– Прекрасно! – рассмеялся Юрий Александрович. – Венчание, брачная ночь, и, пока не улеглись эмоции, в командировку.
– Бесчеловечно это как-то, – еще тише произнес Фризов.
– Не позднее третьего июля она должна быть в Грозном, – уже тоном приказа сказал Юрий Александрович и положил трубку.
Фризов еще некоторое время слушал короткие гудки, а потом стал чесать трубкой плешь на голове. «А как иначе? – подумал он. – За все надо платить».
Он послюнявил кончик пальца и стал листать перекидной календарь. На третье июля он пометил: «Стеблину – в командировку». Потом перевернул несколько страниц назад. На двадцать девятое июня выпадало много дел: «У Стеблиной – венчание. 1. Цветы и подарок от коллектива. 2. Выпустить стенную газету (художникам – фото!!!). 3. Машину к 9.00 (сказать водителю, чтоб украсил лентами, куклой и проч. ерундой). 4. В «Макавто» заказать обед на семнадцать человек. 5. Шампанское – в холодильник!!! 6. Предупредить жену, что вернусь поздно».
Фризов поморщился и снова принялся чесать плешь, на этот раз авторучкой. «Бесчеловечно», – подумал он и, вернувшись к третьему июля, нарисовал под записью большой вопросительный знак.
* * *
Она смотрела, как Влас помешивает ложкой кофе. Чашка звенела, как маленький колокольчик. Несколько капель пролилось на белый пластиковый стол. Мыслями Влас был где-то далеко, и его рука, как заведенная, кружилась над чашкой, кофе продолжало выливаться через край, чашка звенела.
– Ты переживаешь? – спросила Назарова, кладя свою руку поверх его ладони.
– Она глупая девчонка! – в сердцах выкрикнул Влас. – Ее баловство переходит уже все границы!
– Там большие деньги, – сказала Назарова.
– Деньги? – болезненно улыбнулся Влас. – А разве я мало давал ей денег? Она даже не знала, на что их потратить! Куклы Барби, фотоаппарат с оптикой, способной снимать кратеры на Луне, какие-то цифровые диктофоны… Зачем ей все это?
Он решительно встал из-за стола:
– Спасибо за приглашение…
Назарова остановила его легким движением руки.
– Сядь. Прошу тебя, сядь. Я позвала тебя не для того, чтобы сыпать соль на раны. Я хочу помочь тебе.
Влас нерешительно топтался у столика, задевая головой край пестрого зонтика.
– Мне никто не сможет помочь, – ответил он, тем не менее вновь опускаясь на стул.
– Ты ее любишь, – сказала Назарова, поднося сигарету к губам. – А потому жалеешь, потому готов простить ей измену.
Влас молчал, борясь со слезами. Голова его начала дергаться, словно об его лоб ударялись и отскакивали теннисные мячики.
– Да, жалко, – не сразу сознался он. – Потому что она молодая и глупая. Она мечется и сама не знает, что хочет. Макса нет, Лемешев с нами порвал, можно начать нормальную жизнь. Я предлагал ей остановиться, но у нее нет тормозов. Жениться, потом разводиться, потом судиться! Она сумасшедшая! От этих грязных денег надо бежать сломя голову, а она собирается поднимать шум!
Мимо них мчался поток машин. Солнце плавило асфальт. Горячий воздух дрожал над тротуаром. У бочки с квасом стояла очередь.
– Двадцать девятого у них свадьба, – сказала Назарова, глядя через затемненные очки на прохожих. – Помнишь, что по этому поводу сказал Шурик?
– Какой Шурик? – не поднимая головы, отозвался Влас.
– Он сказал: «Свадьбы не будет».
Она взглянула на Власа и улыбнулась.
– Доверься мне. И к тебе вернется все, что у тебя отняли.
– Если бы, – вздохнул Влас, но это уже была игра. Говорить с Назаровой и не верить ей было невозможно.
Она щелкнула замком сумочки, вынула крупную купюру и протянула ее Власу.
– Расплатись за кофе, – сказала она, поднимаясь со стула.
Необходимость изображать возмущение и возвращать Назаровой деньги тотчас отпала, потому как она уже повернулась к Власу спиной и грациозной походкой пошла к обочине, где был припаркован ее новый автомобиль – красная спортивная «Ауди» с номерным знаком В402ОС.
* * *
Непонятно зачем Фризов выстроил всех в одну шеренгу, словно почетный караул для встречи высокого гостя. Девочки млели от жары и дырявили асфальт каблуками. Сам Фризов с двумя замами стоял в тени монастырской стены.
– Едут! – крикнул ответственный секретарь.
Весь порядок тотчас был нарушен. «Почетный караул» рассыпался на глазах. Девушки, держа букеты над головой, словно маскируясь ими, кинулись к машине и одномоментно окружили ее. Фризов поморщился, глядя на то, как рушится его сценарий, щелкнул пальцами и приказал:
– Шампанского!
