Старик мрачно усмехнулся:
– Значит, я был прав. Это солнечный дракон.
– Мы называем это Солетта. Гигантское зеркало из алюминизированной пластмассы. Оно аккумулирует солнечную энергию, затем фокусирует и в виде сверхконцентрированного потока тепловой энергии направляет на объект.
– Убивая при этом невинных людей, – заметил высокий.
– Нет! Мы вовсе не имели в виду кого-то убивать. Мы создали этот аппарат на благо человечества и в целях саморекламы.
– Интересно, каким образом тактика выжженной земли согласуется с теми целями, которые вы декларируете?
– Этот аппарат спроектирован совсем не для этого. Он должен уничтожать блуждающие астероиды, которые угрожают нашей планете.
– Э-э?
– Это правда. Планета беззащитна перед лицом этой угрозы. Достаточно вспомнить, что произошло на Юпитере, достаточно вспомнить судьбу динозавров. «Парасол-2001» был призван обнаруживать приближающиеся к Земле астероиды и уничтожать их. Мелкие экземпляры при этом обращались бы в пар. Что касается крупных, то «Парасол» должен был изменять их траекторию таким образом, чтобы они миновали Землю, не причиняя вреда. Образующиеся при тепловом воздействии газы должны были сыграть роль реактивного топлива.
– Одним словом, что-то вроде гигантского увеличительного стекла.
– Вот именно.
Высокий с многозначительной улыбкой посмотрел на старика азиата – дескать, что я тебе говорил? Тот сделал вид, что ничего не заметил.
– Все бы хорошо, если бы не производственный дефект. Мы предполагали, что «Парасол» может быть арендован Пентагоном и использован против наземных целей в будущей войне. Но какой-то идиот подсунул нам бракованный компьютерный чип, который в дальнейшем был установлен в системе наведения и изменил ориентацию аппарата на орбите. Кончилось тем, что «Парасол» оказался нацелен на Землю, а не наоборот. Он уже не годился для выполнения изначальной задачи. Более того, торговая марка компании стала появляться в перевернутом виде.
– Так зачем же вы уничтожили «Биобаббл»?
– Тогда мы еще не знали, что аппарат самопереориентировался на Землю. Мы просто проводили испытания, резонно полагая, что космосу ничто не угрожает.
– А как насчет «Релайента» и Байконура? Тоже безобидные испытания?
– «Шаттл» уничтожили, чтобы подкрепить «марсианскую» версию доктора Пагана. Тут произошел какой-то сбой, торговая марка «кью-Эн-Эм» появилась в небе в виде русского слова «Мир». Тогда мы решили нанести удар по Байконуру, чтобы американцы не напали по ошибке на Россию и чтобы русские, которые и вывели на орбиту «Парасол», не сдали нас Вашингтону.
Мич вытер ладонью пот со лба и облизал пересохшие губы. У него был вид смертельно уставшего человека.
– А что еще нам оставалось делать, чтобы уберечь собственные задницы? – заключил он.
– Вы ликвидировали доктора Пагана, чтобы заткнуть ему рот?
– Ну да. То есть нет. Это все P.M. Он единолично отдавал приказы. Я всего лишь исполнитель.
– Как исправный солдат на службе у нацистов.
– Вы несправедливы ко мне. Я не отправлял людей в газовые камеры.
– Нет. Вы поджаривали их прямо на месте, – сказал Римо.
Внезапно Бартоломью Мич почувствовал острую боль в спине.
– Меня, что, ударили ножом? – спросил он, боясь пошевелиться.
– А почему вас это удивляет? – скрипучим голосом произнес старик азиат. – Разве вы не изменили собственной стране?
– Я только делал то, что требовало от меня руководство корпорации.
– Вот за это вы теперь и расплачиваетесь своей жизнью, – промолвил Римо.
– Но я не чувствую, что умираю...
– Потерпите. Я должен задать еще один вопрос.
– Какой? – спросил Мич. У него начинала кружиться голова и появилась слабость в коленках.
– Как вырубить зеркало?
– Я сам должен это сделать.
– У вас нет времени.
– Вы только не должны трогать... – Мич не закончил. Глаза у него закатились, так что остались видны лишь белки, и в следующую секунду он рухнул замертво.
– Вот дьявольщина, – пробормотал Римо.
Чиун махнул рукой:
– Не важно. Мы разрушим умные машины при помощи глупых.
– Он сказал, что мы чего-то не должны трогать. – Римо беспокойным взглядом обвел битком набитое аппаратурой помещение.
– А мы и не будем ничего трогать. Просто разобьем все вдребезги.
Римо мгновение колебался, потом пожал плечами и сказал:
– Ладно. Все равно хуже уже не будет.
