Назарова на мгновение оторвала трубку от уха, закрыла микрофон ладонью и шепнула Боде:
– Возмущается!
Несколько секунд она слушала то, что говорил ей абонент. Трубка тихо жужжала, словно пчела в спичечном коробке. Лицо Назаровой было веселым.
– Я тебя поняла, – ответила она. – А теперь послушай меня. Я вижу два пути развития наших отношений. Первый: мы разводимся цивилизованно, то есть все движимое и недвижимое имущество, собственником которого ты стал за время семейной жизни, делим поровну. И второй путь: я ставлю в известность прокуратуру, что губернатор области является нелегальным собственником недвижимости и автомобилей, записанных на подставных лиц с целью сокрытия криминальных доходов… Что? Говорить тише? Почему тише? А-а! Ты выбираешь первый путь? Я в этом даже не сомневалась, дорогой мой…
Половина вопросов, которые Бодя хотел задать Назаровой, отпали сами собой. «Вот где собака зарыта, – подумал он. – Они разводятся! Так, может быть, моя подлая Марийка тоже надумала со мной развестись, потому и завела себе тайную сберкнижку?»
От этой мысли ему вдруг стало не по себе, слезы обиды невольно навернулись на глаза, и фигура Назаровой поплыла, словно была вылеплена из воска и поставлена в микроволновку.
– Ну, что ты хотел узнать? – спросила Назарова, закончив разговор с мужем и отключив телефонную трубку. – О том, как униженная и оскорбленная женщина боролась за свои права?
Она подошла к барной стойке, взяла бокал с тонкой ножкой и плеснула в него мартини.
– Лемешев давно добивался от меня согласия на развод, – сказала Назарова, закуривая сигарету. – Детей у нас нет, развестись можно было тихо и быстро через загс. Но я тянула, потому что чувствовала: пока я помогала мужу делать карьеру, он делал деньги. Огромные деньги.
Она отпила глоток, положила на язык дольку лимона, стряхнула пепел в пепельницу.
– Мне стало известно, что муж через своих помощников решает какие-то вопросы с автослесарем из мастерской, находящейся недалеко от Костина. Закрутить голову Максу и узнать от него о перегоне дорогих машин из Германии мне не составило большого труда… Но мне нужны были вещественные доказательства. Я знала все привычки мужа. Лемешев мне никогда не доверял и все самое ценное всегда держал при себе. Маленький кейс, который он постоянно возил в машине, стал для меня объектом охоты…
Бодя слушал, не смея перебить или задать уточняющий вопрос. Чувство гордости и особой значимости момента переполняло его. Простой работяга из украинской деревушки сумел войти в доверие к такой ослепительной даме и узнать об интригах и криминале, происходящих в какой-то немыслимой заоблачной вышине.
– Я «заказала» машину мужа Воркуну и заплатила аванс. И вот спустя два или три дня мне звонит Макс и рассказывает про «Ауди» и про кейс, который пропал из машины. Тогда мне стало понятно, что кейсом завладел кто-то из работников мастерской.
– И ты решила, что это сделал Гера? – осмелился вставить Бодя.
– Или Гоча, или Гера, – поправила Назарова. – Твоего друга через декана факультета я вызвала на съемки телепередачи и быстро наладила с ним контакт, несмотря на скандал, который он там закатил. То, что кейса у него нет, я поняла сразу. Остался Воркун.
Назарова прошлась с бокалом по комнате. Ее каблуки утопали в ворсе и приглушали шаги.
– Я позвонила ему и назначила встречу на платформе «Черная речка». Воркун извивался, как уж в руках, плохо лгал, путался, коверкал слова, в общем, из его сумбурного объяснения я поняла, что кейс у него был. А потом каким-то образом попал в руки твоего друга… Гоча был пьян. Он был отвратителен…
Назарова, вскинув голову, поймала вопросительный взгляд Боди.
– Да, – спокойно подтвердила она. – Это я толкнула его под поезд. Мне было легко это сделать. Казалось, сама судьба толкает его, я лишь немного помогла.
– Господи! – прошептал Бодя. – Зачем же так, Римма Фаизовна? Грех ведь…
Назарова рассмеялась.
– Голубчик! – сказала она. – А вскрывать чужие сейфы – не грех? А подставлять пацанов – не грех?
– Так ведь не убивали мы, – начал лепетать Бодя.
Назарова вдруг изменилась в лице. Взгляд ее черных глаз стал холодным и жестоким.
– Если тебя мучает этот вопрос, – произнесла она, – я могу избавить тебя от полного грехопадения и за твою услугу не дать тебе ни копейки. Согласен?
«Чтоб ты провалилась!» – подумал Бодя и отрицательно покачал головой.
– Тогда прекратим этот нелепый разговор, – подытожила Назарова и взяла со стола связку ключей. – Вот что я тебе предлагаю в качестве вознаграждения.