Дину, едва она вышла из машины, сразу же завалили цветами. Девчонки визжали от восторга и зависти. Часть фаты оказалась зажатой дверцей машины, середина намоталась на шею свидетельнице. Гера, несмотря на свой белый костюм, на фоне невесты выглядел бледно. Его несколько раз толкнули и мазнули по плечу губной помадой. Приподнимая подол подвенечного платья, Дина шла в тесном кругу своих подружек и цветов, словно надела на себя клумбу. Мужская часть редакционного коллектива сдержанно аплодировала. Верстальщик нес молодоженам поднос с бокалами. Фризов вытаскивал из нагрудного кармана толстый конверт.
Дина, очень женственная и юная в наряде невесты, раскраснелась от чувств. Она держала Геру под локоть обеими руками, и подол ее платья скользил по асфальту. Две видеокамеры с двух сторон фиксировали каждый их шаг.
– Мне не верится, что это происходит со мной, – шепнула Дина Гере.
– Мне тоже, – ответил он. – Ты очень красивая. Тебе все завидуют.
– И тебе тоже… Сейчас Фризов станет меня целовать и размажет весь макияж.
– Ну, дорогие мои! – сказал главред и широко развел руки в стороны.
Бабулька в белом платочке, стоящая в толпе любопытствующих в воротах монастыря, приблизилась к Гере и шепнула:
– Поторопитесь, батюшка уже ждет.
Торопиться в такой обстановке было трудно. Сначала молодые выпили шампанского, затем Фризов принялся обнимать Дину, представлять ее редакционному коллективу и рассыпать эпитеты. В воротах образовалась толчея. Время от времени над головами толпы взлетали пробки шампанского.
Кто-то легко потянул Геру за рукав. Он обернулся и увидел среди зевак Власа.
– Поздравляю, – сказал он, протягивая Гере руку. Тот машинально пожал ее и постарался протиснуться в круг, где Фризов проводил импровизированный митинг. Принимать поздравления от Власа, от этого малоприятного человека с бледным, болезненным лицом и дергающейся головой, ему не хотелось, но толпа, словно нарочно, отгородила его от невесты живой стеной.
– Я тебе очень завидую, – говорил Влас, цепко глядя в глаза Гере. – Ты, конечно, балдеешь. Такую девочку взять в жены.
– Хорошо, хорошо, – ответил Гера, вставая на цыпочки и глядя на курчавую голову Фризова. Тот, продолжая прижимать к себе невесту, громко рассказывал о ее творческом пути и таланте.
– Молодец, Динка, – продолжал бормотать Влас. – Такой ход! Ты пойми меня правильно, я тебе праздник портить не собираюсь, просто хочу предупредить.
– Слушай, пошел ты…
– Да, да, да! – охотно согласился Влас. На какое-то мгновение его оттеснили от Геры, и в образовавшееся пространство просунулись руки с бутылкой и бокалом. Гера подумал, что больше не увидит Власа, но его посеченное шрамами лицо неожиданно появилось с другой стороны.
– Не стоит тешить себя иллюзиями, что она выходит за тебя по любви, – быстрым шепотом произнес Влас. – Макс при жизни все наши бабки перевел на счет подставного лица и только себя вписал в число тех, кто имеет доступ к вкладу. Теперь, после того как его грохнули, никто, кроме подставного лица, не может снять деньги со счета. Так вот, дорогой мой…
Власа снова оттолкнули. Толпа, окружившая Фризова и Дину, бурно аплодировала. В воздух снова полетели пробки. Дина, встав на цыпочки, махала Гере рукой в белой перчатке. Видеокамеры делали наплыв, объективы вращались и выдвигались вперед.
– Где мой жених? – громко и возбужденно говорила она, вытягивая фату на себя, как невод.
– …так вот, – еще более торопливо говорил Влас, с трудом преодолевая сопротивление толпы. – Ты и есть подставное лицо. Она выходит за тебя, чтобы унаследовать вклад на твое имя! Ты покойник, Гера!..
Крепкие парни, поднаторевшие в репортерских баталиях, схватили Геру под руки и понесли к невесте.
– Сюда его! Сюда! – кричала Дина и подпрыгивала от нетерпения, протягивая руки. – Милый! Любимый! Единственный!
– Ура-а-а!! – провозгласила толпа, когда Дина повисла у Геры на шее.
– Поторопитесь! Заждался батюшка. Нельзя опаздывать, – говорила старушка, жестом приглашая их зайти на территорию монастыря.
Дина поправила на голове венок, перевела дух и взяла Геру под руку. Толпа, оставшись по другую сторону ворот, затихла, провожая взглядами пару. Старушка семенила впереди. Они прошли по монастырскому дворику и свернули к церкви.
