Никто не понял, как в руках подполковника оказался пистолет. Выстрел был единственный. Прямо в лоб Тенгизу. Капитан упал боком на мех с вином. Все остальные вскочили на ноги, и все с оружием в руках. И не только те, кто здесь сидел и винишком баловался, но и все остальные.
– Выливай... – перевел Ицхак ствол на того, что отвечал ему первым.
Этот был с самым крепким характером, судя по тяжелому взгляду. Обломать его – значит всех поставить на место.
– А что случилось?
Со спины подошел старший лейтенант, которого звали, кажется, Мамука. Леви помнил, что Мамука был когда-то раньше авторитетным уголовником. К его слову здесь прислушивались.
– Эти подлецы, вместо сохранения «режима молчания», бегали в село за вином. Тенгиз их посылал. И привели за собой хвост ОМОНа. Омоновский снайпер расстрелял троих наших часовых. Только что Акаки со своей группой пятерых омоновцев уничтожил. Но эти пятеро – только разведка. Из-за пьяниц приходится ждать атаки. Выливай!
– Выливай... – Мамука поднял автомат.
Боец послушно, хотя и без подобострастия, вылил на землю вино из одного и другого меха.
– Общая тревога! – объявил Леви. – Пять минут на сборы. Мамука, пойдем карту посмотрим. Надо менять позицию...
Авторитетный Мамука сейчас очень нужен был Леви, чтобы поддерживать порядок в группе. Акаки тоже хороший парень, но Акаки не пользуется таким авторитетом. А за Мамукой пойдут, ему подчинятся...
* * *
Они не успели найти новое место для «консервации», когда позвонил Арчил Нугзарович. Разговор начал со своего традиционного вопроса:
– Как, Ицхак, дела?
– Хорошего, Арчил Нугзарович, мало...
Леви рассказал без утайки все происшедшее и не преминул отметить роль Мамуки, который стоял рядом. Это может помочь отставному подполковнику наладить со старшим лейтенантом лучшие отношения.
– И что теперь собираетесь делать?
– Сейчас вот думаем, куда переместиться. Сюда могут нагрянуть омоновцы.
– Перемещайтесь в район работы. Занимайте позицию. Высылайте посты по всей дороге...
– Уже пошли?
– Да, первые войска уже вошли в тоннель. По нашим данным, скоро двинется и штабная колонна «пятьдесят восьмой». Она пойдет не первой, но ближе к первым. Первым дан приказ выручать миротворцев. В штабной колонне идет охранение. Его следует отсекать. Я сейчас связываюсь со всеми группами «командос», с кем есть связь. Они возьмут всю дорогу в постоянную «обработку». Кроме того, в те места перебрасывает свои части министерство обороны. Попытаются перекрыть русским путь. Но для этого следует сначала прорваться через осетинские позиции и снова замкнуть кольцо окружения, а пока это не удается. Еще перебрасывают подкрепления, чтобы отсечь от миротворцев помощь, но я не знаю, где они возьмут резервы. Приказ есть, а выполнять его некому... Но это вам для общей иллюстрации. Чтобы знали, как вести себя потом...
– Я понял вас, Арчил Нугзарович. Мы выступаем...
Леви убрал трубку, вытащил переговорное устройство и объявил вполне буднично, чуть не позевывая:
– Все офицеры и командиры групп ко мне! Ставится задача... Акаки, возвращайся быстрее! Снимаемся...
