гидромассажа. И Люде здесь активно не понравилось.
– Скромность – не порок, – хмыкнул Давид. – У меня, кстати, номер в три раза меньше.
– Тебе вообще собачьей конуры хватило б.
– Тебя в ней держать?
– Пошел ты на х… Зае…л, срань тропическая!
– Доброй ночи, крошка.
Он ушел. Люда осталась одна. Близился вечер. И она начинала нервничать.
Дозы ей пока не требовалось. Хватало двух часов кайфа в самолете. Но завтра ей понадобится доза непременно. Последняя таблетка ушла. А если Жиган не появится? Животное! Просила она его побольше оставить, а он ухмылялся, твердил что-то об обуздании желаний.
«Жиган, скотина, появись», – молила Люда…
Нет. Телефон молчал. В дверь не стучали. И как его искать здесь – она не знает.
«Ну, Жиган, умоляю, приди».
Люда упала на кровать, закусила подушку. Она не испытывала физической ломки. Но перспектива остаться завтра без таблетки наполняла ее холодом. Ей хотелось вопить от этой мысли. На людях она забывалась. В одиночестве наваливался самый большой ужас, какой только может быть в жизни, – остаться без «елочки».
Жиган позвонил в девять.
– Ты знаешь, что я пережила, мерзавец? – завопила она в телефон.
– Знаю, – спокойно ответил он.
– Так вези быстрее.
– Я подумаю, – сказал он.
– Как подумаю?!
– На досуге.
– А…
– Я не люблю, когда женщины кричат.
– Жиганчик, дорогой. Извини. Ну что мне сделать, чтобы ты простил? Ну пожалуйста.
– Надоела ты мне.
– Жиганчик… Пожалуйста. Я не выдержу.
– Переходи на «Мальборо».
– Я умру!
– Я пошутил. Жди.
Люда ударила трубкой об аппарат так, что по пластмассе прошла трещина. Повалилась на широкую двуспальную кровать. Завыла волком.
– Мерзавец!.. Сволочь!.. Цыганская рожа!
Жиган появился через час. Как всегда, улыбающийся, довольный и собой, и жизнью вообще.
– Привез?
– Дорогуша, я тебя когда обманывал?
– Где?
– Вот.
Он вытащил из кармана коробочку с тремя таблетками.
– Дай.
– А ты попляши.
– Я серьезно.
– И я серьезно.
– Ну.
– Пляши.
Люда зажмурилась. Изобразила па.
– Быстрее.
Она закружилась по комнате быстрее.
– На пол.
Она легла на ковер.
– Встань.
Она встала.
– Запыхалась?
– Жиганчик.
– Ты теперь будешь делать только то, что я говорю.
– Да.
– И это навсегда. Без меня ты «елочку» нигде не найдешь.
– Я знаю.
Не впервой. Тогда, в Москве, он заставлял ее ползать на коленях. Здесь – плясать. И на его стороне сила. На его стороне – «елочка».
– На пол, – приказал он, наслаждаясь своей властью, улыбаясь.
Она легла.
– Поцелуй ботинок.
Она поцеловала. Самое интересное, нравственно это ее никак не задевало. В этом мире Люда жила чисто автоматически. Чтобы получить доступ в свой мир, она готова была на все.
На следующий день у нее намечено два концерта. А вечером ее ждала таблетка.
И вот прошел следующий концерт. А дальше – ужин и опять долгожданная таблетка.
* * *
Бандера отбросил на пол газету, в которой описывалась бойня в Болотникове. В статье содержалось множество несуразностей. Версии выдвигались обычные – мафиозные разборки, передел сфер влияния, а также привычные причитания: «как мы до такого дошли», «великая криминальная революция».
Бандера и Влад отсиделись в убежище в Каменке, а потом добрались до Москвы. Обосновались они в съемной трехкомнатной квартире в Строгине. Бандера не собирался из нее вылезать, пока окончательно не разберется в ситуации и не продумает, как ею овладеть.
Меньше всего Владу нравились его нынешние обязанности – быть нянькой при беглом воре в законе, по пятам которого идут киллеры. Но никуда не денешься – надо соответствовать роли. Желания Влада сейчас неважны. Неважны его эмоции. Побоку воспитание. Забыть о представлениях – что такое хорошо и что такое плохо. Он сейчас как механизм – предельно функциональный, делающий только то, что нужно. Надо будет для дела – заслонит Бандеру грудью и завалит его врагов. А если ситуация изменится – ни секунды не думая, разрядит в его череп пистолет. Правда, последнее сделает все же с удовольствием: он ненавидел бандитов священной ненавистью человека, выбравшего своей путь – защитника других людей. В общем, надо быть зомби. Человеком-поленом… За это Влад особенно ненавидел операции по внедрению. Насколько легче в лихом бою, когда душа поет, когда боевой кураж и схватка лицом к лицу…
Все попытки вора в законе выйти на контакт с «берлогой» не увенчались успехом. Это означало одно – лаборатория тоже захвачена.
Бандеру мучил вопрос: как могло случиться, что одновременно враг ударил по «даче» и по лаборатории? С самого начала задумывалось так – часть команды работает на производстве, часть – на «даче», и друг о друге они ничего не знают. Так как же ушла вся информация? Кого подозревать, если всей ее полнотой обладал он один. Себя?
В голову ничего не приходило путного, кроме того, что у врагов имелось два источника – и там, и там.
Существовал еще один вариант – самый худший. Его могли продать ближайшие компаньоны. Те, с кем он затевал это дело. Ничего удивительного в их поступке он не находил. Но что их толкнуло на это?
Что у него осталось? Вояка, который вытащил его из пекла. Несколько контактов, на которые выходить можно только с большой оглядкой.
Нет, все не так плохо. Остались захороненные деньги – и немалые. Остались счета в банках, о которых не известно никому, кроме него. Но это все мелочь, все это средство для достижения одной цели. У него осталась одна вещь. Главная.
Что теперь? Устроить Амарову и его приближенным большую резню? Технически сложно. И что это изменит? Секретом «елочки» теперь владеют две стороны. И начнется обычная конкурентная борьба с падением цен, взаимоуступками. Это выгодно покупателям. И невыгодно продавцам.
На второй день пребывания в Москве Бандера вышел на связь с одним своим человеком, которому поручил узнать о состоянии груза на складе в Мытищах.
– Что там? – гаркнул Бандера в трубку сотового телефона.
– Я выяснил, – быстро затараторил человек. – Груз забрали.
– Что ты мелешь?
– Несколько дней назад вывезли.
– Кто?
– Жиган.
– Ах, Жига-ан, – протянул Бандера.
Двенадцать миллионов долларов – именно такова стоимость остатка товара, который Жиган вывез, когда ездил в Москву на переговоры с американцем.
Через два часа Бандере удалось дозвониться до своего незасветившегося помощника в Болотникове. От него узнал, что на «дачу» налетела милиция со всей области. Ждут еще и из Москвы. Город стоит на ушах. Прокурорские и эмвэдэшники, похоже, планируют копать глубоко. Братва в городе ушла на дно и не высовывается. В следственно-оперативную группу посыпались жалобы о творившихся в Болотникове безобразиях. Начальник РОВД Тетеренко отстранен от должности.
– На адресе возник Алтаец, – напоследок сказал помощник.
– Выбрался, сученыш.
– Прихватил на хате какой-то пакет и исчез. И еще – возникал Жиган.
– И того и другого – на вилы! – заорал Бандера.
– Но…
– Хотя… Попытайтесь их за хобот привести. Особенно Жигана. Живьем, сученыш, нужен.
– Бандера, ты не
