— Бери наушники, а то от шума голова заболит, акустика тут такая... гулко.
Глеб взял, но надевать их не спешил. Тир был небольшой, но оборудованный отменно. Все мишени двигались, освещение прекрасное.
— Так ты говоришь, на Диксоне служил?
— Ага, на нем самом, родимом.
— И как служилось?
— Ничего себе. Только скука смертная.
— Значит, там на бильярде играть намайстрячился?
— Да. Из всех удовольствий только бильярд и был.
— Ни женщин, ни карт, ни вина?
— Почему же, карты были, а вот с женщинами проблема. Ближайшая в четырехстах километрах жила на метеостанции, пока доедешь, перехотеться может.
— Из чего стрелять будешь?
— Мне, собственно говоря, без разницы. А из чего можно?
— Из чего хочешь, из того и можно. Пистолеты любые, могу «мелкашку» предложить.
— Нет, из «мелкашки» что-то не хочется, — глядя на мишени, произнес Глеб.
— Я тоже из нее не люблю, силы в ней не чувствуется. Оружие, оно должно ощущаться. Оружие — это зверь, любимый зверь.
— А ты из чего стрелять будешь?
— Из того же, из чего и ты.
Коптев зашел в маленькую комнатку рядом со стойкой. Стойка была разгорожена толстым прозрачным пластиком на отдельные кабинки. Он вернулся с двумя пистолетами и двумя обоймами.
— Ну, сколько выбьешь? — спросил он, глядя на Глеба.
— Не знаю, давно не стрелял.
— Если ты стреляешь так же, как на бильярде играешь, то ты — мужчина серьезный, — Коптев произнес эту фразу абсолютно спокойно, почти бесстрастным голосом.
Но Глеб понял, убийца волнуется. Он взял пистолет, щелкнув, заправил обойму, передернул затвор, досылая патрон в патронник, надел наушники.
— Прошу, — сказал Коптев.
Глеб немного мешковато стал, расставил ноги, медленно поднял правую руку, свел мушку с черным кругом мишени. Нажал на курок. Громыхнул выстрел.
— Неплохо для начала — восьмерка.
— Восьмерка? — переспросил Глеб, снимая наушники.
— Восьмерка, — услышал он в ответ. Глеб взял пистолет в обе руки, резко вскинул его и быстро разрядил всю обойму.
Коптев присвистнул, подошел к пульту, нажал кнопку, и мишень быстро подъехала к ним.
— Совсем неплохо, — уже почти с восхищением в голосе произнес Коптев. Центр мишени был вырван, лишь одна пуля попала в пятерку. — Совсем неплохо.
— Ну а теперь ты, — взглянув на него, сказал Глеб. Коптев разрядил обойму за несколько секунд. Подъехала мишень. По центру мишени зияла дыра с рваными краями.
— Классно стреляешь.
— В войсках научили, а потом я это дело не забывал.
— С левой руки стреляешь? — спросил Глеб. Коптев смерил его взглядом.
— Да, стреляю. А что?
— Ничего. Я тоже могу с левой.
— Давай попробуем.
Они разрядили еще по обойме: Результат у обоих был чуть-чуть хуже, чем с правой руки.
— Таких, как ты, я давно не видел. Сюда ведь разные приходят — и из ФСБ, и из ГРУ, и бывшие, и настоящие. Но чтобы вот так, с обеих рук, я еще такого не видел.
— Так я же не с двух рук стрелял, а по очереди.
— А с двух одновременно стреляешь?
— Стреляю, — сказал Глеб. — Во всяком случае, когда-то стрелял.
— По одной мишени или по двум?
— Могу и по двум. Но, боюсь, результат будет не очень.
— А по одной?
— По одной лучше.
— Ну давай.
Коптев положил на стойку еще две обоймы. Глеб зарядил пистолеты, поправил наушники. Стрелял с обеих рук, результат был хороший. Коптев принес еще две обоймы и расстрелял две рядом висевшие мишени. Когда они подъехали, Глеб присвистнул:
— С левой руки не очень.
— Да рука что-то, черт ее подери, болит.
— Сильно болит? — заглянув в глаза Коптеву, поинтересовался Глеб.
— Не так, чтобы сильно, но мешает.
— А что у тебя с рукой?
— Бандитская пуля, — ответил Коптев и недовольно поморщился. Они стояли у стойки друг против друга.
— А я думал, собака покусала.
Лицо Коптева мгновенно изменилось, брови сдвинулись к переносице, и он бросился на Глеба, пытаясь сбить его с ног. Но Глеб был готов к подобному повороту событий. Он встретил атаку Коптева ударом кулака в нижнюю челюсть, резким, коротким ударом снизу. И тут же нанес удар ногой. Затем бросился на него, заломил руку, защелкнул браслет наручника, а второй пристегнул к металлической трубе. Коптев судорожно дернулся.
Всю операцию Глеб проделал в считанные секунды. Лицо Коптева было бледным, глаза горели. Но он понимал, игра сделана. Глеб быстро его обыскал, но оружия при себе у Коптева не было. Глеб взял мобильник.
— Ну, что, Геннадий Алексеевич, так ты, говоришь, бандитская пуля тебя задела? — Глеб вытащил из кармана нож с выкидным лезвием, распорол повязку Коптева. — На рану от пули это не очень похоже, а вот на укус ротвейлера смахивает сильно.
— Как ты меня нашел?
— Кто на что учился. Ты учился убивать, делал это профессионально, а я учился таких сволочей, как ты, искать. И теперь тебе придется хреново, скажу тебе честно.
— Погоди, у меня есть деньги, у меня много денег.
— И что, ты хочешь ими со мной поделиться?
— Да, — сказал Коптев, давясь слюной.
— Мне не нужны твои вонючие деньги. Даже если бы мне очень нужны были деньги, я бы их не взял у тебя, Коптев.
— Я сразу почуял неладное, но думал, что играю лучше.
— Зря ты так думал, — сказал Глеб, набирая номер телефона Потапчука.
