Но тут Таран вспомнил о том, что в «Тойоте» лежит тот самый «дипломат». Кейс, из-за которого не только многие бандиты друг друга перестреляли, но и два хороших человека — Крылов и Душин — погибли. И телефон вспомнился: 45-67-23, по которому надо спросить Генриха и передать привет от Вольдемара.
А потому Юрка подскочил к «Тойоте», которая уже начала накаляться от близкого жара, выдернул из-под сиденья кейс и лежащий рядом с ним автомат. Наверное, нужно было бросить эту чертову волыну, с которой по городу не походишь, но Юрка как-то не подумал об этом. Сообразил лишь через несколько минут, когда услышал пиликанье милицейской машины, подкатившей к месту пожара с улицы.
А в тот момент, когда забирал кейс и автомат, его внимание привлекла оранжевая аптечка. Та самая, из которой Шурка взяла свою «дозу». И она была для Тарана совершенно лишним грузом — он, слава Богу, на игле не сидел и садиться не собирался. Но решил прихватить, потому что подумал, что это зелье может быть интересно тем, к кому его послал Душин. Хотя Юрка понятия не имел, что это за люди и как они отнесутся к его звонку.
Аптечку Тарану, кстати, было некуда девать — карманов у него не было. Рискнул засунуть ее за ворот футболки. Шероховатая коробочка сразу же съехала к животу, но провалиться дальше ей не позволила тугая резинка тренировочных штанов.
Голоса ментов слышались совсем близко. Кто-то бубнил в рацию, должно быть переговариваясь со своим начальством или с запаздывающими пожарными. А остальные, судя по невнятным обрывкам речи, долетавшим до ушей Тарана через треск и гудение пламени, собирались наведаться во двор.
Нет, встреча с ментами как-то не входила в планы Юрки. Особенно при наличии автомата в руках. Даже если бросить, то отпечатки пальцев на нем останутся. А на этом автомате, кроме Чабана и Коки, которых сам Юрка пострелял, может числиться еще куча трупов. Если захотят повесить их на него — повесят.
Таран лихорадочно огляделся. Двор был узкий, сзади его ограждали какие-то сараюшки. При свете пожара он увидел узкую щель между двумя сарайчиками. Туда вполне можно было протиснуться бочком, но есть оттуда какой-нибудь выход или нет — со двора не просматривалось. Тем не менее Юрка все же рискнул и нырнул в этот проход. Пару раз зацепившись одеждой за торчащие из обшивки сараев гвозди и деревянные заусенцы, Таран сумел добраться до конца прохода и очутился на небольшом пустыре, заваленном мусорными кучами, а также хламом, обычно остающимся на брошенных стройплощадках: бочками, ящиками, грудами битого кирпича и штабелями каких-то бетонных блоков.
Сама стройка находилась чуть подальше и представляла собой каркас из железобетонных конструкций — вертикальных колонн и горизонтальных балок, — сваренных в гигантскую модель кристаллической решетки, вроде той, которую Таран видел в школьном кабинете химии. На нижнем этаже недостройки несколько промежутков между колоннами уже были заложены кирпичной кладкой, на двух верхних был один железобетон, и больше ничего.
На всякий случай Юрка нырнул под прикрытие кирпичей недостроенного сооружения. Как раз в том месте, куда он подбежал, сохранился облезлый плакатик с остатками вылинявшей надписи: «Строительство АТС… Ведет СМУ-3. Прораб Ерошин Н. Н.»
Внутри несостоявшейся АТС зарево пожара высвечивало какие-то неубранные леса с металлическими лесенками, ямы и траншеи разной глубины, все те же кучи битого кирпича, ящики с окаменевшим раствором, доски, ржавые арматурные прутья, чугунные трубы и так далее.
Стараясь никуда не провалиться, Таран со своим багажом перебрался через весь этот хлам на другую сторону здания. Отсюда в отсветах пламени просматривался довольно высокий — метра три — бетонный забор с колючей проволокой поверху, за которым виднелись какие-то приземистые здания, немного похожие на те складские ангары, которые Юрка видел, находясь в заточении на складе вторсырья.
И как раз в тот момент, когда Таран рассматривал этот забор, силясь понять, где он кончается, сзади, около горящего дома, гулко грохнул взрыв. Юрка сразу понял — взорвалась «Тойота», разогревшись около пылающего дома. Но вслед за этим, минуты через полторы, не больше, один за другим прогремело несколько выстрелов. Частых и каких-то необычных по звуку, глуховато-трескучих. До Тарана не сразу, но дошло, что в горящей машине остались пистолеты Чабана и Коки, в обоймах которых начали рваться патроны, разнося магазины и рукоятки…
Едва грохать перестало, как до ушей Юрки долетели обрывки тревожных криков:
— Туда, за сараи, ушли!
— Вызывай «Пучок», пусть перекроют с двух сторон, за забор они не полезут!
