Дженни торжественно поставила тарелки на стол и, словно известный трюкач, с хитрой гримаской сдернула салфетки.
«Ого!» — Джон был действительно восхищен. То, что открылось его взору, больше напоминало Вавилонскую башню, чем бутерброд. И это сооружение парило, текло, шипело расплавленным сыром, каким-то невероятным соусом и еще чем-то, не вполне понятным, пахнущим специями.
Тем не менее, Джон привык относиться к новым «детищам» Дженни с осмотрительностью. Некоторое время он молча наблюдал за дочерью и лишь после того, как она, фыркнув, впилась зубами в бутерброд, Джон взял свой и откусил от него гигантский кусок. Ему не раз приходил на ум вопрос: каким образом он умудряется есть эти бутерброды и при этом не вывихнуть себе челюсть.
На вкус новая фантазия Дженни оказалась вполне приятной — надо отдать ей должное — но определить составные блюда, кроме сыра, Джон так и не смог. Он сосредоточенно прожевал первый кусок, прислушиваясь к собственным ощущениям, а затем задал коронный вопрос, хотя заранее знал, что ответа не получит:
— С чем эти бутерброды?
Ответ все же последовал:
— Этого тебе лучше не знать, пап.
Дженни улыбнулась.
Джон пожал плечами, что, по всей видимости, должно было означать: «Ты, конечно, можешь молчать, но все-таки имей совесть». Девчушка улыбнулась еще шире, и он понял, что разъяснений ждать не стоит. Тяжелый вздох вырвался из его груди.
Дженни с довольным видом откусила в очередной раз от бутерброда и скользнула взглядом по фотографии Майкла Джексона, улыбавшегося с обложки свежего «Билборда». Метрикс заметил это и, зная, что дочь обожает певца, с нарочито безразличным видом заявил:
— И не удивительно, что некоторые сравнивают его с девушкой, ты не находишь?
Дженни возмущенно ответила:
— Да ладно, пап, ты сейчас говоришь, как столетний старикан.
Джон восторжествовал.
— Знаешь, — не меняя тона добавил он, — когда я еще был совсем маленьким, подобную музыку вообще хотели запретить.
— Да брось, пап.
Девочка махнула рукой. Она собралась возразить что-то, но тут же осеклась, заметив вдруг, как напрягся отец. Джон Метрикс сделал короткое движение рукой. У «коммандос» такой жест означает: «замри». Дженни моментально застыла.
У Джона был феноменальный слух. И сейчас он уловил новый звук, плавно влившийся в атмосферу утра. Рокот вертолетных лопастей. «Чоппер» пока еще находился на довольно значительном расстоянии, и нетренированный слух обычного «гражданского» вряд ли различил бы шум двигателя. Но Метрикс различал его достаточно легко.
А через секунду услышала и Дженни. Лицо ее превратилось в застывшую маску работы мадам Тюссо.[2]
— Папа, — голос девочки звенел от напряжения. — В чем дело? Ты опять уезжаешь?
Она внимательно смотрела на отца, ожидая ответа, но Джон молчал. Тревога, мучившая его, разрослась до огромных размеров. Он уже не сомневался: военные объявились не случайно. Произошло что-то очень плохое. Тем более, что среди военных, местонахождение Джона Метрикса знал всего лишь один человек — генерал Керби. Даже ребята из его отделения не знали этого. Как и он не имел ни малейшего представления, где находятся в данный момент солдаты отряда. И уж если Керби — вечно спокойный Керби! — летит сюда сам, лично… Это очень плохо. Очень. Подобная поездка могла быть предпринята только в самом крайнем случае. Рассекречивать агента, вышедшего на покой, запрещалось инструкцией Пентагона. Или…
Или это ловушка. В вертолете могут оказаться вовсе не военные. Да и вообще, «чоппер» может направляться вовсе не сюда…
Но это было не так. Джон знал.
Он поднялся.
— Папа, ты же говорил, что с этим покончено… — донесся до него встревоженный голос дочери.
— Да, с этим покончено, — подтвердил Джон.
Трудно сказать, чего ему больше хотелось, поверить самому в собственные слова или успокоить Дженни.
— Ты никуда не поедешь? Обещаешь?
— Я никуда не поеду, — твердо сказал он. — Обещаю. А теперь, Дженни, будь умницей, иди в свою комнату.
— Зачем?
Джон знал, что его дочь не из трусливых, но сейчас была не та ситуация, в которую стоит кидаться сломя голову.
Он улыбнулся и кивнул Дженни, словно говоря: «Успокойся, я никуда не еду. Обещаю тебе».
— О'кей, — вздохнула она и, еще раз взглянув в сторону окна, направилась наверх.
