— Наша задача, — продолжал политик, — нанести удар по тираническому режиму, всколыхнуть общество, не просто устроить шантаж ради ваших двух-трех миллионов.
— Вы нас дешево цените, — возмутился Сесиашвили, который хорошо знал, что речь идет о сумме впятеро больше, как минимум, но не собирался называть ее вслух — он боялся боксера.
— Нет крови — нет политики, — сказал здравомыслящий Рамаз.
Давид взвился:
— Мы не дадим согласия на кровь! Ты, Рамаз, уйдешь в Абхазию, прихватив «общак», — и ничем не рискуешь! А мы свои заводы и земли куда унесем?
Рамаз мрачно взглянул на князя:
— Ты отвечаешь за базар, что общак у меня?
Тот мигом стушевался:
— Это я к слову. Откуда я знаю, у кого общак?
— Тогда фильтруй свой гнилой базар!.. Я говорю: нужна серьезная акция — штурм парламента, как это сделала Нино Бурджанадзе!
Поднялся шум. Коротко говоря, как прикидывал Марат, политик и бандит требовали крови, коммерсанты стояли за шантаж. Спор был беспредметен, потому что решал все Рамаз, который обладал реальными автоматами и боевиками. Депутатская неприкосновенность и счет в банке всегда проигрывают, когда дело идет о том, кто кому глотку перегрызет. Силу обманут позже — хитростью.
Давид убеждал:
— Взорвем станцию и поставим их перед фактом. Они же поймут, что это только начало, первое предупреждение. А если начнутся репрессии — тогда мы с полным правом пойдем на крайние меры. Люди будут на нашей стороне.
Марат подал голос:
— После взрыва комиссия прекратит инспекцию, а все меры охраны будут усилены. Мы тоже немедленно покинем страну. Так что рассчитывайте только на одну подготовленную акцию.
Эдуард Сакварелидзе настаивал на том, что без спровоцированного политического кризиса народ на улицы не выйдет, Запад не станет принимать их всерьез:
— Ты, Давид, давно перевел свои активы за границу, — разоблачал он. — Ты просто не хочешь покинуть свой дворец и лишиться повара Ираклия! А это придется сделать, потому что Саакашвили тебя ненавидит. Решайся сейчас! Нам не бык на вертеле нужен, а власть.
Давид, чувствуя справедливость этих слов, защищался:
— Если тронуть представителей комиссии, нам этого никогда не простят. Даже если свалим «цветных», с нами не будут разговаривать.
— А ты что, сам пойдешь на дело? Или я? Все будет приписано южноосетинам, абхазам и русским. Может быть, курдам и Арабским Эмиратам. Но мы будем спасителями Грузии, и 235 километров трубопровода — наши!
Они еще долго препирались, а Марат с Бобом в это время рассматривали карты-схемы, разложенные на столе.
— Когда по плану визит комиссии на эту станцию?
— Через пять дней.
Марат задумчиво сказал:
— Можно успеть. Почему вы не хотите объединить две акции?
Все замолчали и прислушались к его дельным словам.
— Специалисты комиссии будут производить пробный пуск насосов и силовых агрегатов — так?
— Ну да, — ответил Мамука, который и раздобыл все эти планы станции, построенной на месте его завода.
— Вы ведь хорошо знаете всю эту территорию? Они использовали, наверное, многие ваши постройки?
— Да! Коммуникации, склады, производственные помещения.
— Мне нужны будут ваши специалисты-электрики, — сказал Марат.
— И что вы предлагаете? — спросил Давид.
— Производственную аварию при пробном пуске. Власти и British Petroleum будут подозревать диверсию, но доказать ничего не смогут. Погибнут члены комиссии и встречающие лица, но они не смогут доказать теракт. Кто будет на объекте? Саакашвили?
Депутат парламента ответил:
— Нет, это не в его ранге. Но Нино Бурджанадзе поедет наверняка.
— Вас это устраивает? Ее ликвидация?
— Конечно! Но только если нельзя будет доказать теракт. Грузины не любят, когда убивают женщин… Как можно устроить аварию?
— Вот здесь трансформаторная подстанция, — указал пальцем Марат. — Мне нужно, чтобы ваш инженер-электрик разобрался по схеме, как увеличить напряжение на насосы, чтобы они пошли вразнос. Возникнет избыточное давление в системе, а точечный взрыв прорвет трубу. Все, кто будет в помещении, сварятся в одну минуту, как паровые котлеты.
Боб добавил:
— Мину, которая стояла на буровой платформе в Баку и которую мы сняли, была установлена по такой же схеме. Чувствуется почерк спецназа…
Марат серьезно прокомментировал его слова:
— Лучшее решение всегда только одно. Взрывотехника — это точная наука. Есть один нюанс — нужен натовский пластид для спецопераций. Его марка — JMP-25. Профессионалы называют его «jump» — прыжок.