— Понял…
Таран тоже понял: сейчас менты вызовут подкрепление, которое подъедет на машинах и оцепит стройку полукольцом. А потом прочешут стройплощадку и зажмут его тут. Даже если он тут зароет в мусоре автомат и кейс, все равно оберут — у него документов нет и внешность явно подходящая: морда разбита и одежда вся в крови, к тому же чужой, Шуриной… Да и автомат с чемоданом могут найти, если как следует все обрыщут.
Конечно, от Юркиного восприятия не ушла та часть фразы, где говорилось, что «за забор они не полезут». Но он и сам был поначалу убежден, что за забор с колючей проволокой ему лезть не стоит. Это все равно что мышонку прятаться от кота в мышеловку. Там наверняка какая-то охрана есть, может быть, даже собаки. Наконец, туда перелезть не так-то просто. Забор гладкий, уцепиться не за что. Перепрыгнуть такую высоту можно только с шестом, но Юрка не Бубка, да и шеста у него нет.
Выбежать, что ли, из этой недоделки и бегом побежать куда-нибудь налево или направо, надеясь, что успеешь опередить эти блокирующие группы? Ни шиша не выйдет, к тому же Таран услышал с пустыря милицейские голоса. Они звучали уже более четко, похоже, приближались к АТС. Побежишь вправо или влево, выскочив из-под прикрытия здания, — сразу засекут. Не побежишь — максимум через пять минут заглянут в здание и осветят фонарями. Наверх залезть, что ли? Может, не увидят, пока по земле шарить будут?
Справа от Юрки просматривалась ржавая стальная лесенка, сваренная не то из тонких стальных трубок, не то из толстых арматурных прутьев. Таран закинул автомат за спину и вскарабкался по этой лесенке на второй этаж. Лестница под ногами немного брякала, вообще-то не очень сильно, но Юрке показалось, будто каждый шаг по ней бухает как пушечный выстрел.
Таран оказался на голых бетонных плитах перекрытия Снизу, конечно, через них его не разглядишь, но, если лесенку разглядят, — доберутся. Втянуть ее наверх, что ли? Наверное, сил хватит, но сталь будет так скрежетать по бетону, что менты сразу сюда прибегут. И оттолкнуть нельзя — во-первых, сам потом не спустишься, во-вторых, милиционеры ее поднимут, если залезть захотят, а в-третьих, падая, она столько грохоту наделает…
Панели перекрытия на втором этаже были уложены далеко не везде. Со стороны забора весь ряд уложили, а со стороны пустыря — наоборот, ни одной не лежало. И потому, стоило милиционерам, приподняв головы, наискось поглядеть вверх, подойдя поближе к АТС, — и они разглядели бы Тарана. Юрка их уже видел — три нечетко различимые фигуры передвигались по освещенной пожаром стройплощадке, осматривали нагромождения кирпичей и бетонных конструкций. А на заднем плане, там, где горел дом, уже гомонили пожарные, шипела вода, обрушиваясь из шлангов на бушующее пламя, клубились подсвеченные огнем облака дыма и пара.
Отсюда же, с высоты второго этажа, сквозь не заложенные кирпичами торцы АТС, Таран увидел мерцание мигалок на милицейских машинах, спешивших на подмогу к тем ментам, которые шуровали на пустыре. Покамест синие огоньки мерцали довольно далеко, но через несколько минут могли приблизиться вплотную к АТС, и тогда Тарану только и останется, что сдаваться.
В общем, Юрка подошел к самому краю панели перекрытия и еще раз поглядел за забор. До него было всего ничего — метра три-четыре. Колючая проволока, увенчивающим забор, была почти на одном уровне с панелью, на которой стоял Юрка. Вообще-то, он на школьных состязаниях прыгал в длину на 5,10. Правда, на уровне земли, а не на высоте трех с половиной метров над землей. И разбежаться тут было негде. Даже десяти метров на разбег не наберется. А без разбега он пролетит намного меньше. То есть либо врубится коленями в бетонный забор, либо сядет задницей на колючую проволоку. При мыслях о том или другом исходе у Тарана даже мурашки по спине забегали.
Но тут он увидел неподалеку от себя довольно длинную доску-горбыль. Не очень толстую, но длинную — верных четыре метра. Не раздумывая долго, Таран развернул ее поперек промежутка между забором и недостройкой, а затем, подняв вверх широкий конец доски, опустил его на проволоку плоской стороной. Хватило! Узкий конец доски положил на бетон, подхватил автомат и «дипломат», а затем очертя голову ринулся по шаткому горбылю к забору. Если б медленно пошел — точно бы грохнулся. А тут то ли Бог помог, то ли черт выручил. Добежал до краешка доски, качавшегося на пружинистой, крепкой проволоке, оттолкнулся и сиганул вниз. Доска от толчка пошла назад и с деревянным стуком брякнулась в проход, но это Тарана уже не колыхало. Он мягко приземлился на обе ноги, благо тут, под забором, асфальта не было, и даже пятки от удара о землю не сильно загудели.