Трудно быстро продвигаться вперед по дороге не слишком широкой, сложной для проезда по своим географическим особенностям, а еще более сложной по особенностям военного времени. Невозможно взять под контроль всю «зеленку» вдоль дороги. Для этого еще одна армия требуется и еще пару суток на выдвижение. И тогда само выдвижение пятьдесят восьмой российской армии точно отодвинулось бы на пару суток, как на то и рассчитывали специалисты ЦРУ. Неспособные к такому сами, американцы не учли «привычку» российской армии к самопожертвованию ради достижения цели. Продвижение русских колонн чем-то отдаленно напоминало знаменитую суворовскую штыковую атаку – вперед, невзирая ни на что... Вероятно, американцы считали, что российские войска захотят пройти до Цхинвали без потерь и потому произведут сначала основательную «зачистку» всей полосы «зеленки». Это вполне вписывалось в американскую предсказуемую военную концепцию. И тогда, возможно, американцы не ошиблись бы в прогнозах. А проводить «зачистку» было и долго и сложно. Был, конечно, вариант артиллерийской и авиационной обработки «зеленки», но это было тоже сопряжено с потерей времени, потому что требовалось предварительно вывести оттуда значительные силы осетинских ОМОНа и ополчения. Кроме того, подобные действия создавали бы разрыв в охране дороги, что позволило бы грузинским «командос» провести чуть ли не сплошное минирование, и, что особенно беспокоило самих осетин, оставило бы без прикрытия большое число беженцев, постоянно идущих этой дорогой подальше от войны. И командование «пятьдесят восьмой» решило пойти на сознательный риск, продвигаясь под огнем, отвечая жестким огнем на не менее жесткий огонь, и неся при этом потери и в технике, и в живой силе. Впрочем, потери эти не были настолько значительные, чтобы стать катастрофическими, и остановить продвижение армии. Армия пошла, и ополченцы с ОМОНом в меру своих сил прикрывали ее проход, но сравнивать уровень подготовки ополченцев и грузинских «командос» было просто не корректно, в самом грубом понимании этого слова. Если там, в Цхинвали, ополченцы с ОМОНом дрались на отчаянии, и дрались не против «командос», а против обычной пехоты, тоже обученной, но все же не на таком уровне, и стояли насмерть, то у дороги, когда внизу уже проходили российские войска, отчаяния не возникало. Не хотелось погибать, когда победа уже рядом. Была злость, и только. Но умения не хватало. И потому прикрытие было все же незначительным. Правда, сама «пятьдесят восьмая», имея в своем составе подготовленные для горной войны подразделения, все же выпустила оцепление, но это оцепление, продвигаясь пешим порядком, не могло угнаться за бронетехникой. И потом российские колонны, постоянно вступая в перестрелки, шли не слишком быстро, и выдвижение в район Цхинвали всех занятых в операции частей заняло практически всю ночь и даже следующий день, когда подтягивалось тыловое обеспечение. Особенно досталось передовым отрядам, но передовые и двигались быстрее всех. Приказ был категоричным: несмотря на потери, выйти в район боя, что вело подразделение российских миротворцев уже вторые сутки практически в окружении разорвать кольцо этого окружения, и выбить грузинские силы с их позиций.
Однако просчитать такие действия российской армии было настолько несложно, что их просчитали даже не американские и израильские опытные спецы, а сами грузинские военные, до того никак не показавшие своего умения понимать боевую ситуацию. И выдвинули навстречу колонне все резервы, которые можно было наскрести, одновременно усилив и атаку на сам миротворческий пост. Казалось, что здесь может состояться решающая битва. Но битвы опять не произошло. Грузинская армия отступила после первого же столкновения. А после дополнительного давления, когда и российская авиация ударила, и к передовому отряду подошло подкрепление, грузины просто бросились в паническое бегство. И не только с направления движения российской армейской колонны, но и от поста миротворцев. Окружение было даже не прорвано, а элементарно снято по всем направлениям сразу, а противник исчезал со своих позиций с катастрофической быстротой и с не мене катастрофическими потерями.
Для грузинской армии война уже кончилась...
* * *
Подкрепление, которое пришло к российской маршевой колонне и так напугало грузин, было незначительным, и было выслано лично командующим пятьдесят восьмой армией генерал-лейтенантом Хрулевым, и состояло всего-то из прикрытия штабной колонны, уже подходившей вплотную у Цхинвали с южной окраины, откуда, как говорила разведка, выбиты все грузинские войска. Штабная колонна состояла из тридцати машин и двигалась с той скоростью, с какой ей позволяла двигаться обстановка. Оставшись без прикрытия, штабисты трижды застревали на Зарской дороге, потому что впереди шел бой. А время требовало скорейшего прибытия в Цхинвали, чтобы развернуть работу штаба и руководить дальнейшими действиями армии в полном объеме. Действия эти были продуманы и просчитаны заранее – следовало только вовремя отдавать приказы и координировать поступательное, то есть наступательное, движение.
Карта показывала наличие объездной дороги через лес. Риск, конечно, был, что и эта дорога загружена беженцами, но там, по крайней мере, не было грузинских «командос», так сдерживающих продвижение. Не должно там быть «командос», потому что армейская колонна объездной дорогой не пользовалась.
Штабная колонна свернула на лесную дорогу. Цхинвали уже был рядом...
* * *
Подполковник Ведьмин встретился со старшим лейтенантом Теймуразовым с опозданием на двадцать минут. Осетинские ополченцы задержались.
– Спали долго? После сна душ принимали? – спросил капитан Локматов.