— Почему только он?
— Он специально составлен так, чтобы нельзя было выявить следов взрывчатки на месте диверсии. Это «ноу хау» ЦРУ: так они проводят диверсии во всем мире — без следов.
— Где его взять за пять дней?! — рассердился Рамаз Хоштария.
— У меня, — спокойно ответил Марат.
— Сколько стоит кило? — якобы шутя спросил политик.
— Я оказываю услуги, но ничем не торгую, — так же выдержанно ответил Марат. — Еще нужен самый простой взрыватель, который не оставит микроосколков для идентификации, и приемное устройство для того, чтобы взрыв был радиоуправляемым. Ведь нельзя предугадать, когда именно Бурджанадзе и комиссия зайдут в насосную…
Все с глубоким уважением смотрели на настоящего профессионала.
— Но осколки от приемного устройства не скроешь… — подал робкий голос князь.
— Обычный мобильный телефон! — сказал Боб. — Что вы, ей-богу, как дети! Наберем его номер — и все взорвется. Осколки телефона — не доказательство.
Все облегченно вздохнули:
— Действительно, как просто!.. — радовался князь. — А я уже чудеса всякие придумываю. Но у меня есть один важный вопрос к нашим многоуважаемым гостям: сколько будет стоить ваша… м-м-м… услуга?
Марат и Боб переглянулись.
— Вообще-то нам платит человек, у которого мы работаем, — строго сказал Боб. — И мы получаем долю акций в нашем предприятии. Уважающему себя мужчине нельзя служить двум заказчикам, как ваши курды, с которыми мы вчера говорили.
Тут сказал и Рамаз:
— Я бы тоже предпочел заплатить профессионалу. Я знаю «диких гусей»: они честно делают то, за что взяли деньги.
Мамука добавил:
— И пластид, наверное, очень дорогая вещь…
Боб рассмеялся:
— В таком случае, — ради вашего спокойствия — мы не станем отказываться от лишних денег. Но торговаться не будем — вы без нас посоветуйтесь и решите, сколько стоит наша услуга. Целиком полагаюсь на вашу щедрость…
Давид Луарсабович постучал по столу, привлекая внимание участников совещания:
— Ставлю на голосование вопрос о принятии плана акции, которую описал господин Суворов. Голосование поименное. Я — «за».
Старая политическая лиса Эдуард Сакварелидзе отмахнулся от князя:
— Да что ты, генацвале, время тянешь? Разве не видишь, что все согласны. Пора переходить в столовую, пока у меня не лопнула от боли голова!
— У нас много конкретных вопросов к вам, Рамаз, в первую очередь, — сказал Марат.
— За вином обсудим, дорогой. Я скажу своим, чтобы забрали эти железяки и шли по домам, да? — спросил он у Марата, указав глазами на склад оружия.
ГЛАВА 10
ЗАМИНИРОВАННАЯ РЕСПУБЛИКА
Смирнов ворвался в свой номер и с ходу взял за глотку Шеина:
— Ну что, сука, давай начнем рассказывать про склад боеприпасов, где мои ребята полегли!
Холодное бешенство в его глазах обещало мало хорошего в короткий остаток жизни Федора Константиновича. Проще говоря, врач понял, что из него будут долго выбивать всю правду до последней капли, а потом удавят железной рукой — так, что глаза вылезут из орбит и вывалится наружу язык. Поэтому он быстро сказал:
— Твой отец!..
— Что «мой отец»? — зло спросил Сергей, но чуть ослабил хватку.
— Твой отец умер!
Голова Сергея дернулась, глаза быстро потеряли яростный блеск и остекленели. Хватка разжалась.
— Встать! Смирно! — скомандовал Шеин. — Закатай рукав на левой руке для укола.
Повторив всю стандартную операцию для введения в состояние транса, которую сегодня пришлось начать сразу с кодовой фразы, чтобы сохранить здоровье. Шеин, массируя шею, на которой уже проступали красно-синие кровоподтеки, быстро выяснил причины эмоционального поведения пациента.
— С кем ты недавно разговаривал о складе боеприпасов?
— С Мари Кунц.
— Кто это?
— Журналистка Би-Би-Си.
— Шпионка?
— Скорее всего, да.
— Что она сообщила?
— Ей пришел факс из Лондона, на котором отмечен схрон тротила. Ей сказали, что существует большой склад со времен войны. Склад контролировало ГРУ. Кто-то через Ольховского в Лондоне продает его координаты British Petroleum. Мари сказала, что это, скорее всего, Губаренко. Она предложила вызвать его сюда, чтобы я, Марат и Боб могли по-своему допросить его и выведать координаты.
