– Я знал, что вы меня поймете, – сказал директор ФБР, которому хватило вежливости не бросать трубку прежде, чем Президент пожелал ему всего доброго.
Следующим был директор Центрального разведывательного управления.
– Мистер Президент, передо мной лежит предварительный отчет, касающийся данного инцидента, – сухо доложил он.
– Оперативно, черт побери. И что в нем говорится?
– Что «Биобаббл» буквально обуглился. Ждем дальнейших сообщений.
– Это я и без вас знаю!
– Значит, мы здесь от вас не отстаем! – с гордостью заявил директор ЦРУ.
– Каковы ваши версии относительно случившегося?
– Я связался с людьми. Запросил информацию в соответствующем секторе.
– Что это за сектор?
– Я бы назвал его космическим сектором.
– В ЦРУ имеется космический отдел?
– Так точно, сэр. И как только выяснится что-то конкретное, мы немедленно поставим вас в известность.
– Хорошо, – сказал Президент, позволив себе снисходительный тон. – Жду ваших сообщений.
Положив трубку, он обратился к главе аппарата:
– По крайней мере есть кому заняться этим делом.
Тот кисло поморщился:
– Я бы на вашем месте не слишком доверял этому трепу насчет космического сектора. С окончанием «холодной войны» они там в ЦРУ из кожи лезут, чтобы хоть как-то оправдать свое существование. Если вы скажете, что необходимо расследовать деятельность мифического братства «Кванза», у них и на этот случай найдется соответствующий сектор.
– Кстати, правда, что тот малый плел про то, что, мол, этот обычай возник в шестидесятых годах и прочее?
– Обыщите меня – не знаю. Услышал о Кванзе два года назад из уст вашей супруги. Именно тогда она впервые заговорила об этом.
– Вот и я тоже. – Президент скривился всем своим одутловатым лицом, которое в результате стало похоже на рулет с корицей на огне. – Принесите мне справочник федеральных учреждений. Должна же существовать организация, которая занималась бы подобными случаями.
– Не уверен, что это целесообразно, мистер Президент. «Биобаббл» – результат дурацкой затеи какого-то филантропа. Никто даже не знает его имени.
– Сколько человек погибло?
– Кажется, человек тридцать.
– И никто не знает, как это произошло?
– Пока нет. Правда... поговаривают об ударе молнии.
Президент щелкнул пальцами. В его глазах появился тусклый блеск.
– Соедините меня с Национальной метеорологической службой. Попробуем расспросить того спеца по ураганам, который вечно маячит на экране. Он, кажется, разбирается в таких делах.
А двадцать минут спустя доктор Фрэнк Нэйлс из Национальной метеорологической службы уже терпеливо объяснял главе администрации, что разряду молнии, способному расплавить пятьдесят тонн стекла и бетона вместе со всем содержимым, сопутствовали бы такие громовые раскаты, которые докатились бы до Белого дома.
– Вы утверждаете, что молния не могла этого сделать?
– Могла. Но только при одном условии – если непосредственно перед ударом весь объем «Биобаббла» был заполнен пропаном и природным газом.
– Там все природное. Никаких искусственных добавок или красителей.
– И никаких молний.
– Люди утверждают, что слышали раскаты грома.
– Скорее всего они слышали взрыв. Или звук, образовавшийся в результате резкого перепада атмосферного давления.
– Вы нам очень помогли, – сказал Президент.
Он снова связался с директором ЦРУ.
– Как раз собирался звонить вам, – сказал тот. – Наш источник полагает, что катастрофа вызвана естественными причинами.
– Что это значит?
– Случайность. Утечка пропана или что-то в этом роде.
– В «Биобаббле» не применялись вредные химические соединения. Их там не больше, чем в тропическом лесу.
– Они утверждали, что пиццу тоже не едят. Однако из Додоны поступают сведения о таинственных грузовиках и полуночных трапезах.
– Кто этот ваш источник?
– Засекреченный. Но заслуживающий доверия – мы и прежде прибегали к его услугам.
– И насколько же вы ему доверяете?
– Именно этот источник сообщил нам о массовом голоде в Северной Корее.
– Меня предупредили о надвигающемся на Корею голоде за несколько недель до того, как я получил сводку ЦРУ. Там как раз был неурожай, когда разразилось наводнение, – заметил глава администрации. – В таких обстоятельствах даже полный дурак предсказал бы голод.
– Мистер Президент, ЦРУ не занимается предсказаниями. Мы собираем проверенную информацию.