И они принялись крушить все, что попадалось им под руку: от операторских пультов и шкафов больших компьютеров до приборов, назначение и название которых было им неизвестно. Скрежетал и рвался металл, лопался пластик, звенело стекло. Вспыхивали снопами зеленых искр концы выдираемого с корнем кабеля.
Действуя методично, с мрачной решимостью, они быстро превратили отдел перспективных разработок «Куантум Ньютрино Меканикс» в свалку, состоявшую из битого стекла, покореженного металла, разбитых транзисторов и поломанных плат.
– Ну вот и все, – сказал Римо. – Следующая остановка на одиннадцатом этаже.
* * *
– Мистер Боулт, к вам посетители, – предупредила Римера Мергатройда Боулта секретарша. – Двое.
– Кто такие?
– Я их не знаю. Они спросили P.M. Такое впечатление, как будто они вас знают Мистер Боулт, у них нет значков штатных сотрудников «кью-Эн-Эм».
– Спросите, что им нужно, – сказал Боулт, который был занят тем, что разбирался в своем столе.
– Они говорят, что вы последнее звено.
– Последнее звено чего?
– Они не говорят, мистер Боулт.
– Эвелин, скажите им, чтобы записались ко мне на прием.
– Хорошо, сэр.
Секунду спустя из-за двери донесся истошный крик Эвелин, после чего дверь слетела с петель и врезалась в противоположную стену, посшибав висевшие на ней работы Максфилда Пэрриша.
Ример Боулт, мгновенно побледнев, машинально вскочил.
– Кто вы такие?
– Дезинсекторы, – ответил мужчина с необыкновенно широкими запястьями.
– Дезин?...
– Уничтожаем вредителей: мышей, клопов, тараканов.
– Здесь нет никаких вредителей.
Высокий с массивными кулачищами обратился к старику азиату:
– Как, по-твоему, этот тип похож на таракана?
Азиат покачал головой:
– Нет, он больше похож на клопа.
Римеру Боулту стало не по себе. Нечто подобное он испытал, когда его в последний раз выгоняли с работы.
– Я... что-то... не очень понимаю, в чем дело, – запинаясь произнес он.
На стол упали очки. Точно такие же, какие были у Мича. Та же сломанная и склеенная изолентой перемычка.
– Он все рассказал нам.
– Безмозглый тупица. Я же сказал ему, что мы находимся под защитой корпорации.
– На нас это не распространяется.
– Все это глупости, – возмущенно заявил Боулт. – Все произошло в результате рокового стечения обстоятельств. Сбой в программе, бракованные чипы. Все одно к одному. Кстати, я поставил в известность совет директоров о том, что мы подаем в суд на нерадивого поставщика. Это не наша вина. Фирма здесь ни при чем. Я докажу это в суде.
– Вашу электронную переписку удалось восстановить. Так что нам все известно.
– Не может быть!
Высокий кивнул:
– Увы, это так.
– В таком случае вам лучше обратиться к нашим юристам. Они сидят на тринадцатом этаже. Подобные вопросы в их компетенции. Я простой управляющий.
– Простите, но мы работаем за рамками юриспруденции.
Ример Боулт понял, что попался. Их было всего двое, но у него было такое чувство, что их по меньшей мере двадцать человек.
– Вы забываете, что я нахожусь под защитой корпорации. Корпорация защищает таких, как я.
– Покажи нам эту защиту, – потребовал старик азиат.
– Показать? Но это не материальная защита. Это... это...
– Что же это?
Боулт щелкнул пальцами:
– Это принципиальное положение.
Высокий смерил его холодным взглядом, давая понять, что разговор окончен.
– Жаль, – промолвил он. – Мы привыкли работать руками. Так что если вы хотели спрятаться, то лучше иметь реальную, осязаемую защиту.
– Это реальная защита. Спросите у юристов. Они вам все объяснят. Я немедленно свяжусь с ними.
Ример Боулт потянулся к телефону, но тот высокий, с огромными кулаками, опередил его.
– Угу, – сказал он. Это было очень серьезное «угу». Чертовски серьезное.
А второй, старик азиат с неимоверно длинными ногтями, сунул руку Боулта в ящик стола, разобрать который тому так и не удалось.
– Меня ликвидируют? – задал Боулт вопрос, который не выходил у него из головы.
– Как вы догадались?
– Я не буду поднимать шума, – поспешно пообещал Боулт. – Я только хотел забрать кое-какие личные вещи.
– Боюсь, они вам больше не понадобятся, – резонно заметил тот, что повыше.
То, что случилось потом, было настолько невероятным, настолько не укладывалось в сознании, что Ример поймал себя на том, что наблюдает за происходящим как бы со стороны, а потому, когда он опомнился, было уже слишком поздно что-либо предпринимать.
