООН с одобрением отнесся к легализации тяжелых наркотиков в России (без Москвы)».
Миниблоги с сайта Алга. РФ
На следующий день допрос продолжился. Келлер выудил из кейса Коран и стопку листов, скрепленных стиплером.
— Это нашли в вашей квартире при обыске. Как вы можете это объяснить.
— Теперь вы меня оштрафуете?
— Зачем вам Коран?
— Сожалею, что не читал его до войны. Многих ошибок удалось бы избежать. Восток дело тонкое.
— А про Плачущее ущелье вам зачем знать? — Келлер потряс стопкой принтированных листов.
— Интересно стало. Что это за места, где пришлось повоевать. Я и скачал с Интернета. Я так понял, вас тоже интересует Плачущее ущелье?
— Возможно. Ну и что вы поняли из всего этого?
— Запутанная история, — признался Стас.
— Вам виднее. Вы же были в самом ущелье.
— Ничего особенного. Реальные духи были гораздо опаснее.
Стас сказал не всю правду. Правда заключалась в том, что местные испытывали суеверный ужас перед Ниджрау. Им так и не удалось найти проводников. Опорный пункт оказался тоже несчастливый. Люди там гибли, как мухи. Плохое место. Вот он и скачал. Когда у него еще был компьютер. Много чего было, пока ничего не стало. Эти слова можно было вынести в пролог его биографии.
— Разведка не обнаружила ущелье в указанном вами районе, — сообщил Келлер.
— Быстро у вас вертушки сработали.
— Что, простите?
— Вертолеты. Или это был самолет?
— Сателлит.
— По одному вашему звонку спутник сдернули с орбиты? Мой знакомый рассказывал в свое время, что для этого требуется куча разрешительных бумаг.
— Он американец?
— Нет, русский.
— Вот поэтому мы контролируем весь мир, — Келлер пристально посмотрел на него. — Откуда вы знаете английский язык? Последние реплики я сказал по-английски, а вы все поняли без видимых затруднений. В вашем деле этого нет.
— В школе учил.
— Вы были способным учеником. Скажите что-нибудь по-английски!
— Я не могу.
— Но вы же все понимаете?
— Все. Но говорить не могу.
— Как это у вас получается?
— Не знаю.
Стас на самом деле и сам не знал. Он даже не заметил, когда Келлер перешел на английский. Разве что характерное подмяукивание исчезло, и он заговорил чисто. Понятное дело, родной язык.
Стас почувствовал дискомфорт. Такое у него уже случалось в Афгане, когда он вдруг стал понимать дари.
Но все это отмазки. С ним что-то было не то. Но после Афгана у многих крыша поехала конкретно. Многие спились, кто сел на иглу. Кто в бандиты ушел и здорово поднаторел на этом. Вот у него способность появилась к языкам. После возвращения он был словно пьяный и свой новый талант воспринял как данность.
Келлер что-то заподозрил, цепкий был америкашка. Далее допрос стал напоминать некий хитрый тест. Келлер показывал ему абстрактные рисунки и просил сказать, что он видит. На листах были в беспорядке намалеваны черные линии, и вообразить можно было что угодно.
— Вы можете говорить о чем-нибудь другом, кроме водки и закуски? — возмутился Келлер.
Хотя возмутился, конечно, чересчур сказано. Был он спокоен, как стог сена.
— Перейдем к заданию посложнее.
На этот раз Келлер открывать рисунок не стал, положил лист рисунком книзу.
— Что здесь нарисовано?
— А я откуда знаю?
— Включите воображение, мистер.
— Опять будет водка.
— Тогда назовите любое слово.
— Машина!
— Почему машина?
— А я почем знаю? Вы же сказали, любое слово. Тем более под ваши абстракции все что угодно подойдет.
— Не любое. На этот раз это была не абстракция.
Келлер перевернул лист. На нем был изображен автомобиль. Естественно, «Форд».
— Давно это у вас?
— Что именно?
— Прекратите, мистер. Давно у вас эта способность?
— Какая способность? О чем вы?
— Видеть то, что не видят другие.
— Я угадал, вот все. Нет никакой способности. Если бы была, я бы давно уже был в другом месте.
— Где бы вы были?
— Ясно не в тюрьме. Кино «Экстрасенс» видели? Там все про это сказано. Он в казино выигрывал помалу и на это жил.
