Глубокой ночью группа в полном составе поднималась на вершину горы. Наше донесение было принято в центре. Координаты батареи уже, скорее всего, нанесены на карты. Нам оставалось только ждать команды.
На лысой верхушке мы стащили с себя рюкзаки, выставили посты. Радисты забегали с антеннами. До сеанса связи оставалось четыре часа. Нам укажут время подлета авиации или корабельных ракет. Артиллерия сюда не добивает.
Я начал подремывать, мечтая о тарелке наваристого борща и полноценной бане, такой, чтобы с головы до ног окатиться из шайки горячей водой.
К каплею подбежал Смирнов. Чего он? До сеанса еще полно времени, станции развернуты. Лежал бы да посапывал.
— Товарищ каплей, по «Ляпису» вызов пришел, досрочный сеанс! — протараторил связист.
«Ляпис» — еще одна станция из многочисленного набора наших
радистов. На передачу она не работает, только на прием. Если сигнал пришел, значит надо срочно организовывать полноценный сеанс.
Нет, не буду я получать смежную воинскую специальность радиста. Слишком уж ответственность большая, да и нет охоты постоянно таскать с собой пояса, приемники и антенные штыри. Я лучше еще на водителя выучусь, к примеру.
Пока я лежал и мечтал, мимо меня прошел командир, всматриваясь на ходу в свой планшет и подсвечивая себе фонариком.
После сеанса Поповских срочно собрал группу.
— Товарищи моряки-разведчики, довожу до вашего сведения, что первую часть задачи мы выполнили полностью и в срок. — Он сделал театральную паузу. — Но начались переговоры американской стороны с нашим правительством. Янки попытались возмутиться по поводу десантной операции, проведенной в том числе и нами, но быстро заткнулись. Они сами, скажем так, поступили не особенно красиво. Однако и наше правительство пошло на уступки. Наши корабли и десантные силы снова отходят в море на ведение боевого дежурства. Короче, набежала куча международных наблюдателей. В разведуправлении считают, что американцы пойдут на любые переговоры и уступки, чтобы сохранить базу «Обама» в тылу северовьетнамских войск. Ни одна ракета, ни единый самолет в воздух не поднимется. Такова политика ребята. Плюс непонятный фактор «Туман». Вы сами видели, база была на одном месте, пропала и очутилась в другом. Здесь недавно работали ребята из отдельной роты спецназа при разведывательном управлении группы советников. Они докладывают про фактор «Туман» то же самое. Скорее всего, он по непонятным причинам действует только в этом районе. Благодаря переговорам и специальной операции обстановка на фронте стабилизировалась. Но янки стараются не сдать свой основной козырь, базу «Обама». Кто что понял, поднимите руки.
Черт, меня опередил Зеленый.
— Налет своими силами, товарищ каплей? — спросил он.
— Так точно. Готовимся, товарищи разведчики!
Сердце мое ухнуло в пятки. Мне уже приходилось участвовать в боях, но налет на такую базу — это очень и очень волнительно, можно даже сказать, что страшно!
Вот в целом и вся ситуация. А нашего каплея это нисколько не разозлило. По-моему, он даже обрадовался, сидел возле костерка, закрытого со всех сторон, попыхивал трубочкой, внимательно рассматривал схему, нарисованную мною раньше, делал на ней пометки, сверялся с картой и непонятно чему ухмылялся.
Поповских, исходя из своего опыта офицерской службы, просек, что политики сейчас изворачиваются вовсю, торгуются за каждую позицию. А американцам того и надо. На хрена им развязывать большую войну. Они тут шухер устроят, в случае чего долбанут северных и наших советников с тылу, да так, что мало не покажется.
Да и туман этот гребаный янки наверняка сами придумали. Хороша маскировочка. Тем более что батарея была на колесах и в любой момент могла поменять дислокацию. Попробуй потом найти ее.
Каплей подозвал меня к себе, кивнул на схему и сказал:
— Ты обозначил второй выход из оврага на юго-западе. Какая там проходимость для машин?
