своей «непонятки». Версия Зимина. Но если так, то при чем здесь эта дата? Там сейчас прокручивают все варианты…
— Привет, Петрович! — знакомый голос в трубке отвлек его от мыслей. — Смотрю по телевизору — у вас там еще прохладно! Это хорошо, голова свежей будет. Слушай, я внимательно несколько раз прослушивал последнюю запись и, несмотря на помехи, вроде уловил одну вещь. Я говорил, что по общей речевой интонации к южным регионам страны фигурант отношения не имеет. На особенности местного говора не похоже, хотя отдельные элементы иногда проскакивают. Но это, вероятно, заимствование.
— Знакомо. Я срочку служил на Украине. Никогда не забуду, как на судостроительном заводе в городе Николаеве местные женщины в буфетах старались бесплатно нас чем-то угостить. Так вот, когда приехал домой, все удивлялись моему «шоканью», а я его не замечал!
— Здесь наоборот — с трудом, но прослушивается, возможно, элемент родного языка. Например, слова «заморочка» он произносит как «заморочина». И самое главное — слово «записка» фигурант произносит ближе к слову «зашивка». Теперь вспомни некоторые советские фильмы про наших друзей по социалистическому лагерю! — в трубке послышался легкий смешок, и повисла вопросительная пауза.
— Прямо на слуху польское «шипение». Но откуда?
— Это по фильмам. Но ты не был в Белоруссии и не общался с нашими братьями. Там эта особенность прослеживается у части населения. Да и на Украине это можно найти. Так что думайте. У меня все. Сто процентов не гарантирую, но задуматься стоит. Отрабатываете тот объект, о котором говорили?
— Да. Считаю его наиболее перспективным, хотя появилась интересная информация по «трубам».
— По тридцатому числу тишина?
— Полная. По городу набираются события, но пока далекие от нашей ситуации.
— Ладно. Сейчас только удача поможет «слепить» то, что имеете. Я на связи.
Как и обещал Емельяненко, необходимые списки поступили вовремя. Теперь многое зависело от добросовестности тех, кто проводил эту работу. Аркадов хорошо знал, как малейшая невнимательность позволяла упустить из поля зрения человека. По иронии судьбы, именно он и мог являться главной нотой в партитуре всего произведения.
Времени катастрофически не хватало. Поэтому главный акцент он сделал на старшие курсы. Было уже достаточно поздно, но Андрей решил выполнить сегодня техническую работу, а анализ провести завтра.
Листки с фамилиями курсантов, преподавателей и других причастных в настоящее время и в прошлом к этому заведению людей ложились отдельными стопками по своему назначению. На фамилии он не смотрел, опасаясь от усталости пропустить нужное звено.
Папка с данными на уволенных была практически пуста. Закрывая ее, Андрей автоматически остановил взгляд на хорошо пропечатанных фамилиях с установочными данными. Их было немного, и поэтому они легко воспринимались.
Сначала «замкнуло» на знакомые цифры. Номер дома и название улицы как-то красиво сочетались и мгновенно совместились у него в голове с адресом, куда аноним опустил свое первое письмо. В документах было отмечено, что прапорщик Миронов временно проживал по указанному адресу до увольнения в запас. Последние два года он являлся старшиной четвертого курса.
На такой успех Андрей не рассчитывал, хотя в душе надеялся найти следы прошедших событий. Он понимал, что удачу нельзя упускать. Ухватил за «хвост» — держи! Откладывать просмотр разложенных стопками листов Аркадов уже не мог и, сосредоточившись, приступил к монотонной работе. Материалы были разложены не в алфавитном порядке, и поэтому их просмотр занял много времени.
«Ивановых» было двое. Не больше и не меньше. Один из них был командиром четвертого курса, другой — курсантом. Андрей всматривался в эти фамилии и не мог поверить своим глазам. Но вместе с тем он понимал, что этот успех был менее значимым, чем уже обнаруженный адрес.
Емельяненко, возможно, прав. Пакет с аудиозаписью подписан по принципу: «Иванов, Сидоров, Петров». И тем не менее фамилии всплыли в ожидаемом месте. Но как все это объяснить? Не мог же он подписать пакет своей настоящей фамилией? А почему нет? Безнаказанность, кураж! Ищите «Ивановых» и никогда не подумаете, что это я и есть «Иванов»!
На сегодня уже хватит. Остальное будет доработано позже…
Аркадов взглянул на часы. Господи, да он проспал! У себя в конторе это можно себе простить, но в гостях, где ты должен быть примером, подобное недопустимо! Собираясь, он почему-то вспомнил свое участие в учениях по «защите» стратегического объекта от проникновения на него условных «диверсантов», роль которых выполняли сотрудники центрального подразделения «Вымпел». События проходили в одном из районов области, и работать приходилось совместно с милицией. Те не скрывали, что принимают «конторских» за «белых воротничков», прибывших давать ценные указания. А работать необходимо было сутками, так как проникновение на объект могло состояться в любое время дня и ночи. И было приятно, когда после трех бессонных ночей Андрей с товарищами взяли на своем направлении одну из трех «диверсионных» групп, и сотрудники местного аппарата милиции радикально изменили о них свое мнение…
На столе лежала записка, написанная размашистым почерком Дронова (воспоминания отвлекли Аркадова, и он не сразу обратил на нее внимание). Его товарищ заботливо предлагал не спешить на работу и в удобное время зайти к Емельяненко. Восклицательного знака не было, значит, ничего особенного не случилось.
Быстро взбежав по лестнице, Андрей направился в сторону кабинета Виктора Ивановича.
— Доброе утро, Петрович! Владимир сказал, что ты за полночь пришел. Несмотря на холодный климат, девчонки у нас здесь горячие! — пошутил Емельяненко и спросил: — Что-то серьезное нашел?
— Серьезней не бывает, — удовлетворенно и загадочно произнес Андрей и, показав сразу два больших пальца, подробно изложил результаты вчерашнего дня.
Емельяненко, не меняя позы, внимательно слушал его. Аркадов хорошо знал, что такое поведение — устойчивый признак повышенного внимания. И, надо быть откровенным, это льстило ему.
— И как все это ты можешь объяснить? — задумчиво произнес Виктор Иванович.
— Пока не знаю. Когда поймаем, спросим! — отшутился Андрей и продолжил: — Картина вырисовывается следующая. Однозначно «ноги растут» из этого учебного заведения. Все вращается вокруг четвертого курса. Подбросить письмо в дом, где когда-то жил прапорщик, можно по двум причинам. Первое — подставить его из-за какого-либо конфликта.
— Но это глупо.
— Да, но по любому его фамилия будет фигурировать в деле. Потом скажется, например, перед пенсией, даже если он будет фигурировать в качестве свидетеля. Но думаю, наш фигурант действовал более прозаично, хотя и тонко.
— Интересно…
— Он знал адрес прапорщика. Это не проблема. Он не был с ним в конфликте. Но был уверен, что, когда будут разбираться, ему могут стать известны некоторые детали поиска. Но это не сработало, потому что…
— Продолжаю твою
