Охранник, предупрежденный, что приехал слепой музыкант, подошел к Фаготу, взял его за локоть. Шли они довольно долго, Никита даже сбился, считая повороты. На него пахнуло влажным сырым воздухом и незнакомым ароматом то ли цветов, то ли какой-то душистой травы. Бассейн впечатлял: небольшой, шесть на шесть метров, но глубокий, с чистой, словно арктический лед, водой, с небесно-голубой мерцающей подсветкой.
Для фортепиано место было явно не предусмотрено, его примостили между вазонами с глициниями, над которыми расположились яркие лампы. За деньги даже цветы можно заставить расти под землей.
— Извините, но так надо, — и охранник наскоро обыскал Фагота.
Ни ножа, ни пистолета он, естественно, не обнаружил. Никита сел к инструменту, поднял крышку и коснулся клавиш. Он играл тихо, для себя, обрывая мелодии. В ожидании прошло полчаса или больше, Никита не следил за временем.
Наконец, в коридоре послышался смех Розы и несколько визгливый голос олигарха. Они вошли шумно. Фагот даже не глянул на них. Сразу же заиграл. Он старался не вслушиваться в то, что делалось в помещении. Но возбужденный голос Розы помимо его делания будоражил сознание. Было больно слышать знакомые слова, адресованные другому мужчине. Олигарх пил мало, зато Розе все время подливал, ее бокал не пустовал. Наконец Роза решила, что нужный момент наступил.
— Я скоро вернусь, — сказала она.
— Ты куда?
— Неприлично спрашивать женщину о таких вещах.
Роза, как была обнаженная, скрылась за дверью. Гусовский обмахивался краем простыни. Он сидел в плетеном кресле и пытался заглянуть через свой живот, узнать, что делается ниже.
— Ефим Аркадьевич, — негромко позвал Фагот.
Олигарх вздрогнул. Он забыл, что не один и не ожидал, что Никита позволит себе обратиться к нему.
— Да.
— У вас большие проблемы с государством.
— Не в первый раз.
— Я могу помочь вам решить их.
Гусовский засмеялся, наглость музыканта позабавила его. Никита закрыл крышку инструмента и, не дав Гусовскому опомниться, подошел к нему, сел в кресло Розы. Затем снял темные очки, заглянул олигарху в глаза и положил на стол камень.
— Вы слышали о том, что с английской королевской выставки в Кремле был похищен бриллиант Романовых?
— Камень впечатляет.
— Это тот самый. И ФСБ, и менты готовы дорого заплатить тому, кто вернет его. Не деньгами, конечно. Олигарх задумался, улыбка тронула его тонкие губы.
— Они готовы дорого заплатить и тому, кто укажет им на похитителя, — сказал он.
— Вы, Ефим Аркадьевич, можете купить камень у меня. И лично вручить его премьеру, директору ФСБ, министру внутренних дел, прокурору. Услуга за услугу, вам все простят. Гусовский, сузив глаза, смотрел на музыканта.
— Кто тебя послал?
— Я сам все придумал.
Олигарх не прикасался к камню, но пожирал его глазами. Тот мог решить все его сегодняшние проблемы.
— Сколько хочешь за него?
— Семьсот тысяч. Он стоит большего.
— Даже я не держу такую наличность дома. Пятьсот тысяч, но зато сразу, — предложил олигарх.
— Идет, — согласился Фагот, — вы единственный человек, кто сумеет вернуть его без пыли и шума. Возвратилась Роза.
— Вы уже договорились? — спросила она.
— Ты — редкая стерва, — произнес олигарх, — не могла мне сказать все сразу?
— Я лишь свела вас. И, кажется, не зря. Олигарх уже не думал о развлечении с девушкой, взгляд его сделался холодным.
— Я почти уверен, что камень настоящий, но приглашу эксперта.
Старого Хайтина охрана Гусовского доставила через полчаса. Ювелир сделал вид, что не узнает Фагота. Подсел к столику, взял камень в руку и, не раздумывая, сказал:
— Это он, не сомневайтесь, Ефим Аркадьевич. Получив свой гонорар, Хайтин выпил бокал шампанского и поинтересовался:
— Оценить камень не желаете?
— У меня для него цена специальная.
— Тогда до свидания. Роза и Никита сидели в холле. Гусовский вышел к ним с портфелем в руке.
— Пересчитывать будете? Роза открыла портфель, посмотрела на тугие пачки долларов.
— Если что-то не в порядке, мы всегда сможем обменять негодный товар?
— Разумеется, но вам не придется этого делать. А ты, парень, хоть и испортил мне сегодня хорошо начинавшийся вечер, но все равно, спасибо тебе. Как тебе пришло в голову предложить камень мне?
— Вспомнил, как вы двух иностранных заложников из Чечни освободили и проникновенно убеждали по телевизору президента и зрителей, что не заплатили за них ни доллара. Хотя похитители требовали выкуп в два миллиона.