— По одной пройдут, товарищ каплей. Колея слабо наезженная. С двух сторон сопки, склоны крутые, поверху не объехать. На них природные террасы, которые американцы использовали для стоянки техники.
— Ага, понятно. Значит, перекрыть юго-западный выезд можно без проблем?
— Так точно!
Капитан снова задумался, а я заерзал от нетерпения и любопытства. Что же он такое задумал?
Позже оказалось, что Поповских решил отказаться от штурма, лобовой атаки. И правильно сделал, потому что американцы уже наверняка сверили наличие некоторых признаков, проанализировали высадку нашего десанта и догадывались о пребывании разведгруппы где-то поблизости. Соответственно, командование базы «Обама» могло принять существенные меры против нашего нападения, увеличить количество секретов, усилить их, еще раз провести разведку местности, сменить переговорные таблицы. Там есть морские пехотинцы для охраны и рейнджеры для патрулирования. Народа у них в несколько раз больше, чем у нас.
Каплей решил провести засаду на самом первом заезде в овраг. Для того чтобы пусковые установки не ушли через юго-западный выход, он решил его перекрыть, не дать возможности янки воспользоваться им.
Завтра заканчивается последний этап отвода наших десантных сил с участка побережья, захваченного ими. Поэтому американцы наверняка вытащат пусковые установки на вершину горы, чтобы контролировать ситуацию в зоне досягаемости ракет. Может, они даже попытаются ударить по нашим транспортам.
Поэтому Поповских решил устроить засаду на подъеме, где-нибудь поближе к камуфляжным деревьям. Причем самую что ни на есть полнокровную, с максимальным использованием всех наших сил и средств.
После начала пальбы в воздух поднимутся вертолеты огневой поддержки. Нам придется не сладко, если они вскроют наши позиции, а потом будут гонять нас на отходе. Поэтому с вертолетами решено было покончить одним махом.
Гобою пришлось искать для себя огневую позицию. Кумулятивных гранат у него было всего шесть, а вертолетов у американцев — аж двенадцать. Поповских с Гобоем что-то долго решали и вычерчивали в блокнотах. По вертушкам они решили бить сверху вниз, прямо в ротор. Те стояли скученно, чуть ли не касались друг друга винтами. Если поразить одну машину, то, скорее всего, не смогут взлететь и соседние. Гобою, помощником у которого будет Уткин, придется действовать в отрыве от основных сил, но вертолеты необходимо уничтожить во что бы то ни стало.
До места эвакуации, координаты которого мы получили из разведывательного управления группы советников, топать чуть ли не сорок верст по джунглям. Неохота, чтобы на таком изматывающем пути нас еще подстегивали сверху.
На подъеме был один участок, который Поповских обследовал лично и весьма тщательно. С одной стороны склон был более-менее пологий, заросший густым кустарником. На машине вряд ли проедешь, а вот ножками пробежишь спокойно. Противоположный склон был покрыт только травой и имел значительное превышение. С точки зрения нормальной военной логики огневые точки надо было располагать с защищенной стороны, прятать в кустах.
Неординарность решения Поповских заключалась в том, что он решил поступить как раз наоборот. В этом был свой смысл, основанный на тонком расчете и знании психологии противника. Если американцы осведомлены о том, что где-то рядышком бродит русская разведгруппа, которая постарается устроить им какую-нибудь пакость, то перед выходом пусковых установок на стартовые позиции рейнджеры проведут разведку дороги. Они наверняка будут охранять выдвижение машин.
Самое удобное место для засады — именно в кустах. Там хоть роту по фронту можно вытянуть. Поэтому все внимание американцев будет уделяться именно тому склону. Мы же расположимся на противоположном, ближе к стартовой позиции, возле бутафорских деревьев. Группу можно будет раскинуть по тройкам вдоль всего участка подъема. Придется поработать над маскировкой.
Мне же предстояло заложить все имеющиеся в наличии заряды вдоль дороги и провести минирование двух основных путей отхода и места сбора. У меня даже мозги начали закипать при составлении расчета. Саперного провода и электродетонаторов вполне хватало.
