Ну все, теперь хана. Борцы крепко держали меня, не давая возможности пошевелиться, а потом потащили в сторону.
Ну, теперь все понятно. Воспользовались благоприятное возможностью, чтобы навалять мне по полной программе.
Как раз, когда никого из наших нет в зале. Да тут вообще никого нет, кроме борцов. Даже тренеров нет. Сейчас они устроят мне «темную», отомстив за то поражение, которое я нанес им недавно в дружеском поединке и я даже не смогу доказать, что они это сделали.
Вот сволочи. Все на одного, даже не постеснялись. Надо же пасть так низко.
Но ничего. Если вы думаете, что я так легко сдамся, то глубоко ошибаетесь.
Сейчас, пока меня волокли, я слегка расслабился, готовясь оказать сопротивление изо всех сил, которые у меня есть. Теперь я собирался с силами.
Если они думают, что со мной прокатит такие шутки, то глубоко ошибаются. Раз уж они напали все разом, я считал себя свободным от обязательств.
Буду бороться свирепо и тоже без правил. Ломать руки и ноги, крушить челюсти и ребра, душить изо всех сил, бить кулаками, локтями и коленями.
Дайте мне только очутиться на полу, чтобы получить хоть какую-то опору для ног и тела. А вот там уже посмотрим, поможет ли вам численное преимущество.
— Ну что, теперь готовы? — крикнул Токарев где-то сбоку и рядом, видимо, тоже держал меня. — А теперь давайте качать чемпиона. Бросайте его!
— Чемпиону Спартакиады по самбо — гип-гип-ура! — крикнул другой. — Качай его!
Чего? Я не успел ничего понять толком, как меня подбросили в воздух. Потом еще раз и еще.
Борцы орали во всю глотку и торжественно подкидывали меня вверх, снова и снова. Никто и не собирался намять мне бока.
Глава 3
Трофеи
Когда тебя хватает толпа грозных и свирепых борцов, накачанных самым устрашающим образом, то не думаю, что хоть кто-то сохранит хладнокровие.
Признаться, когда они начали меня бросать в воздух, поздравлять и кричать «Ура!», я испытал громадное облегчение. А то ведь всерьез полагал, что сейчас мне открутят голову.
После двух десятков подбрасываний борцы, наконец, отпустили меня. Я смущенно стоял посреди них, пожимал руки и принимал искренние поздравления. Токарев стоял совсем рядом и ткнул меня железным пальцем в грудь.
— Молодец, самбо, так держать. Ты нашу секцию АЗЛК на весь Союз прославил, так что, мы только рады. Лично я, когда тебя объявили по радио и упомянули наш завод, тут же сказал на работе, что это свой парень. Никто из наших даже до полуфинала не добрался, а ты медаль заработал, надо же.
Он похлопал меня по плечу и радостно улыбнулся. Напоследок подошел тренер борцов, низкорослый крепыш, молчаливый и вечно мрачный. Мне всегда казалось, что он ест на завтрак кобр и скорпионов, а закусывает жабами. Но сейчас он тоже пожал мне ладонь.
— Отличные результаты, Волков. Я ведь помню, как тебе на первой тренировке чуть шею не сломали. А сейчас, ишь ты, уже Спартакиаду взял. Мастера уже дали? Честно говоря, на месте Степаныча, я бы сейчас хорошенько голову ломал, как такому уникуму все разряды присвоить. Ты же феномен, честно говоря, свалился на нашу голову. У тебя ведь и кандидата не было?
Пока он говорил, остальные борцы постепенно разошлись и принялись заниматься. Мы сейчас остались вдвоем. Я покачал головой.
— Нет, кто же знал? Я до этого только на районных второе место взял, да и товарищеские выиграл. А потом на Спартакиаде повезло.
Тренер вольников погрозил мне пальцем.
— Хватит так говорить. Не повезло, а сам взял. Своим трудом и потом. Я же видел, как ты занимаешься, да и Степаныч говорил. Ты, мол, самый настоящий фанатик, либо настигнет перетренированность, либо ты станешь чемпионом в самое кратчайшее время. Так что, все закономерно. У тебя разрядная книжка есть ведь?
Я опять покачал головой. Ну, а что тут скажешь? Успех на Спартакиаде настиг меня внезапно и с головой, я к нему оказался совершенно не готов.
— Ну, дает Степаныч, — снова усмехнулся тренер вольников. — Что же он так промахнулся? Надо же заботиться о своих вундеркиндах. Я бы на его месте…
— Хорошо, что ты не на моем месте, Гриша, — раздался сзади знакомый голос. — А то бы наломал дров, уж будь уверен.