А Джон прошел к двери, ведущей на улицу, открыл ее и, настороженно глядя в бело-голубое небо, мягким кошачьим движением выскользнул навстречу яркому солнцу.
Он вновь порадовался, что на ногах теннисные туфли, скрадывающие шаги. Джон разом подобрался, став похожим на гибкого, очень опасного хищного зверя, выслеживающего добычу.
Метрикс легко соскользнул с крыльца и двинулся в сторону высокой зеленой изгороди, обступающей дом с трех сторон…
…Генерал Керби посмотрел сквозь толстое боковое стекло вертолета на замерший дом полковника Метрикса. Он видел, как качнулись деревья, когда их накрыл турбулентный поток. Облако густой пыли поднялось с земли и закрутилось маленьким бурым смерчем. Кусты зашевелились, словно были не растениями, а диковинными экзотическими животными.
Вертолет чуть качнулся под порывом ветра и плавно опустился на площадку в десяти метрах от двухэтажного яркого, под красной черепичной крышей домика.
Больше всего Керби боялся, что он опоздал. Это был бы самый большой просчет за все время его карьеры. Мало того, что трое солдат уже погибли. И не просто солдат, а лучших, из отделения полковника Метрикса. Факт, сам по себе, малоприятный. Парни — профессионалы высочайшего класса, — и то, что их убрали так же просто, как зеленых необстрелянных новобранцев, настораживало. «Киллеры» либо действовали открыто до такой степени, что все трое до последнего момента не заподозрили грозящей им опасности, либо, напротив, были великолепно скрыты. Хотя, против второго варианта говорят способы убийств. Ну, случай с Лоусоном более-менее укладывался в представления Керби о наемных убийцах, зато два других явно не лезли ни в какие рамки. Способ с машиной малонадежен, а с взрывчаткой слишком велик риск быть обнаруженным. И вероятность того, что Беннет придет на катер, слишком ничтожна. Он вполне мог заболеть, уехать, да и мало ли что еще. Нет, профессионалы так не работают. Тут что-то совсем другое. Убийства — все три — совершены так, словно «киллеры» надеялись привлечь к факту смерти жертв максимальное внимание. И этого Керби тоже не понимал. Конечно, возможно, что акция совершена внешними врагами, скажем, сирийскими террористами. Но, как правило, подобные прецеденты имели массовый характер. У всех погибших были отличные «легенды». Для окружающих они вообще являлись другими людьми.
Убийцы явно знали тех, за кем охотились, в лицо, знали место их проживания, привычки и прочее. А это означало, что где-то в их департаменте произошла утечка информации. Достаточно серьезная утечка. И если Метрикс еще жив, можно будет считать, что удача не совсем отвернулась от них. Керби очень хотелось верить в это. Очень.
Конечно, Джон на голову выше самого лучшего из своего отделения, но все же… все же…
Вертолет опустился на площадку, коснувшись ее полозьями. Керби не стал дожидаться, пока смолкнут винты. Он открыл дверь и скомандовал:
— Джексон! Перес! Вперед! Пошли!
Двое сидевших в гулком чреве вертолета пятнисто-зеленых десантников подхватили автоматы и выскочили на улицу, в колышащееся буро-пыльное марево. Керби выпрыгнул следом.
Тот, кого назвали Пересом — высокий, коренастый негр с нашивками лейтенанта — отбежал под прикрытие кустов и, опустившись на колено, взял под прицел дом.
Второй — Джексон — молодой сержант атлетического сложения, метнулся к стене, с таким расчетом, чтобы оказаться в «мертвой зоне», и, подобно Пересу, припал к земле. Теперь он контролировал площадь перед домом, кусты, деревья и обрыв, уводящий к самой кромке воды.
Рокот винтов стих. На несколько секунд в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь шумом волн, разбивающихся о скалы.
Керби внимательно слушал эту тишину, стараясь уловить хоть какие-нибудь звуки, отличающиеся от монотонного шума прибоя. Голоса, работающий телевизор, смех, музыку… что-нибудь, говорящее о наличии в доме живых людей.
Тщетно. Генерал сложил ладони рупором и поднес ко рту.
— Джон!!! — тишина. Дом замер. Молчаливый, настороженный. На какое-то мгновение Керби показалось, что сама вилла — живое существо, ждущее, пока он, генерал Керби, войдет внутрь, чтобы затем смять его, раздавить, уничтожить. — Джооооооон!!!! Ты здесь, Джон? Это я — Керби! Если ты жив, выходи!!! Джоооон!!!
В следующую секунду он почувствовал холодный ствол армейского «Дабл игла», упершийся ему в шею, прямо под основание черепа.
— Будь я проклят… — пробормотал Керби.
