сказать, друзья мои. Я очень рад, что с нами работали такие замечательные ребята, как Коля и Вася. Пусть они и разведчики, но оперативниками себя показали весьма достойными. Друзья мои, ваша помощь, особенно в нынешних условиях, была как нельзя кстати. Мне жаль, что вам придется уехать. Но помните: в управлении милиции города Липеня вы всегда будете желанными гостями и сотрудниками.
В этот вечер в квартире на втором этаже на улице Лесной было оживленно и весело. Даже Хана, поддавшись уговорам Рябцева, не спешила уходить из-за стола и была единственной женщиной в компании. И после слов, сказанных Максимом, тоже предложила тост.
— Товарищи, — улыбаясь, сказала она, — я, как и ваш начальник, не умею говорить тостов и речей, но предлагаю тост за моих самых замечательных квартирантов. Они сделали для меня нечто очень важное — они спасли мне жизнь, и я не преувеличиваю. Давайте выпьем за таких людей. Добрых, отзывчивых и всегда готовых помочь ближнему.
Вечер проходил весело и непринужденно. Все выпивали, разговаривали, шутили, смеялись. Борис принес с собой гитару и спел несколько старых задушевных песен. Все дружно подпевали ему. Никого не смущал даже небогато накрытый стол. Время летело незаметно. Коновалов и Рябцев и не думали, что их посиделки пройдут в такой милой, если не сказать праздничной, атмосфере. На душе было тепло и радостно. Почти как в детстве. У всех присутствующих было ощущение, что все они знают друг друга давно и собрались после долгой разлуки.
Расходиться начали уже далеко за полночь. С каждым из оперативников офицеры долго прощались. Казалось, что расстаются навсегда, но тем не менее никто не терял надежды на следующую встречу, хотя и не знал, состоится ли она. Николай и Василий помогли Хане убрать со стола и навести порядок, после чего отправились спать, хоть и времени для сна осталось всего ничего. Завтра им предстояли сборы и дорога. И последнее прощание — с гостеприимной хозяйкой.
Капитан закурил, прикрывая от задувавшего ветра огонек спички, и последний раз окинул взглядом улицы Липеня. Подсвеченные неярким осенним солнцем, они казались еще более пустынными и сонными, чем в день их приезда, который уже виделся таким далеким. Казалось, что они пробыли здесь полгода или даже больше, хотя не прошло и месяца. Василий невольно вспоминал день их приезда: тогда еще было почти что лето. А теперь наступила самая настоящая осень, с дождями, прохладой и желтой листвой, усыпавшей улицы этого небольшого городка. Который теперь может спать спокойно. И не будут его больше тревожить банды Сани и Потапа и вражеские шпионы во главе с Новиковым-Миллером. Подумав о последнем, капитан вспомнил прощание с Ханой. Она прощалась с ними сдержанно и в то же время тепло. Когда майор уже вышел из квартиры, Василий задержался. Он протянул женщине листок с наскоро нацарапанным адресом. Она улыбнулась тепло и сердечно. И пообещала непременно написать.
— Даже не верится, что мы так скоро отсюда уезжаем, — вздохнул майор, который стоял рядом и тоже смолил папиросу.
— И не говори, — согласился с ним Рябцев. — А ведь мы поймали Пана быстро.
— Да, меньше чем за месяц, — кивнул Коновалов и признался: — У меня такое ощущение, будто мы прожили здесь полгода. Или даже год.
— У меня тоже.
Да, им обоим жаль было покидать этот городок. Хоть они и приехали сюда не отдыхать, а работать. Выполнять трудное и опасное задание. Но и в этом было нечто хорошее: они подружились с замечательными людьми, которые работают в управлении милиции Липеня, помогли людям. Спасли жизнь не только Хане. Уж это хоть чего-то, да стоило. А еще подружились друг с другом. Николай помнил свое первое знакомство с Василием. Тогда они почти не разговаривали, общались сугубо по деловым вопросам. Теперь же майору казалось, что он знает капитана так же давно, как и Шишкина, и его ребят. Он не знал, о чем сейчас думает Рябцев, но не удивился бы, если бы узнал, что их мысли совпадают. При первой встрече Василий показался Николаю неразговорчивым и безэмоциональным бирюком, в то время как капитан считал майора типичным интеллигентом, который непонятно каким образом оказался в разведке. И оба они не раз убедились, насколько обманчивым может быть первое впечатление. Да, они совершенно разные люди, но, когда работаешь в команде, очень важно найти общий язык и взаимопонимание. И офицеры СМЕРШа его нашли.
— Как думаешь, куда в следующий раз отправят? — спросил Коновалов.
— Куда угодно, — усмехнулся Рябцев. — И не факт, что опять в одной команде окажемся.
— Да, такое тоже может быть. Хотя я был бы не против. Мы с тобой хорошо поработали дуэтом.
— Это уж точно. А знаешь, Коля, давай на всякий случай адресами обменяемся? Неизвестно, как оно дальше сложится, так хоть писать будем друг другу.
— Давай, — кивнул Николай. — А еще, если вместе не доведется больше поработать, обязательно встретимся после войны.
— Договорились.
Василий набросал карандашом адрес на пустой пачке из-под папирос, найденной в кармане, и протянул напарнику. Тот тоже написал свой на крошечном листке бумаге. Шофер Егоров, закончивший возиться с машиной, посмотрел на них своим привычным хмурым взглядом.
— Докурили? — спросил он.
— Так точно, — хором ответили офицеры.
— Тогда хватит лясы точить. Берите свой скарб и в машину. Сейчас поедем.
Коновалов и Рябцев невольно усмехнулись. Вот уж кто не меняется. Они подхватили вещмешки и запрыгнули в старенькую полуторку, которая должна была увезти их из Липеня навстречу новым заданиям и приключениям.
Фольксдойче (нем. Volksdeutsche) — обозначение «этнических германцев» до 1945 года, которые жили в диаспоре, то есть за пределами Германии.