— Я сбил цену вдвое, тогда у меня были проблемы с Советом безопасности. Извините, спешу.
— К прокурору? — поинтересовался Фагот. Гусовский лишь ухмыльнулся в ответ.
Когда просят уйти, оставаться нехорошо. Роза и Фагот доехали на машине олигарха до самого дома Тихона. Карманник протянул руку ладонью вверх.
— Надеюсь, у тебя есть, что в нее положить?
Фагот стоял и глупо ухмылялся. Роза бухнула портфель на тумбочку в прихожей и открыла крышку.
— Здесь не ладонь нужна. Вор присвистнул:
— Круто.
— Пятьсот тысяч, но мне кажется, мы все равно продешевили.
— Тихон, самое главное — не деньги. Кипиш сейчас уляжется. Блатных в покое оставят.
— Как ты это сделал?
— Какая разница?
***
Было еще не очень поздно. Глеб съехал с дороги на проселок, затем прошел пешком метров двести, взобрался на знакомый пригорок. На плече была спортивная сумка, в кармане куртки — мобильный телефон. Он подошел к знакомой сосне, взглянул на часы. «Ну вот, сейчас все и произойдет. Это лишь первая часть большого спектакля».
Глеб расстегнул молнию, вытащил бинокль, бережно протер его, приложил к глазам окуляры. Он видел, как к дому Гусовского подъехал джип, как из него выбрался ювелир Хайтин и вошел в дом. Он мог лишь предполагать, что сейчас происходит либо в кабинете, либо в гостиной особняка — шторы были плотно задернуты. Время от времени он поглядывал на часы.
Наконец, он увидел, как сияющий от счастья Хайтин покинул дом, и джип увез его в направлении города. Затем он увидел Никиту и Розу, они покинули дом с сумкой. Лишь после этого Глеб набрал номер телефона Потапчука:
— Это я, — сказал он.
— Узнал, — усталым голосом произнес Потапчук.
— Федор Филиппович, хотите, скажу вам одну новость?
— Ну, какую же ты мне новость скажешь?
— Берите людей, понятых. Ваш любимый бриллиант сейчас находится в доме Гусовского.
— А ты где сейчас находишься?
— Я нахожусь неподалеку. Но пока вы приедете, меня здесь уже не будет.
— Где ты будешь?
— Я вам сообщу.
Глеб ехал в направлении Москвы и увидел четыре машины. Узнал «Волгу» Потапчука, которая следовала за двумя микроавтобусами и джипом.
«Быстро работают! — подумал Глеб, выезжая на кольцевую. — Мальчишка, значит, уже в городе. Пусть так и будет. Мальчишка-карманник и его наставник получили свое, они честно заработали деньги. Если бы не они, разговор с Гусовским у Потапчука наверняка не сложился бы. А теперь, Глеб, успокойся, сосредоточься. У тебя сегодня еще очень важное дело, может быть, самое важное за последние несколько месяцев».
Двери учебного центра охранного агентства «Багира» были захлопнуты. Глеб нажал на кнопку звонка, и в окошке появилась голова коротко стриженого немолодого мужчины.
— Добрый вечер, — сказал Глеб. — Мне нужен Алексей Геннадьевич.
— Он что, вас пригласил?
— Да, — сказал Глеб.
— Сейчас пойду спрошу. Вы кто?
— Скажите, Павел. Мы с ним давеча в бильярд играли.
Коптев сам вышел встретить Глеба. Он был в камуфляжной куртке и джинсах. Куртка была надета поверх майки с длинными рукавами, на мускулистой шее висели наушники.
— А я думал, ты никогда не приедешь, — протягивая руку, произнес Коптев.
— Ты же пригласил меня пострелять, я и приехал.
— Пойдем, пойдем, — Коптев приобнял Глеба за плечи, спускаясь по крутым ступенькам. — Ты на машине? — спросил он.
— Да, за рулем.
— Значит, пить не будешь?
— Значит, не буду, — сказал Глеб. — Я не за этим приехал.
— Что, руки чешутся, пострелять хочется?
— Не так, чтобы очень, но почему бы и нет?
Они шли по узкому коридору. Над головой сверкали лампочки, забранные в проволочные колпаки. Коптев легко открыл тяжелую железную дверь. По дороге он заглянул в комнатку и сказал:
— Ребята, сегодня можете быть свободны. Вы хорошо поработали.
Трое мужчин, одного из которых Глеб видел прежде, поднялись со стульев. Они знали, если шеф говорит уходить, значит, так надо и спорить бессмысленно. Они с уважением посмотрели на Глеба.
«Наверное, какой-то важный тип, — решили все трое, — лишь бы кого Геннадий Коптев в тир не водит. Может быть, сослуживец?» Дверь за ними закрылась. В тире остались Глеб и Коптев.
