Эмир остался. Он стоял и смотрел, как то, что еще недавно было его братом, медленно, пританцовывая, приближалось. Я хотел крикнуть, чтобы Эмир стрелял, что это существо погубит его. Я вскинул пулемет, но меня остановил майор:
— Не надо. Ему уже ничем не помочь.
И то верно. Ничем.
Мы бежали по улице, прижимаясь к домам, а позади два брата сплелись в тесных объятиях. Одному из них суждено было умереть…
И только потом я понял, что горло Душана свободно от пластикового обруча.
* * *
Эмир погиб, Ворона больше нет. Охрана научников полегла вся. А из самих научников спаслись лишь двое: мужчина и женщина. Судьба играет людьми как ей хочется: кого-то убирает с шахматной доски, а кому-то без очереди разрешает сделать ход. Да, это не по правилам, но у судьбы свои представления о чести и бесчестии.
Двое преследовали беглецов в ярких комбинезонах по улицам Припяти, попутно отбиваясь от мутантов, которым вдруг вздумалось покинуть строй. И пока что нам и караванщикам везло: мы все еще были живы.
Сван трижды останавливался и наводил винтовку на парочку, и трижды что-то мешало ему пристрелить их. То снорк, которому вздумалось наброситься на нас, то внезапный порыв ветра, изменивший траекторию пули, то осечка…
Мы бежали все дальше и дальше. Оранжевые фигурки мелькали среди сосен. Впереди, за деревьями, виднелся корпус какого-то предприятия.
«Юпитер»? Что они забыли на «Юпитере»? Я не сразу понял, что командир говорил вовсе не о пятой планете от Солнца. Завод «Юпитер»? Тот самый? На этом предприятии делали то ли бобинные магнитофоны «Юпитер», то ли роликовые лентопротяжные механизмы для киевского радиозавода «Маяк». Ну и без военки не обошлось, а как же. Времена такие были, что даже трансформаторная будка могла на самом деле оказаться важным оборонным объектом.
А потом случилась первая авария на ЧАЭС имени Ленина. И завод «Юпитер» передали в ведение ПО «Спецатом». До самого второго взрыва на заводе работали люди. Белые халаты, бахилы, респираторы, шапочки на голову под резинку, чтоб ни один волос… Стерильность полная. Всё-таки сборка микрообрудования для космической техники. Это если официально, а если нет…
Разные слухи бродили по Зоне, но я умею выделять крупицы реальной инфы из многотонного шлака домыслов. Я слышал, что на «Юпитере» производилось таинственное «изделие №62». А вот что это за изделие — не знал никто.
— Приплыли… — Сван внезапно застыл на месте.
Я по инерции сделал еще несколько шагов, прежде чем остановиться. Гон прошел стороной, мутанты кричали и визжали в сотне метров правее сосновой рощи, в которую мы попали, преследуя караванщиков. И скатертью дорога, хорошей пробежки. Жаль только, не всех мутантов патефон заставил мчать не разбирая дороги. По крайней мере одна тварь притаилась в хвойной кроне и, приметив спешащую к ней добычу — то есть нас, неспешно спрыгнула на землю.
Химера… Красота ее движений завораживала. Резкие скачки вперед и в сторону чередовались с грациозными ужимками и неподвижными позами. Поначалу глаз едва поспевал уследить за мутантом. Ложная слепота, так это называется. Я крепко зажмурился и вновь открыл глаза. Стало чуть лучше, но все же тварь так и норовила слиться с окружающим пейзажем.
Встретить химеру возле завода «Юпитер» — плохая примета. Если честно, встретить химеру везде не к добру.
Сван тяжело дышал, он держал винтовку у плеча, нервно поводя стволом из стороны в сторону. Он едва контролировал себя, панический ужас овладел им. Ясно было, что майор вот-вот сорвется и начнет беспорядочно палить в пустоту. Я же страха не испытывал. То есть вообще. Прежний задор еще владел мною. Хотелось бежать, хватать, быть лучше всех, только бы не стоять на месте. Именно поэтому я, не целясь, бахнул по химере из СРМС. Трассеры прочертили линию огня, уткнувшуюся аккурат в гибкое тело.
Кошачьи глаза твари вспыхнули малиновым удивлением. Химера резко отпрыгнула в сторону, потом неуловимо отклонилась в воздухе, даже не коснувшись лапами опавшей хвои. Черный бок мутанта мгновенно заалел.
Следующая очередь ударила по лапам химеры. С перебитыми костями о грации придется забыть, верно? Я смотрел, как корчится и щелкает челюстью смертельно раненная тварь, и не испытывал ровным счетом ничего. Ну разве что желание добить. А то вдруг оклемается? Я еще раз нажал на спуск. Язык вывалился из пасти, химера затихла. Всё. Пулемет мне больше не пригодится — патроны закончились. Не использовать же его как дубину?