– Поищите другой источник.
– Слушаюсь, сэр.
Президент положил трубку.
– У меня такое ощущение, что эти люди ни черта не соображают в том деле, которое им поручено, – изрек он.
– Вы не первый Верховный главнокомандующий, который приходит к такому выводу, – печально промолвил глава аппарата Белого дома.
Президент сидел за столом, понуро склонив голову. На него задумчиво взирали президенты Линкольн и Кеннеди, бронзовые бюсты которых стояли у него за спиной на книжной полке. За плохо пропускающим свет окном (стекло в него вставили более ста лет назад) угадывались очертания согнувшегося под тяжестью девственно чистого снега орехового дерева, напоминавшего об Эндрю Джексоне.
– Надо бы послушать, что говорят в масс-медиа.
Глава аппарата взял пульт и включил телеприемник, стоявший на полке шкафчика из красного дерева.
– По крайней мере это заставит их отодвинуть на второй план сообщения о празднике Кванзы, – вздохнув, произнес он.
– Надеюсь, они вообще о нем забудут, – с нескрываемым облегчением сказал Президент. Видимо, сам он уже успел забыть, что ему предстоит еще четыре дня соблюдать африканские обычаи.
Увидев на экране знакомое всей Америке лицо и эмблему Си-эн-эн в правом нижнем углу, он снова помрачнел.
– Мы говорим с известным астрономом доктором Космо Паганом из Центра экзобиологических исследований Аризонского университета, – объявил ведущий.
Президент Соединенных Штатов вопросительно посмотрел на своего шефа аппарата:
– Экзо...?
– Кажется, это означает внеземную жизнь.
– А-а...
Ведущий, сунув микрофон с эмблемой Си-эн-эн под нос ученому, спросил:
– Доктор Паган, какие, по-вашему, последствия для космической программы может иметь катастрофа на «Биобаббле»?
Доктор Паган придал своему лицу серьезное, соответствующее случаю выражение и неожиданно бойким – даже радостным и никак не вяжущимся с этим выражением – голосом прощебетал:
– Возможно, случившееся означает, что некто там, – он многозначительно ткнул пальцем в небо, – дает нам понять, что наше присутствие там нежелательно.
Президент застонал, как раненый олень.
– Вы допускаете вероятность того, что это было не что иное, как атака из космоса? – спросил ведущий.
Доктор Паган загадочно улыбнулся, словно идея космической атаки уже давно представлялась ему весьма заманчивой и многообещающей для его собственной научной карьеры.
– Сегодня нельзя с уверенностью говорить о том, какие формы жизни существуют в безбрежном океане межзвездного пространства. Но вы только представьте – миллионы и миллиарды звезд, вокруг которых по своим орбитам вращаются триллионы и триллионы планет, похожих на нашу. И если где-то там есть жизнь, которая предпочла заявить о себе подобным драматическим образом, то это раз и навсегда разрешает извечный вопрос: существует разумная жизнь в космосе или нет? – Доктор Паган широко улыбнулся – при этом в бездонных, словно черные дыры, глазах забрезжил гипнотический – потусторонний – свет, заставляя усомниться в душевном здоровье их обладателя. – Лично я нахожу такое развитие событий очень жизнеутверждающим. И искренне надеюсь, что это не последняя атака.
– Он что – чокнутый? – не выдержал Президент.
– Мы должны положить конец подобным разговорам – они могут вызвать массовую панику, – с неподдельной тревогой заметил шеф аппарата. – Помните радиопередачу Орсона Уэллса «Война миров»?
Президент выглядел несколько смущенным.
– Вы, должно быть, имеете в виду фильм Герберта Уэллса? – робко спросил он.
– Сначала был роман, потом радиопередача и только потом – фильм. В радиопередаче говорилось о том, что марсиане высадились в Нью-Джерси.
– Мы должны выяснить, насколько все это реально, – решительно заявил Президент, поднимаясь из-за стола.
– Сэр?
– Если марсиане и в самом деле могут угробить нашу космическую программу, мы должны принять адекватные меры.
– О каких адекватных мерах может идти речь применительно к...?
Вопрос главы аппарата Белого дома повис в воздухе, поскольку Президент США уже покинул Овальный кабинет и удалился в неизвестном направлении.
* * *
Очутившись наверху, в комнате в красно-розовых тонах, известной как спальня Линкольна, Президент устало опустился на кровать из красного дерева и достал из тумбочки вишневого дерева алый, как вишня, телефонный аппарат.