Мы обернулась и увидели как раз Степаныча, стоящего позади со сложенными на груди руками. Наставник стоял нахмуренный и смотрел на нас. Я поздоровался с ним, а тренер вольников усмехнулся.
— Да уж не боись, я бы устроил ему хорошую тренировку.
Степаныч кивнул. Что-то он мрачный. Как будто мы у него заняли денег. И не отдаем.
— Не сомневаюсь, — он подняд руку и подозвал меня. — Ну-ка, пошли, герой. У нас с тобой много дел.
Судя по всему, заревновал. Очень сильно. Надо же, не ожидал такого от Степаныча.
Я попрощался с тренером вольников. Махнул другим ребятам из секции. Вместе со Степанычем отправился в подсобку.
Тренер на ходу поглядывал на меня. Как будто увидел впервые. Потом похлопал по плечу.
— Ну что, чемпион? Будем работать? Я тебе вчера сказал. Скоро чемпионат мира в Тегеране. Давай, готовься. Не расслабляйся.
Мы вошли в подсобку. Степаныч привычно уселся на диван. Я на скрипучий стул.
Тренер оглядел меня с ног до головы.
— Так, а почему не при наряде? Что за видок? Ты что, небритый? Ты знаешь, куда нам сегодня надо попасть? Тебя ждут в горкоме, в Совете «Динамо», в спорткомитете. Где костюм и галстук?
А вот это интересные новости. Разве меня кто-то предупреждал? Видимо, у меня вытянулось лицо. Степаныч замолчал.
— Эх, елы-палы, я и забыл совсем. Тебе же никто не сказал. Сегодня почетное награждение. Всех участников Спартакиады. Общий сбор. Уже через полчаса надо быть. Я сюда зашел за документами. Так что поймал тебя случайно. Увидел, как ты здесь веселишься. С борцами. А так бы все пропустил.
Он побарабанил пальцами по облезлому подлокотнику дивана. Подумал, почесал затылок. Потом решительно махнул рукой.
— Ладно, это не проблема. Найдем тебе сейчас одежду. Подгоним. И давай, быстрее. В темпе вальса.
Он вскочил и похлопал в ладоши. Я тоже встал. Степаныч выскочил из подсобки. Указал на меня.
— Подожди здесь. Я сейчас. Никуда не уходи. Тем более, к вольникам.
И ушел. Я остался в подсобке. Сел обратно на стул.
Посмотрел на стол. Взял журнал «Знание — сила». Полистал. Походил туда-сюда. Из зала слышались хрипы и крики борцов. Шлепки брошенных тел о маты.
Вскоре вернулся Степаныч. В руке черный костюм, галстук и рубашка.
Все широкое и огромное. Старомодное. Елы-палы, как это надевать на себя? Я чуть не схватился за голову.
Но выбирать уже не приходилось. Я быстро осмотрел одежду. Даже понюхал. Вроде нормально. Даже не пахнет. Постирано.
— Откуда это? Ваше, что ли? — недоверчиво спросил я. — Держали в запасе?
Степаныч усмехнулся.
— Дареному коню в зубы не смотрят. Бери, пока дают. А насчет костюма не боись. Хороший.
Да, и в самом деле. Я не стал привередничать. Быстро переоделся.
Увидев меня в новом обличье, Степаныч одобрительно кивнул.
— Вот это другое дело, — он полез в ящик стола. — Ну-ка, где тут у Михалыча электробритва? А, вот она. Держи. Приведи рожу в порядок.
И то верно. Я пощупал подбородок. Укололся о щетину. Взял бритву. Подошел к зеркалу. Вставил шнур в розетку, включил и побрился.
Степаныч тоже приоделся. Нацепил галстук. Причесался. Поглядел на меня. Выставил большой палец.
— Ну вот, первый парень на деревне. Пошли, герой.
Мы вышли из подсобки. Борцы помахали мне на прощание. Токарев скалил зубы в усмешке.
Мы вышли из зала. Потом из здания. Степаныч размеренно шел рядом. Молчал, думал о чем-то своем.
Я думал, мы сейчас поймаем такси. Но Степаныч свернул на стоянку. Подошел к синему «Москвичу», открыл дверцу. Кивнул на переднее сиденье.
— Прыгай.
Я уселся рядом. Степаныч завел мотор и сдал назад, чтобы развернуть машину. Коробка передач слегка скрежетала.