Бодя на лету поймал ключи и тотчас принялся их рассматривать.
– Это ключи от моего «Фольксвагена», – пояснила Назарова. – Машина новая, «чистая», никаких криминальных следов за ней не тянется. Плюс к этому пять тысяч долларов.
– А Гере? – спросил Бодя. – Мы работали вдвоем.
– С Герой я рассчитаюсь сама, – пообещала Назарова.
– Я даже не знаю, – пожал плечами Бодя.
– Ну что ты не знаешь, глупый! – усмехнулась Назарова. – Все равно у меня нет сейчас большой наличной суммы. А такой машины у тебя больше никогда в жизни не будет. Ты только представь, какие будут лица у твоих сельчан, когда ты на этой машине, в костюмчике приедешь к себе домой!
Представив себе эту картину, Бодя невольно ухмыльнулся.
– Да они все из окон вывалятся! У меня во дворе уже пятый год ржавый «Запорожец» стоит. Я в нем лук храню…Конечно, это очень заманчиво.
Он колебался. Желание вывалить сельчан из окон было огромным.
– А как же милиция? ГАИ?
– Я напишу генеральную доверенность. Приедешь домой, переоформишь на себя.
– Аж прямо голова кружится! Да как управлять этим твоим «Фольксвагеном»?
– «Запорожцем» управлял?
– Управлял.
– В «Фольксвагене» все то же самое: коробка передач, сцепление, газ, тормоз… И, естественно, всякие навороты. Тебе понравится, не сомневайся.
– Ну и дела! А что я скажу – где взял?
– Скажешь, что строил дачу губернатору. Он платил по пятнадцать тысяч долларов в месяц плюс кормежка.
– Да сюда все мое село сбежится!
Назарова рассмеялась:
– Ладно, Богдан, не бузи! Бери, пока даю!
Она подошла к столу, открыла ящик, вынула стопку купюр и отсчитала пять тысяч долларов.
– На ночь глядя не езжай. Устройся в гостинице, – посоветовала она. – Машину поставь на платную стоянку. Денег не жалей.
Торопливо заталкивая деньги во внутренний карман, Бодя кивал головой. «Не могу поверить! – думал он. – Такие бабки! Все село ляжет! А Марийке-подлюке я устрою тайную сберкнижку! В ногах валяться будет!»
– Вот доверенность, – сказала Назарова, протягивая Боде лист бумаги. – Утром зайдешь в нотариальную контору… Вот визитка с адресом. Я позвоню, там тебя будут ждать.
Боде казалось, что все это происходит не с ним, а с героем какого-то замечательного фильма о красивой жизни. «Вот и я стал «новым русским», – думал он. – Хотя… тьфу! Каким русским, к едрене фене? Я ж украинец!»
Он вышел в прихожую и стал обуваться. У Геры нога была потоньше, и туфли налезали на ноги Боди с трудом. Он принялся стучать каблуком по полу. Назарова, увидев это, покачала головой:
– Для этих целей есть ложка, Богдан! – сказала она с укором.
– Извини, – смущенно пробормотал он.
– И научись, пожалуйста, пользоваться расческой.
– Хорошо. Ладно. Спасибо вам!
– Бак полный, – сказала Назарова, открывая дверь. Помолчала и тише добавила: – Стекла не опускай!
– Почему? – не понял Бодя.
– Потому что в машине работает кондиционер.
* * *
Он ехал в правом ряду на малой скорости, смотрел на мир через тонированные стекла и испытывал ни с чем не сравнимое ощущение счастья. «Все! К прошлой жизни возврата нет! – думал Бодя, судорожно глотая, чтобы подавить давящие на глаза слезы. – Я буду каждый день мыться под душем, причесываться, бриться и носить костюм. Вот она, настоящая жизнь! А как я жил раньше? Свинарник, навоз, мухи, Марийка в грязном переднике, ржавые вилки, желтые простыни, газеты вместо скатерти на обеденном столе…»
На светофоре рядом с «Фольксвагеном» остановилась серебристая «Нексия». За рулем сидела молодая женщина. Из салона доносился грохот музыки. Пассажирка – блондинка с распущенными волосами – высунула из окна голову и послала Боде воздушный поцелуй.
Он загляделся на девушку и продолжал стоять, хотя давно зажегся зеленый. Но очередь позади него терпеливо ждала, никто не сигналил и не ругался. Мимо с оглушительным ревом проехал старый «Москвич». Бодя успел заметить завистливый взгляд водителя. На перекрестках, где не было светофоров, водители отечественных машин уступали «Фольксвагену» дорогу, хотя по правилам должны были ехать. «Как хорошо быть богатым! – никак не мог успокоиться Бодя. – Какое счастье чувствовать свое превосходство!»