Голос Свана прозвучал хрипло, с уважением:
— Ты убил ее. Ты сделал это. Ты…
— Да, я убил ее, — я услышал себя будто со стороны. — Мы отстали. Надо догнать.
— И уничтожить, — кивнул Сван.
* * *
Бетонный забор «Юпитера» кое-где обвалился — плиты лежали на земле, их присыпало желтой от времени хвоей. Мы вошли на территорию секретного объекта.
Нас встретил ржавый, перевернутый на бок грузовик. С десяток бетонных П-образных блоков громоздились рядом с ним. Отличное место для засады. Я пригнулся и юркнул в сторону, обходя большое черное пятно на земле, над которым дрожал воздух. И как только заметил? Ведь почти стемнело.
Вдруг над головой вспыхнул фонарь, следом за ним следующий — метрах в пятнадцати, и так далее, по цепочке, строго один за другим. Кто-то методично переключал рубильники освещения заводского двора. В тире надо хорошенько видеть цели.
Мы со Сваном оказались посреди отлично простреливаемого пространства. Спрятаться было негде. Если научники не дураки, они воспользуются шансом избавиться от нас. Громыхнула очередь из британской штурмовой винтовки — значит, не дураки.
— Ах ты!… — Сван упал — пуля угодила в бедро.
Я подхватил его под мышки и потащил к бетонным блокам.
Больше по нам не стреляли. Кость оказалась не задета, я перевязал грушнику ногу поверх штанины Пока хватит, а когда закончим, расстараюсь получше.
На первом этаже располагался сборочный цех За дверью, из-за которой по нам пару минут назад вели огонь, был небольшой вестибюль. Стены выкрашены в голубой цвет, краска поблекла. Лестница, ведущая наверх, нас не заинтересовала. Я был уверен, что караванщики в цеху. Зачем им забираться в коридоры, где раньше располагались бухгалтерия, БТЗ и прочие службы? Ведь это значит самих себя загнать в ловушку. Куда больше места для маневра среди станков.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом За окнами, которые находились значительно выше людского роста, наступила ночь. А в цеху освещалась лишь дорожка, опоясывающая ряды станков. Где-то там, среди производственных мощностей, спрятан вход в бомбоубежище, которое по слухам в разы больше цеха на поверхности. Вот туда нам и надо.
Сван ковылял за мной. После того как я убил химеру, мой авторитет существенно возрос. Майор не спрашивал, как я определяю, куда нам идти, а я не уточнял что иногда полезно смотреть под ноги — можно заметить рубиновые капли через каждые пару-тройку метров. По крайней мере один из караванщиков ранен. Или одна. А значит, наши силы теперь равны.
Следопыт из меня сами знаете какой, но я сумел найти люк, за которым открылся спуск в подземелье — стальные скобы, вделанные в округлые стены бетонного желоба.
Отодвинув Свана, я начал спуск первым.
Да уж, внизу было очень безрадостно даже по меркам Зоны. Прям антураж для фильма о последствиях ядерной войны. Только вместо тупых вырожденцев-каннибалов в этих подземельях, небось, обитают несметные орды бюреров или еще какая дрянь похуже. Мне от этого местечка стало не по себе.
Если хотите, назовите меня хлюпиком или маменькиным сынком, но я не испытываю кайфа от экстрима. Свой досуг я предпочитаю проводить у телевизора с бутылкой пива и с чипсами в шелестящей упаковке. Да, мне нравится шелестеть этой чертовой упаковкой!
В общем, не по мне прогулки в плохо освещенных неуютных местах, где ни за какие деньги не купишь «жигулевское» и чипсы со вкусом бекона.
Бомбоубежище переделали в лабораторию. Точнее — в несколько профильных лабораторий. Мы пробирались мимо стеллажей с пробирками, реактивами, банками, никелированными ящичками, какими-то приборами с датчиками, кнопками и цифровыми панелями. Не нравилось мне все это. Я словно вернулся в прошлое, в потайную комнату отца Милены.
Я остановился, майор уткнулся мне в спину и тут же отступил на шаг. Замедленная реакция. Ну-ну.
— Прежде чем продолжить путь, надо решить один вопрос, — сказал я.
— Какой? — У грушника явно проблемы с соображалкой.
— Введи код! — повернулся я, к Свану. — Скоро контрольное время.
Мне вовсе не хотелось, чтобы отставнику пришлось это делать под огнем противника.
— Зачем? — ухмыльнулся в ответ майор. — Думаешь, я сам не справлюсь с этими двумя?
— Введи код! — повторил я, лихорадочно соображая, как обосновать майору свою значимость на финальном этапе операции. Но в голову ничего дельного не лезло. Я зациклился на коде и ошейнике.
